Между тем треньканье балалайки стало ближе, и вот показались гуляющие крепостные. Я отступил в тень ближайшего куста и стоял, пока шеренга нормально одетых мужчин и женщин не прошла мимо меня. Все лузгали семечки, один мужик бренчал на балалайке, кто-то насвистывал, но, чувствовалось, народ скучал.
Прошли. Явная карнавальность виденного озадачивала. Из посиделочной избы донесся накат звуков. Может, музыки, веселья. Я направился туда, дернул тяжелую деревянную дверь и вошел.
Помещение было обширным, тонущим в полумраке и сильно задымленным. Здесь не было резной поддельной под русскую старину мебели, с потолка не свисали фонари в железном кованом каркасе, не было и интимного пыльного света у каждого из столов - словом, всего того, что изредка встречается в провинциальных поселковых, претендующих на что-то оригинальное барах. На столах стояли закопченные керосиновые лампы, стены были покрыты голыми темными досками, какими-то ткаными панно и ковриками - я заметил изгиб лебединой шеи на голубом пруду... Дощатый пол не был лакирован, покрашен, даже не натерт; как раз наоборот - грязные, затоптанные половицы. Однако вдали, напротив входа, располагалась стойка бара с множеством разнокалиберных бутылок и бутылей. Оттуда же доносилась громкая музыка, и там же находился скучающий бармен.
Я насчитал двадцать два стола, по двенадцать с каждой стороны. Столы были уставлены различной снедью, на лавках сидели люди, а посреди широкого прохода между рядами танцевали несколько пар.
Явственно ощущалась атмосфера крепостной бутафории, но ежели махнуть сразу и не глядя пару стаканов водки, здесь можно было бы весело загулять.
Меня заметили; из группы танцующих отделилась и, на ходу приплясывая, подплыла ко мне девушка.
- Спляшем? - игриво повела она плечом.
Света было достаточно, чтобы я сразу узнал молоденькую секретаршу толстого Арбатова. Она меня тоже узнала почти сразу, но секундное замешательство тут же исчезло.
- Ой! Да это же!.. Какая встреча! Ванечка! - в восторге воскликнула она, забыв, конечно, что мы едва-едва и только сегодня успели познакомиться. - Не думала, не гадала! - Она уже тащила меня к другим танцующим, взвизгивая от восторга так, что взгляды и стоявших, и сидевших людей прилипли ко мне.
- Что это за кабак? - наклонившись к её уху, спросил я.
- Кабак! - крикнула она в ответ, то ли отвечая, то ли переспрашивая. Скорее первое. Выяснить я не успел, потому что в этот момент, второй раз за последний час, получил удар по уху.
Это переполнило чашу моего терпения; раздражение, злоба, переизбыток впечатлений этого вечера привели к тому, что я буквально взорвался, первым делом выстрелив ногой назад... очень удачно. Я пяткой попал в чью-то грудь и почувствовал хруст костей. Оглянулся - сметая на своем пути людей, столы и лавки, летел в угол здоровенный бугай, так круто поздоровавшийся со мной.
Пронзительно вопила Лена. Я разобрал: "Не трогайте его! Не трогайте его! Не трогайте!.." На меня полукругом надвигались мужчины: откормленные, здоровенные, человек шесть. Остальные, послабее, остались сидеть по лавкам, и лишь горели, радующиеся неожиданному развлечению, их глаза.
Лена попыталась тараном пробиться ко мне. Ее не глядя отшвырнули. Потом ближайший ко мне - толстый больше от мышц, чем от жира, - удивительно легко скользнул вперед, резко размахнулся и нанес страшный удар, нацеленный мне в челюсть...
Я резко нырнул ему под руку и коротким движением ударил толстяка под ребра. Он охнул и переломился пополам. В следующее мгновение я коленом размазал оплывшую от посиделок физиономию хулигана.
Они соблюдали очередность, а то бы мне пришлось совсем плохо. Может, им нравился сам процесс, может, им было просто скучно?
Следующий гладиатор был более жилистый, с длинными, подвязанными ремешком, но все равно развевающимися патлами. Я подошвой ботинка врезал ему по горлу. Он захрипел, забыв обо мне... Длинные волосы взметнулись... Я намотал их на кулак и секундой позже с хрустом обрушил голову бойца на струганую поверхность ближайшего стола. Они переменили тактику и теперь все вместе приближались ко мне
расслабленными вялыми шагами уверенных в конечном результате людей.
Музыку все ещё перекрывал пронзительный визг: это продолжала протестовать Лена. Как много здесь дыма, накурено... Они двигались словно зомби - тупо, уверенно, совершенно равнодушно... Мне все это переставало нравиться.
Еще один бросился ко мне, на ходу замахиваясь милицейской дубинкой. Я выбил её ногой, вероятно, повредив мужику кисть. Он завопил, попытался затормозить, но я пинком направил его к стойке бара, куда он и врезался со страшным грохотом.
И тут вдруг чувство невероятности происходящего враз овладело мной. Дело было не в драке - так уж выходит, что я всегда словно притягиваю чужие кулаки, - нет, другое, сама спутанная вневременная обстановка этой пещерной посиделочной избы, эти странные, иррационально рвущиеся в бой мужики, даже Лена, всего несколько часов назад встреченная мной в совершенно цивильной обстановке - все вместе
останавливало, заставляло устыдиться того злобного удовлетворения, с которым я принимал правила чужой игры.
Я вытащил свой "макаров", выстрелил в потолок - и лишь разжег пустоту в залитых водкой глазах. Однако, после того, как я всадил несколько пуль в половицы между невольно подпрыгивающими ногами мужиков, появились и стали понятны человеческие слова.
Вновь кричала Лена: "Не трогайте! Не трогайте его!"
И глухо раздавалось: "Ты чего, мужик? Спрячь пушку! С ума сошел? Палить вздумал!"
От одного из столов к нам направился совсем не боевого вида мужчина. Среднего роста, джинсы, клетчатая рубашка, однако очки и бородка под демократа заставляли подозревать в нем городские корни. Впрочем, я мало жил в деревнях.
Его заметили все и, на мой взгляд, обрадовались: Лена явно, бандюги не так заметно и лишь как поводу отступить.
- Петр Алексеевич! - вопила Лена. - Да что же это они?!
- Все, все! - жестами рассаживал крепостных староста (я вспомнил: о нем упоминала Света).
Указание подействовало; глухо ворча, все рассаживались по местам. Уцепившись за руку, на мне немедленно повисла Лена. Петр Алексеевич вежливо пригласил:
- Не присядете за мой стол?
Почему нет? Я спрятал пистолет в кобуру и вместе с девушкой направился за нашим миротворцем.
Инцидент действительно был исчерпан. Вокруг мирно и тихо загудело общее застолье, и, вновь, перекрывая фон голосов, стала слышна музыка. Несколько пар немедленно начали танцевать. Возле нашего стола возник буфетчик-бармен, пододвинул мне тарелку, на салфетке положил вилку и поставил стакан с чем-то темным, оказавшимся чистым виски. Я все равно отхлебнул, хотя всегда предпочитаю водку. Здесь же на столе в больших салатницах были соленые грибы, огурцы и прочая закусочная снедь. Я закусил.
- Если не ошибаюсь, - обратился ко мне Петр Алексеевич, - вы новый сотрудник дворни?
- Не понял. Дворни?..
- Это у меня такое условное разделение: здесь крепостная деревня, там основной двор. Так сказать, переношу терминологию по ассоциации: барин, челядь, опричники...
- А есть и опричники?
- А как же. Служба безопасности. Вы тоже, кстати, имеете к ней отношение? Лена говорила...
- Имею. Я назначен начальником службы безопасности.
- Вот-вот, я так и понял.
- Зато я, видимо, плохо что-то понимаю.
- Это ничего. Здесь народ быстро осваивается. Скоро и вы освоитесь.
За одним из столов, довольно далеко от нас, высоко и пронзительно запела женщина. Ей попытался подпеть глухой мужской голос. Пели, кажется, частушки. Слов все равно было не разобрать, я ориентировался на ритм. Женский голос был резкий, пронзительный, нереальный, смахивающий на кошачий вой при лунном свете. Через минуту, с окончанием куплета, наступила тишина. Я достал пачку сигарет и предложил всем. Взяла Лена и чья-то протянувшаяся из полумрака рука одного из соседей
по столу.
- Не курю, - вежливо отказался Петр Алексеевич.
Лена, не дожидаясь моей зажигалки, подержала кончик сигареты поверх стекла лампы, прикурила. Странный, очень странный эффект: прикуривать "Мальборо" от керосиновой лампы времен прошлого столетия.
- Не могли бы вы мне объяснить, что здесь вообще происходит? - глубоко затянувшись и выдохнув дым, спросил я.
- Да тут глупость!..
- Помолчи, Лена! - перебил её Петр Алексеевич и вновь обращаясь ко мне: - Неужели вы не знали, куда нанимались? Нырнули вниз головой в омут, а на счет глубины не поинтересовались? Или все-таки знали, да вам предложили хороший оклад?
- Какое вам дело? - грубо прервал я его насмешливые предположения. - Я намерен узнать, что тут творится, а не объяснять причины своего пребывания здесь. Если есть что сказать - говорите. Нет - я спрошу у других.
- Не обижайтесь. Все мы тут попали как кур в ощип, плывем, так сказать, в одной лодке. А я, кроме того, что здешний староста, ещё и директор районной школы. Недавно защитился в Москве, кандидат исторических наук. Не удивляйтесь.
