–Можно несколько уточняющих вопросов? – нажав на кнопку в центре стола и включив микрофон, спросил Николай.
–Да, конечно, Николай Александрович, – Конину не нравилось обращаться к Императору по титулу. Он ни к кому не обращался по его должности, только по имени и отчеству, так как считал только себя высшим официальным лицом Конфедерации. Все остальные появились только из-за "Славянской Революции" и вместе с падением Московии исчезнут. Конин всегда подчеркивал это.
–У меня следующий вопрос, который, как я полагаю, волнует многих. Принимали ли граждане Конфедерации какое-либо участие в организации протеста? Это была агентурная сеть? Или…
–Я услышал ваш вопрос. Его переадресую начальнику службы безопасности Алексею Петровичу, – произнести должность своих подчиненных для Конина было нетрудно.
Алексей Петрович немного замешкался, не ожидая такого быстрого развития событий. Он с укором взглянул на Президента, пытаясь уловить, какой ответ хочет от него услышать Конин.
– Президент, есть определенные инструкции по работе моего ведомства. Есть определенные положения, которые я могу обсуждать только с Вами, как с Президентом Конфедерации и с членами Высшего Совета…
–Алексей Петрович, – прервал Свиридова Конин, – я уважаю Вас за вашу работу, за то, что Вы четко работаете по инструкциям. Сегодня и сейчас я прошу Вас предоставить всю информацию, как она есть. Без утайки чего-либо. От истинной информации зависит принятие важных решений.
–Хорошо, – продолжил неуверенно Свиридов, – мое ведомство несколько лет внедряет агентов в Московию под прикрытием. Большинство из них работают в корпорациях благодаря "налоговому маневру". Мы стояли за проведением демонстрации в Московии, после которой прошли аресты. Мы стояли и за последней провокацией в тюрьмах с целью вызвать у руководства Москвы определенные действия. Но мы не рассчитывали, что данная акция вызовет у режима Солнцева следующую реакцию, – Свиридов говорил размеренно, после каждого предложения делая паузы.
–То есть можно говорить, что Высший Совет Конфедерации виноват в произошедшем? – спросил Николай.
–Категорически не согласен с такой формулировкой, – так же размеренно ответил Алексей Петрович, – Высший Совет дал моему ведомству право на проведение операции. Мы не ответственны за реакцию режима. За это несет ответственность только Солнцев и его правительство. Оно решило применить оружие против митингующих.
Наступило молчание. Из динамиков было слышно глухое шипение.
–Высший Совет ответил на ваш вопрос, Николай Александрович, – прервал молчание Президент.
–Да, спасибо!
–Исходя из ответа Алексея Петровича, что вы предложите для решения поставленного вопроса? – с вызовом спросил Президент.
Николай посмотрел на Георгия. Георгий еле уловимо кивнул в ответ.
– Наше предложение следующее: все члены Конфедерации готовы к подписанию нового договора. Но данное действо постоянно откладывается. Мы прекрасно понимаем, что Высший Совет хочет собрать в Новую Конфедерацию все территории, некогда входившие в состав государства. Но тот факт, что режим Московии убивает граждан, травит их, не дает право Москве войти в состав Конфедерации. Такое государство не имеет право на существование. Наше предложение – забыть о Московии раз и навсегда. Объявить бойкот. Не иметь никаких связей с ней. Словно на месте Москвы черная дыра, – Николай в конце речи ударил по столу.
– Это очень интересное предложение, – начал неуверенно Президент, – но готовы ли мы отказаться от всего то, что сделали, от затрат ресурсов, времени, человеческих жизней, чтобы отпустить Москву. Я не готов, – ответил Конин. Он жадно смотрел на большой экран, где крупным планом был изображен Николай.
«Этот Император явно ведет какую-то игру. Предлагает убрать Москву из состава Конфедерации. Если не Москва – столица государства, то только Санкт-Петербург. Хочет перетащить одеяло на себя», – с каждой новой мыслью Президент становился раздражительнее.
– Какие еще есть предложения? Мы готовы выслушать все, решение примем вместе, – увидев, что Николай хочет что-то сказать, резко начал говорить Президент.
– Константин Алексеевич, позвольте мне несколько слов, – раздался мужской голос из динамиков, и на экране показался мужчина лет тридцати, в очках и с густыми темными кудрями. Это был Лобов Руслан Романович, Президент Дальневосточной Демократической Республики.
– Да, Руслан Романович, мы вас внимательно слушаем, – отозвался Президент, не взглянув на экран.
– Позволю не согласиться с мнением Императора Северной России, Москва есть важная часть государственности. Отказываться от нее неразумно. В то же время продолжать политику, о которой мы говорили на предыдущем расширенном совещании нет смысла. Больше санкций, больше давления… Нет, если Солнцев пошел на такой шаг, то наша политика была неверной и не принесла ожидаемого результата. Ее нужно кардинально поменять.
Президент оторвал взгляд от экрана своего смартфона и уставился на экран. Многие привыкли, что Президент Дальневосточной Республики и Президент Сибирской Автономии озвучивают мнение Кожевниковой Елены Александровны. А ее мнение – это мнение силового блока власти. И просто его игнорировать было невозможно. Поэтому все участники совещания пристально смотрели на экран и ждали, что скажет Лобов.
– Возможно, что мое предложение покажется весьма радикальным. И многие его не воспримут всерьез. Но, – тут Руслан Романович взял паузу, – но мы должны прекратить эту историю. Поставить жирную точку раз и навсегда. Режим Солнцева должен быть свергнут. Мы должны провести спецоперацию по ликвидации этой террористической власти. Переговоры больше не могут принести эффективность.
На несколько секунд в комнатах для переговоров в разных концах страны вновь заполнились тишиной. Но ее быстро прервал Президент Сибирской Автономии, Громов Василий Вячеславович.
– Наше правительство не считает данное предложение радикальным. На сегодня оно является самым дееспособным, – металлическим голосом стал отчеканивать слова Громов, – мы хотели выйти с этим же предложением к Высшему Совету Конфедерации. Всё остальное нами уже опробовано. Солнцева надо бить его же оружием.
– Вы понимаете, насколько это важный шаг, – свел скулы Конин, – на территории Конфедерации Вы предлагаете развязать войну. Это опасный путь и необходимо взвесить все «за» и «против»…
– Мы поддерживаем предложение, – вставила реплику Кожевникова своим сладким голосом.
– Мы – это кто? Чьи интересы Вы еще представляете, – Президент не любил, когда совещание разворачивалось не по его запланированному сценарию.
– Максим Невольный и Алексей Свиридов. Три члена Высшего Совета выступают за проведение силовой операции. Мы обсуждали этот вопрос сегодня перед собранием. Наши эксперты выступают за введение войск в Московию, – Кожевникова ответила напористо. Невольный и Свиридов молча посмотрели на нее, затем на Президента и одобряюще кивнули.
– Это решение будет иметь самые серьезные последствия для нас всех. Думаю, Вы это понимаете, – сглотнув слюну, – сказал Конин, – есть ли другие предложения?
– Я не считаю, что силовая операция решит проблему с режимом Солнцева, – начал тихо Кирилл Высокин, помощник президента. Он сидел по правую руку от Конина и чувствовал, как растет напряжение, – войска Московии отлично обучены. Режим не жалел денег на повышение обороны страны. И мы можем увязнуть в войне на долгие месяцы.
– Тогда что вы предлагаете? Вновь сидеть и ждать результатов от переговоров? – вызывающе спросил Невольный.
– У нас есть контактное лицо, с которым мы ведем переговорный процесс на высшем уровне, – ответил Высокин.
– Если я не ошибаюсь, то таким лицом был Владимир Зуйков, верно? – в полемику вступила Кожевникова. Она ожидала ответа, чтобы следующей фразой обрубить все возможные доводы в пользу переговоров.
– Не ошибаетесь, это именно Владимир.
– Вы больше не сможете с ним контактировать, – убирая волосы назад, начала Кожевникова, – этой ночью он был арестован в подозрении о государственной измене и участии в организации беспорядков.
Кирилл побледнел. Он не знал, что ответить. И согласиться с вводом войск тоже не мог.
– Я думаю… Уверен, что в Москве есть еще люди в руководстве страны, готовые к переговорам.
– И как быстро вы их найдите, «господин старший помощник», – последнее выражение Кожевникова произнесла с великим удовольствием.
– Мы можем долго спорить и обсуждать, что делать дальше, – понимая, что Кирилл тонет, в разговор вступил Константин, – но от нас сейчас нужны действия. Я ставлю на голосование вопрос о проведении силовой операции в Московии для свержения режима Солнцева. У каждого на панели есть экран, нажмите ту кнопку, которая отражает вашу позицию.
