- Какое вам дело? - грубо прервал я его насмешливые предположения. - Я намерен узнать, что тут творится, а не объяснять причины своего пребывания здесь. Если есть что сказать - говорите. Нет - я спрошу у других.
- Не обижайтесь. Все мы тут попали как кур в ощип, плывем, так сказать, в одной лодке. А я, кроме того, что здешний староста, ещё и директор районной школы. Недавно защитился в Москве, кандидат исторических наук. Не удивляйтесь.
- Так как же... как же вы тут позволяете!.. Почему на меня напали? Развлечений других нет? Ведь меня могли убить!
- Могли, почему нет. Это, если хотите, одно из преимуществ крепостного положения: можно делать все, что не противоречит воле хозяина. То есть, Михаила Семеновича Курагина.
- И убийство?
- Почему нет?
- А милиция, а тюрьма?
- Да полно вам, какая милиция? Какая тюрьма? В пределах ограды, которой Михаил Семенович обнес свои земли, действует своя юриспруденция, юриспруденция воли одного человека - Курагина.
- Чушь! - отмел я его восторженные словеса.
Приходилось мне и раньше слышать похожие разговоры, опыт есть. Вся наглость носителей подобного права испарялась немедленно, стоило возникнуть реальной угрозе увидеть мир в клеточку через тюремное окошко.
- За вас ещё тут никто не брался по-настоящему, - пояснил я.
- Во-первых, за нас. Вы уже так или иначе принадлежите к нашему сообществу. А во-вторых, глупо рассуждаете. Курагин лицо совершенно неприкасаемое. Вам бы следовало заранее собрать побольше информации. Мы здесь уже пятый год на положении крепостных, так что не только все разузнали, но и успели вжиться. И в образ, и в реалии.
- Не буду спорить. Просто разъясните мне, в чем тут суть? В чем смысл этого крепостничества?
- Охотно. Все присутствующие здесь, а также ещё человек сорок в свое время подписали с Курагиным договор, по которому он обязуется выплачивать нам раз в год определенную сумму денег в долларах США, за что мы добровольно становимся его крепостными людьми, а проще - рабами. Со всеми правами и обязанностями, которые имеют крепостные, в понимании Курагина. Мы - его собственность. Он владеет нами, нашей свободой, волей, жизнью, наконец. Здесь, кстати, имеется одна интересная деталь: владея нами, нашей волей, он одновременно отвечает и за наши
поступк . Так что, даже если бы мы сейчас вас убили, мы скорее всего избежали бы наказания. Может быть, нас наказали бы, если Курагин в вас сильно заинтересован. Но в таком случае без охраны вас бы к нам не пустили. К нам, как к диким зверям, ездят на экскурсию под хорошей охраной.
У меня мелькнула мысль... так, скорее подозрение. Я вдруг вспомнил заминку, хитроватое озарение, промелькнувшее на лице Александра, прежде чем он посоветовал мне идти сюда. Может быть?..
- Если бы кто-нибудь, пользуясь моим незнанием ваших... особенностей, направил меня к вам, мог этот кто-то предполагать, что я попаду в переплет?
- Конечно. А кого вы имеете в виду? - заинтересованно спросил Петр Алексеевич.
- Я имею в виду Александра, племянника Курагина.
- Вот гад! - неожиданно подала голос притихшая было Лена. - Сволочь гнилая!
- От этого наркомана всего можно ждать. Он уже давно и прочно сидит на игле. Знаете Николая Петухова, телохранителя Курагина? Такой здоровый как бык, мужик? - спросил меня Петр Алексеевич и увидев в ответ утвердительный кивок, пояснил: - Это Николай каждый день снабжает Александра очередной порцией героина. Согласно приказу хозяина.
- Ванечка! - ласково заглянула мне в глаза Лена. - Может, пойдем потанцуем? А потом ещё поговорим. Пойдем, а?
- Не могу, котенок! - рассеянно сказал я и допил принесенное мне буфетчиком виски.
Лена немедленно положила на мою тарелку грибов, протянула соленый огурец и пододвинула блюдо с холодным вареным мясом.
- Ешь, Ванечка, ешь!
Я надкусил огурец, поймал вилкой грибок.
- Александр сказал мне, что я смогу здесь узнать кое-что о похищении Ирины Константиновны, жены Григория Курагина. Михаил Семенович поручил мне её найти. А теперь я думаю, что Александр зачем-то просто хотел от меня избавиться. Хотя бы на время. Он же не знал, что я вооружен. Но зачем это ему нужно?
- Злобный живой труп, - охотно пояснил Петр Алексеевич.
Старосте было на вид лет тридцать пять - сорок. Чувствовалось, что он доволен собой, доволен своим рабским положением, доволен, наконец, тем, что может объяснять свежему человеку непонятные, чудовищные вещи.
- Санька уже живьем сгнил от своих доз. И сам это понимает, поэтому люто ненавидит весь мир, своих двоюродных братьев Григория и Ивана, а особенно своего дядю Михаила Семеновича, который и посадил его на иглу.
- Но зачем он это сделал? - удивился я.
- Затем, что легче угробить таким образом этого малолетнего бандита, чем сделать из него приличного человека.
- Скажете тоже! - возразила Лена. - Просто так получилось. Санька мне сам рассказывал.
- Много ты понимаешь, Ленок, - отмахнулся староста. - Я точно знаю.
В соседнем ряду столов кто-то громко и нечленораздельно заорал. Послышался звон посуды, еще.
- Да я вас всех!.. Я вас!.. - кричал мужик.
К нашему столу шустро подскочил один из парней, участвовавших в нападении на меня. Правда, из второго эшелона, чей черед так и не наступил.
- Петр Алексеевич! - вопросительно воззвал парень, и староста кивнул, соглашаясь.
Парень метнулся к столу с буяном, там ещё что-то разбилось... и вновь воцарилась тишина. Усмиритель с помощником уже отволакивали безвольно повисшее у них на руках тело к выходу.
- Может, у вас есть какие-нибудь догадки об исчезновении Ирины Константиновны? Может быть, кто-нибудь что-то видел?
- Никто из нас ничего не видел, - весело доложил совершенно вошедший в образ старосты Петр Алексеевич. - Вообще припомните пословицу: меньше будешь знать - дольше проживешь. Вы лучше, Иван... Сергеевич, водочки выпейте и вот мясом закусите. У нас тут полное изобилие, мы всем довольны. Ничего не хотим знать. И в Юрьев день, двадцать шестого ноября, за все эти годы так никто и не ушел отсюда.
- Юрьев день? У вас есть Юрьев день?
- Ну а как же! Какие же мы без Юрьева дня крепостные? Все как у людей. В договоре четко прописано, что, ежели в Юрьев день подписавшая сторона, то есть крепостной человек такой-то, не уйдет, договор пролонгируется ещё на год на прежних условиях.
- Так чего же вы тут торчите? - не выдержал я.
- А вы? - немедленно спросил Петр Алексеевич.
Он взял из темноты бутылку и налил мне, потом себе. Довольное упитанное лицо его лоснилось.
- Лучше выпьем. За знакомство. Остальное вы со временем поймете. Вон Леночка вам все объяснит. Почему, Ленок, ты не уходишь в Юрьев день?
- А куда мне идти? На панель? Здесь мне деньги идут, ещё и работу дают. Нет, где я ещё такое найду? Вот и знакомство хорошее можно завести, многозначительно поглядела она на меня. - Давай, Ванечка, выпьем.
- Вот это лучше! Вот это славно! - напутствовал нас староста.
Я не протестовал, и мы выпили. Похрустев огурцом, я возвратился к своим мыслям.
- Не может быть, чтобы человек просто так исчез и никто не заметил. Вас же тут не так уж и много. Наверняка знаете друг друга в лицо. Мне бы хоть какую-нибудь зацепочку.
- Никого мы не видели, ничего не слышали, - равнодушно проговорил Петр Алексеевич.
Он лег бородой на сложенные домиком пальцы и продолжал что-то жевать, отчего лицо его подпрыгивало с каждым движением челюстей.
- А неймется, - продолжил он, - сходи к церкви.
- Петр Алексеевич! - выкрикнула Лена. - Это ночью-то!
- А что? Обзор оттуда хороший. Если на колокольню влезть, то даже сейчас - благо луна как фонарь светит, - можно оглядеться. Если кто незнакомый и встречается у нас, то это из строителей. Всех остальных мы хорошо знаем.
- Петр Алексеевич! - не успокаивалась Лена. - Кто же ночью туда пойдет?
А меня вдруг разобрало любопытство. Ни хитроватое подталкивание старосты, ни даже испуг Лены подействовали - я вспомнил странное ощущение по прибытии сюда, ощущение пристального взгляда, упорного давления неведомого любопытства...
- Я, пожалуй, пойду, - сказал я. - Засиделся в гостях, пора и честь знать.
- Ваня! - просительно сказала Лена. - Ну куда ты пойдешь? Может, останешься? Поздно уже.
- У нас люди гостеприимные, - кивал Петр Алексеевич. - Хотите оставайтесь. Комната найдется.
- Нет, пойду, - решительно отказался я и, обрывая нити, слабо тянувшие меня назад, к Лене, простился и вышел.
ГЛАВА 8
МЕЖДУ НЕБОМ И ПРЕИСПОДНЕЙ
Выйдя из деревни, я пошел обратно по дороге, мысленно соображая, есть ли ответвление, тропинка к стройке? Скоро на самом деле справа вильнула белесая в лунных лучах грунтовая лента, на которую я и свернул.
Через некоторое время кустарник и отдельные группы деревьев отступили назад, и я оказался один среди небольших холмов, с вершин которых - стоило задержаться на травяной макушке холма - видел вдали и стропила колокольни, и озерную гладь. Месяц был от меня довольно далеко над водохранилищем, и в его зыбком свете и в мерцающем, дрожащем блеске воды белел тихо проплывающий прогулочный катер,
