— Вы правильно сделали, что склонили вашего друга обратиться к нам за помощью, — сказал Киноша, давно знакомый с адвокатом. — К сожалению, в последнее время общественное мнение складывается не в пользу милиции…
— Но только не мое, — прервал его Ромберг. — Я уж не говорю, что к вам отношусь с большим уважением, несмотря на то что ваш начальник, который является моим другом, о вас, как бы это сказать помягче…
— Можете не продолжать, — остановил его Киноша.
— Нет, молодой человек, вы уж не перебивайте меня, старика! Кстати, в разговоре с вашим шефом именно я настоял на том, чтобы расследованием похищения занялись именно вы. Вы и никто другой! Вы уже успели познакомиться с материалами дела?
— Письмо от похитителей я прочитал…
— Думаю, что вы блестяще справитесь с возложенной на вас миссией, молодой человек. Я понимаю, как это трудно, однако… — Он развел руками.
Киноше порядком надоели все эти реверансы, и он посчитал нужным приступить наконец к делу.
— Скажите, Алла Владимировна, — обратился он к жене банкира, — за последнее время вам не бросалось в глаза что–нибудь странное? Что–то особенное? Может быть, за вами и вашим сыном кто–нибудь следил? Может быть, в какой–то момент что–то испугало вашего сына?
— Нет, — женщина отрицательно покачала головой, — я ничего не замечала… И Павлик мне ничего не говорил.
— Ничего не говорил! — резко прервал ее муж. — А когда, интересно, он мог бы тебе что–нибудь сказать? Разве ты не была в последнее время, как, впрочем, и всегда, постоянно занята? Ты ведь ведешь бурную светскую жизнь! Максим, пойдите к Владику и попросите его прийти сюда. Сейчас, когда Консуэлы Аркадьевны с нами нет, он единственный, кто сможет ответить на вопросы майора.
Секретарь вылетел из комнаты. Алла Владимировна отвернулась в сторону, к окну, стараясь справиться со слезами, хлынувшими из ее прекрасных глаз. Майор Разин подошел к столику с напитками, налил в стакан воды и предложил ей. Она взяла стакан и благодарно кивнула Викеше.
— Консуэла Аркадьевна, как я понимаю, гувернантка вашего сына, и ее похитили вместе с ним? — спросил Киноша банкира.
— Да, она гувернантка нашего сына, но с ним похитили совершенно другую женщину — Пульхерию Афанасьевну Дроздовскую, если мне не изменяет память.
— Так похищенная женщина не является гувернанткой вашего сына? — удивился Киноша.
— У Консуэлы Аркадьевны тяжело заболела мать, которой предстояла операция, и гувернантка отпросилась у нас на пару недель, чтобы поухаживать за ней. Мы с женой пошли Консуэле Аркадьевне навстречу, но при условии, чтобы она нашла себе замену. Гувернантка предложила нам свою подругу, поручившись за ее порядочность. Мы знаем Консуэлу уже больше года и полностью ей доверяем.
— А что вы знаете о ее подруге?
— Рекомендаций у нее не было, но мой секретарь видел ее паспорт, к тому же Консуэла Аркадьевна охарактеризовала Дроздовскую с наилучшей стороны. Правда, эта дама весьма полная, сейчас полнота не в моде, но две недели мы могли бы потерпеть.
— Что, в данном случае вес имеет значение? — с усмешкой спросил Киноша.
— Молодой человек, я могу себе позволить все только самое лучшее. Если человек не может справиться со своим аппетитом, следовательно, он ленив и неповоротлив. Павлик — ребенок, за ним нужен глаз да глаз, а неповоротливая нянька, торчащая возле холодильника, вряд ли на это способна.
— Между прочим, Александр, эта ленивая и неповоротливая нянька, как ты выразился, в первый же вечер уговорила Павлика съесть салат из свежих овощей, мне об этом рассказала горничная, — вмешалась в разговор Алла Владимировна. — Я не знаю, как она это сделала, но наш сын всегда ел очень плохо и ничего, кроме котлет с картошкой, не признавал. Как мы ни объясняли ему пользу свежих овощей, он наотрез от них отказывался. А еще — вчера вечером они вместе с этой нянькой уснули обнявшись. Наш сын всегда очень плохо засыпает, ему вечно какие–то чудища по углам мерещатся. Я своими глазами видела, что он спал как убитый, держа доверчиво за руку совершенно чужую ему женщину. Я понимаю, что это делу вряд ли поможет, но твой снобизм в данном случае совершенно неуместен.
«Молодец дамочка, — подумал Киноша не без удовольствия, — вмазала своему мужу оплеуху. Показала, кто в доме хозяин». А вслух сказал:
— Разберемся. А сейчас я хотел бы побеседовать с шофером.
Прошкин уже вошел в комнату и молча стоял, ожидая, когда его наконец заметят. Под глазом у него был огромный синяк.
— Подойди к нам, Владик, — сказал банкир, — и ответь на вопросы, которые тебе задаст майор.
Шофер смотрел на Киношу с тревогой, даже со страхом, но глаз не прятал. У него было простое, открытое лицо. Киноше парень понравился.
— Скажите, в последнее время вы не замечали, что за вами или мальчиком кто–нибудь следит? — спросил он.
— Нет, за мной никто не следил… Во всяком случае, я ничего не заметил.
— А эти трое мужчин… Вы когда–нибудь видели их раньше?
— Нет, никогда. Я вообще–то видел только двоих из них. Третий, что ударил меня, подошел сзади, так что рассмотреть его я не успел.
— Подошел сзади, а синяк у вас под глазом. Следовательно, он бил вас, стоя перед вами…
— Все произошло так быстро и так неожиданно… К тому же солнце светило мне в глаза.
— Ну хорошо. А остальных вы смогли бы узнать? Тех, кто похитил мальчика и гувернантку?
— Нет, они были в костюмах собаки и цыпленка.
— Вы говорили, что один из них был высоким и толстым?
— Да, майор, в этом я совершенно уверен. Костюм цыпленка был ему настолько мал, что едва прикрывал локти и колени.
— А второй?
— Второй был очень маленького роста. Он доходил толстяку до середины груди. Как Тарапунька со Штепселем.
— А какой марки была машина?
— Темно–зеленый «Лендкрузер» девяносто восьмого года выпуска.
— Машину вы разглядели… — заметил Киноша.
— Я люблю машины и хорошо в них разбираюсь.
— Не сомневаюсь, что машину скоро найдут. Скорее всего, она была специально для этого угнана. Скажите, Владик, а как часто вы возили Павлика в парк?
— Каждую субботу. Мальчик очень любил там гулять. Все дикарей да пришельцев в кустах выслеживал.
Майор кивнул. Скорее всего, его предположение верно. Похитители хорошо знали распорядок дня мальчика и следили за ним не одну неделю. Четко продуманная и безукоризненно выполненная операция. Впрочем, только безумец попытался бы похитить сына такого могущественного человека, как Арсеньев, не будучи уверенным в успехе.
Но почему похитили именно сына банкира? Ведь в Москве немало других, менее опасных богатых людей? Может быть, именно в этом выборе и таится разгадка дела? Преступник, избравший в качестве своей жертвы Арсеньева, несомненно осведомлен о многом. Он должен хорошо знать жизнь этого дома, финансовое положение банкира, распорядок дня его близких и привычки мальчика. Пожалуй, с этого и следует начать. Прежде всего нужно проверить всех, с кем контактировал мальчик: знакомых, служащих, прислугу…
— Когда мальчик выезжал на прогулку, он встречался там с другими ребятами?
— Да. Иногда.
— С кем?
— Там часто с мамой гулял Антон. Павлик играл с ним вместе, — ответил Владик, подумав немного. — И еще одна девочка… Примерно такого же возраста. Ее звали Оксана. Тоже гуляла с мамой.
— А фамилии этих детей вы знаете?
— Нет, не знаю. Но они всегда там гуляют, думаю, что я смог бы их вам показать.
— Майор, — Киноша обратился к Разину, — ты должен этих ребятишек найти и поговорить с ними и их родителями.
Викеша молча кивнул.
— Но что вы намерены делать сейчас, майор? — обратилась к Киноше жена банкира, нервно теребя платок.
— Ждать телефонного звонка, Алла Владимировна. Ведь они обещали вам позвонить днем.
Глава 7,
в которой похитители мечтают о выкупе, а милиционеры мечтают о том, чтобы их поймать
Лимон с комфортом расположился на диване и листал мужской эротический журнал. За такими журналами он с удовольствием проводил все свободное время. Он всю свою комнату оклеил фотографиями грудастых девиц. Вот и сейчас Лимон с удовольствием рассматривал снимок рыжеволосой девушки, имеющей грудь размером с арбуз и одетой лишь в широкополую шляпу да трусики, которые можно было разглядеть только через увеличительное стекло. Некоторое время он сосредоточенно изучал прелести рыжей красотки, а потом вдруг с раздражением швырнул журнал в угол дивана.
Мысли его снова и снова возвращались к гувернантке мальчика. Было в ней что–то такое, что заводило и волновало Лимона. Она не походила на тех бесформенных толстух, с которыми он прежде имел дело — покладистых, на все готовых коров, как он их называл, безропотно терпящих его несносный характер. Женщина, с которой он жил в последнее время, крепко–сбитая толстушка, работающая поваром, была старше его на десять лет. Гора быстро нашел бы с ней общий язык на почве жратвы. Она тоже была вечно голодной, и свой голод предпочитала утолять пирогами и плюшками. У нее имелся существенный недостаток: она страшно не любила мыться, поэтому от нее постоянно пахло потом и дешевыми духами. Когда Лимону хотелось женского тела, для него не имело значения, как оно пахнет, лишь бы этого тела было побольше, но зато потом он свою подружку начинал буквально ненавидеть. А она обижалась на Лимона, говорила, что он ее не любит, и плакала, чем ужасно злила его.
