могла прийти. Их общая самоназванная подруга обладала потрясающей способностью обижаться на всех и на все. Изумленная этим Айрис не раз пыталась понять, разобраться, спрашивала Кэрол об этом феномене. Но та лишь качала головой. «Словами не объяснишь. Или я не знаю подходящих слов. Поживешь среди нас дольше, изумишься еще не раз. Многое поймешь». Вот потому-то, чтобы зря «не расстраивать» Эммануэль, Айрис пригласила Кэрол именно на этот вечер.
— О, ваше знаменитое «Бабушкино печенье»! И чай заварен отменно!
— Как вы учили, Кэрол. Точно по вашей инструкции. Хлопотунья постаралась.
— Мне приятно пить чай, заваренный по моему рецепту. Но не много ли своих функций Хозяйки вы делегируете роботу?
— Видимо, у вас это профессиональное, Кэрол. Борн уже как-то намекал на нечто подобное.
— Значит, я права. Борн — крепкий профессионал с прекрасной интуицией. И что же вы, Айрис?
— Мы обязательно поговорим об этом. Но сегодня есть что-то важнее.
— Важнее?
— Да. Это касается всех. Я думаю. Вы, конечно, знаете, что я присоединилась к Группе по… либидо.
— Конечно. Я слежу за сообщениями Совета. Ежедневно просматриваю Бюллетень.
— Надо отдать им должное. Командор организовал четкую работу Секретариата. Хорошо, что я ушла. У меня не было соответствующей подготовки. Я только тормозила.
— Айрис, я не ваш психоаналитик, но перестаньте себя корить и обвинять во всех грехах. Вы столько сделали для нас всех. Для всего народа Пионеров. Не знаю, кто на вашем месте справился бы лучше. Но вы хотели рассказать…
— Да. Спасибо вам, Кэрол. Вы всегда умеете подбодрить. Подтолкнул меня доктор Серж-Симеон. В случае успеха — все лавры ему.
— Вы намекаете на вашу болезнь осенью?
— Да, и на это, и на мои недавние «страдания».
— Вы понимаете. И все это Доктор объяснил изменениями условий жизни.
— И вы провели параллель аналогий.
— Мой робот собрала и обработала огромный фактический материал. Вот.
Айрис вывела Граф на десятикратно увеличивающийся экран своего рабочего браслета.
— Вижу расхождения — никель, марганец, хром, ванадий, молибден, кобальт, селен, фтор… Одних элементов больше, других меньше. Но разница настолько незначительна. По некоторым элементам ничтожна — сотые доли процента. Вы думаете…
— Я надеюсь, что причина в этом.
— Мне трудно судить. Я не врач, не химик-биолог.
— У вас есть здравый смысл, Кэрол. Это главное. На ваш взгляд, могу ли я предложить эти материалы и свои выводы Комиссии?
— Без сомнения, Айрис. Ваша идея вызывает доверие. Она вполне здрава. Насколько и как… этим Комиссия и должна будет заняться. Вы не только можете — вы должны все это предоставить Комиссии.
К заседанию Комиссии, на которое по ее просьбе был приглашен и доктор Серж-Симеон, Айрис готовилась тщательно. Заставила Хлопотунью несколько раз прослушать свое сообщение, задать как можно больше вопросов.
— Ты не уверена в себе, Малышка? Считаешь исследование незавершенным? Я обработала весь материал, хранящийся в библиотеке ГеККа, — не выдержала Хлопотунья — ВИСМРа.
— Что ты, Хлопотунья! К твоей работе нет претензий. Я хочу выглядеть достойно на Заседании.
— Выглядеть достойно! Очередная некорректная категория!
— Возможно, Хлопотунья, это и так! Но я хочу выглядеть достойно!
Айрис переодевалась уже третий раз, с сожалением вспоминая огромное зеркало в своей спальне, в апартаментах. Единственное, о чем она по-настоящему жалеет. Нет, жалеет она и о том, что не забрала из Резиденции секретер-бюро. Сразу — не подумала, не сообразила, не договорилась с Борном. А уже потом, когда немного обжилась в этом доме, почувствовала, поняла, что не хватает ей этой вещи, хоть как-то, косвенно напоминающей о родителях. Но объяснять, просить отдать ей секретер… Да нет — привыкнет… А вот то, что нет у нее большого зеркала, к этому привыкнуть сложнее, удивлялась тому, как изменились ее приоритеты, Айрис. Она жалеет о возможности рассмотреть себя с ног до головы! О, только бы не проболтаться об этом Хлопотунье! Да, для нее важно, чтобы одежда не помялась под зимним комбинезоном. Она же снимет его, когда придет в резиденцию. Так, может быть, лучше полушубок? Под него можно надеть и платье, и брючный костюм. Тогда надо подумать о подходящей обуви. Сколько проблем! Но знакомые ей женщины — особенно Эммануэль — справляются с этим. Эммануэль! Вообще неподражаема. Ухитряется превосходно выглядеть и на лыжных прогулках, и в домашнем наряде. А уж рабочий костюм! Даже мужчины любуются ею. Но, как говорит сама Эммануэль, только любуются. А она не картинка и очень страдает. Интересно, как это — когда «любуются»? И будет ли она, Айрис, страдать? Страдать от того, что любуются! «Как такое возможно?» — после очередной раздосадованной тирады Эммануэль спросила Айрис. Кэрол — они втроем чаевничали у нее дома после небольшого концерта, который, наконец, дал собранный Бортич-Бови ансамбль, — лишь нахмурившись, отвернулась. «Ваше счастье, что не понимаете». Айрис показалось, что в голосе и во взгляде Эммануэль проскользнуло сострадание. Или только показалось тогда… В любом случае рассуждать об этом бесполезно. Она хочет лишь хорошо — достойно выглядеть!
— О, Айрис! Вас трудно узнать! — случайно встретившийся с ней у дверей Резиденции доктор Серж-Симеон не смог, да и не собирался скрыть свое, замешанное на восхищении, удивление.
— Спасибо, Док, — с выражением, подслушанным у Эммануэль, приняла комплимент Айрис.
— Как ваши дела, Айрис? Мы не виделись со дня вашего переезда. Полагаю, вы на совещание?
Под аккомпанемент приглушенного журчания Двери — по просьбе Борна пытались заставить ее совсем замолчать, но пока не смогли — Доктор пропустил Айрис вперед.
— Меня пригласили. Не хотелось бы зря терять время. Может быть, вы знаете зачем?
— Догадываюсь, Доктор. Это я попросила. Надеюсь, вы не пожалеете о потраченном времени.
— Вы, Айрис? Зачем?
Но они уже входили в небольшое, переделанное из гардеробной Айрис помещение — Зал для заседаний комиссий. Приветствия, похвалы наряду Айрис — ее темно-синее, с сапфировым отливом платье не осталось незамеченным и неоцененным…
— Приветствую вас. Все в сборе. Начнем, господа, — Председатель Комиссии Чейон, специалист-этнолог из Команды МЭО, открыл Заседание.
— Прошу замечание!
— Наше внимание господину Лину.
— Именно об этом: Лин — не господин! Прошу обращаться ко мне — товарищ!
Присутствующие, кто недовольно, а кто и одобрительно, зашумели.
— Я в первый раз на «сборищах» подобного рода, — прошептал доктор Серж-Симеон, косясь на Айрис. — Всегда так весело?
— Уважаемые, — не отвечая Серж-Симеону, поднялась со своего места Айрис. — Позвольте мне.
Все стихли. К Айрис у Пионеров было особое отношение.
— Вопрос о том, как Пионеры, теперь жители Терры, должны будут обращаться друг к другу, — вопрос не праздный. И не простой. Насколько мне известно, он волнует не только собравшихся здесь. И я надеюсь, я уверена,
