Дмитрий Федорович был мужик солидный, со связями. Лимон слышал, что он когда–то занимался проведением выборов и с той поры знаком со многими важными особами. Он любил рассуждать о политике, о курсе доллара, о росте цен на нефть. Словом, авторитетный человек. Как–то вечером в своем ресторане он и сделал Лимону и Горе очень серьезное предложение.
До этого они не однажды выполняли его поручения, и Папа Карло всегда с ними честно расплачивался. А в тот раз он рассказал о своем давнем друге Вато Надаровиче, очень влиятельном человеке. У него, говорил Папа Карло, есть потрясающий план, и если все сложится хорошо, то они до скончания дней смогут жить припеваючи, в полном достатке, не беспокоясь о своем будущем и будущем своих детей тоже. Папа Карло долго им расписывал, какой выдающийся человек Вато Надарович.
Первая и единственная встреча с ним состоялась в полутемной каморке Папы Карло. Верхний свет был погашен, и каморку освещала только настольная лампа, свет от которой падал так, что лицо Вато Надаровича все время оставалось в тени.
Говорил он долго и очень нудно. Его монотонный голос, лишенный каких бы то ни было чувств, походил на речь автомата. И все это время они видели лишь его силуэт на фоне окна. Больше Лимон и Гора с ним никогда не встречались, и все свои приказания он отдавал через Папу Карло, игравшего роль связующего звена. А незадолго до похищения тот передал им мобильный телефон, по которому они могли связаться с боссом напрямую.
— Как ты думаешь, Вато Надарович — кто он такой? — спросил Лимон.
— Откуда мне знать! — пожал плечами здоровяк. — Однако сдается мне, что он важная шишка. Может быть, из политиков. Впрочем, я бы не удивился, если бы оказалось, что он — мент, причем высокого ранга.
— Но зачем политику или менту ввязываться в такое грязное дело? Что–то я сомневаюсь.
Гора громко рассмеялся:
— Ты сомневаешься? А по–моему, два миллиона евро — это очень неплохие бабки. Ради них стоит рискнуть и очень большому бугру. У нас за две тысячи рублей человека могут порешить, а уж за два миллиона евро и подавно!
— Особенно если учесть, что он, по сути, ничем не рискует, — с горечью заметил Лимон. — Если у нас все сорвется, в тюрягу загремим мы, а не он. Этот хорек сидит в своей норе и ждет, когда денежки сами ему в руки упадут. Причем у него окажется львиная доля. Если мы проколемся, то он просто заляжет на дно, и ни одна сволочь его ни в чем не заподозрит.
— Не надо завидовать, Лимончик, — миролюбиво проговорил Гора. — В конце концов, он же все это придумал. Я уж не говорю о тех двух штуках евро, которые он выдал нам в счет нашей доли.
Лимон зло усмехнулся:
— Нищенская подачка! Не надейся, что он будет нам с тобой в тюрягу передачи носить, если мы обломаемся.
— Слушай, не надо каркать раньше времени! — рассердился Гора. — Пока все идет как по маслу. Никаких срывов нет, и, я надеюсь, не предвидится. Главное, нам не отступать от плана и четко выполнять все инструкции. Еще три дня — и мы с тобой рванем в Грецию или Турцию, а там солнце, море и много вкусной жратвы.
— А также девочки! — ухмыльнулся Лимон и откинулся на подушки. Потом он вновь взял журнал и принялся разглядывать фотографии голых девиц.
Майор Киноша взглянул на часы. Было без четверти два.
— Техники готовы? — спросил он у Викеши.
Тот кивнул.
Возле телефонного аппарата стоял ноутбук. Один из техников, с наушниками на голове, сосредоточенно вглядывался в экран, а его руки порхали по клавишам.
— Как вы думаете, куда они увезли моего сына? — спросила Киношу не находившая себе места Алла Владимировна.
— К сожалению, у меня нет данных для каких–либо предположений, — ответил майор.
Все это время он украдкой наблюдал за женой банкира. Его беспокоило ее состояние: она была слишком возбуждена. Еще немного, и она не выдержит. Тогда дело наверняка закончится нервным срывом. Самое лучшее, что можно было бы сейчас сделать, это дать ей снотворное и уложить в постель.
— Алла Владимировна, вам следовало бы прилечь и немного отдохнуть, — посоветовал майор.
От этого замечания она едва не взорвалась.
— Отдохнуть?! О чем вы говорите, майор?! Как я могу отдыхать, когда мой сын… мой маленький мальчик… в руках этих злодеев? Может быть, ему сейчас угрожает опасность! — Она разразилась истерическими рыданиями.
Банкир подошел и положил руку ей на плечо.
— Дорогая, постарайся успокоиться. Будь благоразумна и наберись терпения. Мы выручим его. Павлик обязательно вернется. Я обещаю тебе это.
— Боже мой, как он, должно быть, напуган случившимся, — простонала Алла Владимировна. — Он такой слабенький… Такой впечатлительный…
— Но ведь он не один, с ним Пульхерия Афанасьевна, — сказал Александр Николаевич.
— Несчастная женщина! Ты думаешь, она сможет его защитить?
— Я в этом совершенно не сомневаюсь. Консуэла Аркадьевна поручилась за нее…
В это время зазвонил телефон. Киноша сделал знак, чтобы все замолчали.
— Александр Николаевич, включите спикерфон.
— Алло! — произнес банкир, стараясь говорить спокойно.
Голос говорившего был сильно искажен. Даже не было понятно, кто это говорит: мужчина или женщина.
«Прогресс не стоит на месте. То, что было раньше на вооружении спецслужб, сейчас может приобрести любой бандит совершенно спокойно на радиорынке», — подумал Киноша.
— Господин Арсеньев? — спросил голос, лишенный интонаций, тембра, пола и возраста.
— Да.
— Вы получили мое письмо и посылку?
— Да. Что с моим сыном?
— Не волнуйтесь, пожалуйста, с ним и гувернанткой все в порядке. Вы не сообщали о похищении в милицию?
— Нет.
— И правильно сделали. Никаких контактов с милицией. Мы следим за вами. Как только мы заметим что–нибудь подозрительное, обещаю вам, что вы больше не увидите своего сына и его гувернантку. Если вы будете выполнять все наши требования, то сразу после получения выкупа, мы отпустим вашего сына и женщину.
— Сколько вы хотите?
— Два миллиона евро подержанными пятисотками. Никаких номеров подряд…
— Мне понадобится на это время…
— Мы знаем и не торопим вас. Мы предоставляем вам сорок восемь часов, чтобы вы смогли собрать данную сумму. Полагаю, что это достаточный срок. Ровно через сорок восемь часов я позвоню вам.
— Я могу не успеть…
— Не надо торговаться. Вы успеете, — прервал Александра Николаевича неизвестный. — Для банкира вашего ранга это не слишком сложная проблема. Итак, два миллиона старыми купюрами по пятьсот евро. Не вздумайте связаться с милицией.
— Скажите… — начал Арсеньев, но преступник уже разъединился. Смертельно бледный банкир растерянно оглядел присутствующих и в изнеможении буквально рухнул на диван. — Ну? Что вы скажете? — спросил он растерянно у Киноши.
Майор ничего не ответил. По его знаку техник включил запись разговора. Киноша с напряженным вниманием вслушивался в каждое слово. Он пытался представить себе похитителя. Его мозг отмечал лексический набор неизвестного, его манеру построения фраз и выражений. Несомненно, что говорил человек образованный, умеющий излагать свои мысли, вряд ли это был узколобый, малоразвитый уголовник. Хотя в нынешнее время среди криминальных элементов тоже попадаются лица, получившие престижное образование.
Когда запись кончилась, майор еще некоторое время сидел молча, а потом спросил:
— Александр Николаевич, вам удастся за двое суток собрать два миллиона евро?
— Думаю, что к концу дня такая сумма у меня уже будет.
— А вот торопиться не стоит. Пока нет необходимости бежать впереди паровоза. Нам даны сорок восемь часов, вот и будем их использовать.
— Скажите, майор, что вы теперь собираетесь делать? — спросила Алла Владимировна, смотря на Киношу покрасневшими от слез глазами.
— Работать. И постараться ничем не обнаружить себя. Похитители не должны заподозрить, что мы подключились к данному делу. Ведь от этого зависит безопасность вашего сына.
— А запись? Она вам чем–нибудь поможет? — поинтересовался Александр Николаевич.
— Если честно, то не знаю, — после некоторого раздумья сказал Киноша. — Голос обезличен. Мы даже не можем предположить, мужчина это или женщина. Слово за нашими экспертами, но вряд ли они смогут сказать мне больше, чем я уже знаю. — Майор встал и направился к двери. Викеша собрался за ним следом, но Игорь жестом остановил напарника. — Викентий Романович, вы будете находиться здесь. Как только произойдет что–нибудь новое, сразу же известите меня. Я буду в своем кабинете.
Викеша радостно кивнул.
— Будет сделано, мон женераль! — сказал он с французским прононсом.
Киноша понимал, чему радуется его друг: остаться рядом с такой женщиной, как Алла Владимировна, а если представится случай, даже утешить ее — для Викеши было нежданным подарком судьбы. Если нет возможности съесть лакомый кусочек, так хоть поглазеть на него.
