Викеша радостно кивнул.
— Будет сделано, мон женераль! — сказал он с французским прононсом.
Киноша понимал, чему радуется его друг: остаться рядом с такой женщиной, как Алла Владимировна, а если представится случай, даже утешить ее — для Викеши было нежданным подарком судьбы. Если нет возможности съесть лакомый кусочек, так хоть поглазеть на него.
Майор задержался возле жены банкира и с участием взглянул в ее прекрасные фиалковые глаза.
— Алла Владимировна, последуйте моему совету. Идите, выпейте снотворное и поспите немного. До послезавтра ничего не произойдет. А вам просто необходимо отдохнуть. На сегодняшний момент — это лучшее, что вы можете сделать.
Женщина глубоко вздохнула, встала и направилась в свою комнату. Киноша оглянулся на друга и поймал на себе его испепеляющий взгляд. Игорь усмехнулся и вышел из комнаты.
Глава 8,
в которой Пуля ссорится с Лимоном, а Киноша переживает за нее и мальчика
Несмотря на пережитые волнения, я не заметила, как задремала. Павлик, пока я спала, сидел тихо и не мешал мне. Все, что с нами произошло в парке, повторилось в моем сне, только в более зловещем варианте. Я знала, что нас собираются похитить, но ничего не могла поделать. Нас окружала целая толпа огромных собак и цыплят, они образовали вокруг меня и Павлика большое кольцо, Которое неумолимо сжималось. Звери выглядели отнюдь не безобидно. Их звериные оскалы приводили меня в ужас.
Когда я открыла глаза, то с облегчением вздохнула: какое счастье, что это был всего лишь сон. Но, увидев Павлика, с карандашом в руках отгадывающего кроссворд, осознала, что мой сон оказался не так уж далек от действительности. Тоска сдавила мое сердце. Мне захотелось плакать, но я не разрешила себе расслабиться. Я должна держать себя в руках, чтобы не напугать мальчика.
На улице было еще светло, хотя время двигалось к вечеру. В животе у меня заурчало: утром я выпила только чашку кофе и съела небольшой бутерброд. Я села на кровати и заметила на тумбочке возле нее расческу. Меня удивила предусмотрительность похитителей. Они позаботились даже о такой мелочи…
Павлик, увидев, что я проснулась, спрыгнул с кровати и присел со мной рядом.
— Пуля, сколько тебе лет, если не секрет?
— От тебя у меня секретов нет, малыш. Много!
— Говоришь, что секретов нет, а сама не ответила, — улыбнулся мальчик.
— Я в таком возрасте, когда дни рождения встречаешь, скорее, с грустью, чем с радостью.
— А с какого возраста ты стала отмечать дни рождения с грустью?
— Как только осознала, что наша жизнь — конечна. — И, предупреждая следующий вопрос любознательного мальчика, я сказала: — А поняла я это очень рано, когда была чуть постарше тебя.
— Я о таких вещах еще не думал, — произнес задумчиво Павлик, — но, если учесть, что с нами произошло, мне об этом уже пора поразмышлять.
— Когда вся эта бодяга закончится, тогда и поразмыслишь, — улыбнулась я, — а сейчас давай думать о чем–нибудь хорошем.
— Ты считаешь, что все закончится хорошо? — вдруг спросил мальчик. От тона, каким он это сказал, мое сердце тоскливо сжалось.
— Не спорю, наше положение сложное, но давай все–таки надеяться на лучшее.
— Я бы рад, но мне не дает покоя одна мысль, — тихо сказал Павлик.
— Какая?
— Почему они сняли с себя маски? Мы ведь увидели их лица и стали опасными свидетелями.
Я с удивлением посмотрела на мальчика: я не ожидала от него такого «взрослого» вопроса и теперь решила, что с ним стоит разговаривать как с равным.
— Ты тоже об этом подумал? — Я прошептала ему почти в самое ухо: — У меня сложилось впечатление, что эти цыпленок и щенок — всего лишь пешки в чьей–то игре. А раз они пешки, то мы можем попытаться склонить их на свою сторону.
— А почему ты говоришь шепотом?
— Нас могут подслушивать. Правда, я в этом не совсем уверена, но береженого Бог бережет.
— Пуля, а как же мы склоним их на нашу сторону?
— Станем действовать по обстоятельствам. Не будем с ними ссориться…
В этот момент послышался звук шагов, и дверь нашего узилища открылась. Сначала показались кроссовки с развязанными шнурками, а затем появился бандит, который во время похищения был переодет собакой. В руках он держал пластиковую бутылку с сидром и два стакана. Кривая ухмылка придавала его лицу со шрамом еще более зловещий вид.
— Привет, цыпочки! Мне пришло в голову, что мой визит вежливости и капелька выпивки вам не повредят.
— Благодарю покорно. Но я не употребляю алкоголя, а тем более не позволю вам дать его ребенку.
— Ну разве ж это алкоголь? Газированный яблочный напиток. Всего пару глотков, и ваше настроение сразу улучшится.
— У нас и так отличное настроение. А это не яблочный напиток, а отвратительное пойло, которым вы добровольно разрушаете свою печень, — сказала я назидательно и прижала мальчика к себе.
Похититель, не дожидаясь приглашения, бесцеремонно уселся на кровать рядом со мною, привалился к стене и стал с наглым видом рассматривать меня сзади.
— Можешь не бояться за мою печень. Она у меня железная.
— Мужчина, вы что–то путаете. Железными могут быть мускулы или хватка, но не печень. Этот напиток, который вы нам столь любезно предлагаете, действует на всех одинаково вредно. Вы исключением не являетесь. Пожалейте свое здоровье.
— Какая ты добрая. О моем здоровье беспокоишься. Молодец! — похвалил меня бандит. И, немного подумав, добавил: — А ты — храбрая! Я люблю храбрых женщин с мозгами в голове. Мозги и попка — вот что самое главное для женщин. А ты — потрясная телка. Я таких, как ты, никогда не встречал. — Он набулькал полный стакан сидра и залпом опрокинул его себе в рот. Потом налил еще и протянул стакан мне: — Глотни! Тебе понравится. Заборная штука!
— Мужчина, наверное, будет лучше, если я сразу скажу, что ваши пристрастия меня совершенно не интересуют, — как можно холоднее сказала я.
— Я — не мужчина, я — Лимон! — с гордостью заявил он, и еще целый стакан сидра исчез в его глотке.
— Простите, я не заметила, что вы — цитрусовое дерево, — не удержавшись, рассмеялась я.
— Я не дерево лимон, — сказал он начинающим заплетаться языком. — Это моя кличка — Лимон.
— Вы, я вижу, большой фанат Джанни Родари и его книжки «Приключения Чипполино», но мне кажется, что вам больше подошла бы кличка Крутой Перец или Могучий Огурец.
— Издеваешься? — пьяно ухмыльнулся он. — Думаю, что скоро ты изменишь свое мнение обо мне, попробовав моего перца или огурца. Вот увидишь, все этим и закончится. Обещаю: ты не пожалеешь! Еще ни одна телка на меня не жаловалась!
Он, положив стаканы на кровать, погладил меня освободившейся рукой по спине, не решаясь прикоснуться ниже, но я чувствовала, что ему этого очень хочется, потому мы с Павликом встали и пересели на соседнюю кровать.
— Эй, вы! — крикнул мальчик. — Оставьте нас в покое! И уберите свои грязные лапы от нее подальше.
Малыш вскочил и встал передо мною, пытаясь закрыть меня своим хрупким телом.
Лимон прищурился и с ненавистью посмотрел на Павлика:
— Заткнись, щенок! Я еще не трогал тебя! Но у меня есть парочка знакомых, которые не отказались бы от такого славного маленького мальчика. — Лимон нагло ухмыльнулся и, сжав в кулак большую поросшую темными волосами руку, с силой ударил им по одеялу.
— Слушайте вы, грейпфрут, прекратите говорить ребенку гадости. — Меня всю аж передернуло от отвращения к этому подонку.
— Я — не грейпфрут, я — Лимон, — с гордостью произнес бандит и, презрительно усмехнувшись, добавил: — Чихал я на твои запреты, ясно? — Он поднялся с кровати и подошел ко мне. — Пусть этот сопляк о себе слишком много не воображает. Думает, что если у его папаши денег навалом, то ему все позволено?!
— Лимон! — послышался сердитый голос его напарника. — Иди сюда.
— Я еще не закончил учить этого молокососа. Я покажу ему, что такое хорошее обращение, — прошипел Лимон, сжимая кулаки.
Гора с грохотом сбежал по лестнице и встал между побелевшим от злости Лимоном и мальчиком, который очень прямо стоял передо мною, не сдвинувшись ни на сантиметр, несмотря на здоровенный кулак Лимона у его носа.
— Лимон, ты забыл, как мы должны с ними обращаться? Это был приказ! Успокойся! Не ввязывайся в неприятности!
— А ты слышал, как этот щенок со мной разговаривал?! — зарычал Лимон. — Так, словно я для него — грязь под ногами.
Я поднялась с кровати, легонько оттолкнула Павлика в сторону, подошла к бандиту почти вплотную и, глядя прямо ему в глаза, спокойно произнесла:
— Не гони пену, Лимон! Ты — не просто грязь, ты — намного хуже. И самое ужасное — ты это прекрасно осознаешь! Потому так и бесишься. Ты очень хочешь своей грязью и нас перепачкать. Только у тебя ничего не выйдет. Мы отмоемся, а ты так грязью и останешься!
