На самом перевале и окрестных гребнях развевается чрезвычайно большое количество флагов с мистическими надписями. Слабый дневной свет, быстро переходящий в сумерки, придает им облик неких воинственных и грозных существ. Также можно подумать, что это солдаты, взобравшиеся на вершины и загородившие границу; они как будто готовы броситься на любого дерзкого путника, который осмелится вступить на путь к священному городу.
Когда мы добрались до пирамиды из камней, обозначавшей вершину, резкий ветер принял нас в свои объятья, одарив жгучим ледяным поцелуем сурового края, давно околдовавшего меня своими грубыми чарами, — края, куда я вернулась.
Повернувшись поочередно к четырем сторонам света, я повторила слова буддийского пожелания: «Да будут счастливы все живые существа!» — а затем мы стали спускаться вниз.
И тут на гору обрушилась буря; повсюду клубились черные тучи, и вскоре они низвергли на землю лавину мокрого снега. Мы ускорили шаг, насколько это было возможно, стремясь добраться до подножия почти отвесного склона, на котором мы находились, пока окончательно не стемнело.
Но вскоре нас обступил мрак, сгустившийся раньше времени из-за непогоды, и мы потеряли козью тропу, змеившуюся по обвалам и оползням среди камней, катившихся вниз из-под наших ног. Спуск был настолько крутой, что мы никак не могли сбавить скорость. Наконец нам с Йонгденом удалось остановиться, вонзив свои окованные железом посохи глубоко в землю, чтобы обрести дополнительную точку опоры; держась друг за друга для большей уверенности, не снимая котомок, мы присели, съежившись под снегопадом.
Снег шел приблизительно с восьми часов вечера до двух часов ночи. Затем печальный месяц показался среди облаков, и мы продолжили спуск к лесной зоне.
Когда мы отдыхали на краю большого пространства, где на месте деревьев, уничтоженных пожаром, находились заросли травы и карликовый лес, я заметила двух животных с длинными телами, глаза которых фосфоресцировали в темноте. Они несколько раз переходили через тропу, значительно ниже нас, и в конце концов скрылись по направлению к реке.
Я указала на них Йонгдену, и он стал убеждать меня, что это лани, хотя форма их тел и характерный блеск глаз, напротив, явно свидетельствовали о том, что перед нами хищные звери.
Я выждала некоторое время, чтобы избежать нежелательной встречи, а затем мы снова двинулись в путь.
Изнемогая от усталости, мы вышли на берег довольно широкого потока. Неизвестно, скоро ли нам снова встретится вода: наша тропа поднималась по склону горы, в то время как река струилась в сторону ущелья. Поэтому, надеясь, что замеченные нами животные, если они еще бродят неподалеку, нас не потревожат, мы развели костер, чтобы вскипятить воду для чая.
Во время нашей легкой трапезы послышался шум в кустах, но мы уже начали привыкать к диким зверям, разгуливавшим вокруг нас во время стоянок, и Йонгден уснул, не придав этому никакого значения. Я старалась не спать, но не удержалась: мои глаза слипались, невзирая на все усилия. Я пребывала в полудремотном состоянии, когда меня разбудили звуки приглушенного сопения. В нескольких шагах от меня стоял один из зверей с фосфоресцирующими глазами; он смотрел на нас, вытянув шею и втягивая носом воздух; теперь я могла отчетливо разглядеть его пеструю окраску. Животное было небольшого роста, то ли молодой леопард, то ли пантера, как мне показалось.
Я не стала будить Йонгдена, так как уже не впервые встречала подобных животных; они редко нападают на человека — разве что если их раздразнить или ранить, — и в душе я всегда была уверена, что они не тронут ни меня, ни моих спутников.
— Дружок, — прошептала я, глядя на грациозного зверя, — я видела совсем рядом владельца джунглей, куда более грозного, чем ты; иди спать и будь счастлив.
Я сомневалась, что «дружок» меня понял. Однако через несколько минут, видимо удовлетворив свое любопытство, он побрел дальше.
Мы не могли себе позволить более долгий отдых. Уже светало, пора было последовать примеру нашего ночного гостя и поискать укрытие в чаше. Я окликнула ламу, и мы продолжили путь. Не успели мы сделать несколько шагов, как Йонгден взмахнул своей палкой, указывая на что-то под деревьями.
— Вот они! — воскликнул он.
Парочка «дружков» с пятнистыми шкурами были тут как тут. С минуту они пристально смотрели на нас, повернув головы в нашу сторону, а затем скрылись в зарослях у реки, пока мы поднимались по тропе.
По мере нашего продвижения характер леса снова изменился. Теперь лес стал не таким густым; восходящее солнце озаряло подлесок, и мы уже видели сквозь просветы в листве противоположный берег реки, находившейся под нами. Каково же было наше изумление, когда мы заметили возделанные поля, обработанные причудливым образом и придававшие берегу вид дворянского парка, а не заурядной нивы.
Утро было чудесным и прогулка столь приятной, что мы продолжали идти, несмотря на то что час, когда мы обычно укрывались в лесу, давно миновал.
Внезапно река, над которой проходил наш маршрут, сделала крутой изгиб, и мы оказались перед селением, раскинувшимся на склоне горы. Несколько обособленных домов виднелись также совсем рядом на краю дороги.
Что это за деревня? Она не была обозначена ни на одной карте, и местные жители, у которых я справлялась обиняком об этом крае, даже не упоминали о ней. Ее постройки отнюдь не походили на крестьянские дома. Вместо усадьб и хижин мы увидели особняки и миниатюрные дворцы, утопавшие в садах; будучи незначительного размера, эти здания тем не менее поражали своим величественным видом.
Странное селение было омыто бледной позолотой восходящего солнца. Оттуда не доносились ни человеческие голоса, ни крики животных, но время от времени до нас долетали едва уловимые серебристые звуки колокольного звона.
Мы застыли в изумлении. Куда мы попали: в Тибет или в страну добрых фей?..
Однако нам пришлось стряхнуть с себя оцепенение.
Того и гляди могли появиться люди. Мы ни в коем случае не должны были показываться им на глаза так близко от приграничных постов. Ради предосторожности следовало отложить осмотр этого удивительного места до вечера.
Было непросто свернуть с тропы, вьющейся по склону горы. Мы оказались зажатыми между почти отвесной скалой и пропастью и с трудом вскарабкались на кручу по утесам и поваленным деревьям. Как только дорога скрылась из вида, я рухнула на густой мох, росший между камнями, и забылась горячечным сном, слегка напоминавшим бред.
Сгорая от нетерпения вновь увидеть сказочное селение, но не решаясь проходить через населенный пункт даже ночью и стремясь отыскать дорогу, которая позволит обойти это опасное место стороной, мы вернулись на тропу до захода солнца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
