Это ей удалось. Но это спровоцировало отрицательную реакцию со стороны Московии и мирового сообщества.
В итоге, были образованы Дальневосточная Демократическая Республика и Сибирская Автономия. Лидерами государств стали подопечные Кожевниковой. Некоторые хвалили ее за такой маневр, другие – ненавидели. Но то, что она стала одной из влиятельных персон в Конфедерации, и что с ее министерством в обязательном порядке приходилось считаться, стало фактом».
Пока лектор зачитывал информацию, Андрей писал в своем блокноте. Он ставил на полях галки, и приписывал к каждой предложение, с которым он был не согласен.
Как никого силой не отправляли в Земства? Его, Михаила, да всех без исключения отправляют именно силой.
Кожевникова стала влиятельным министром? Она фактически и определяет политику государства. Вокруг нее весь силовой блок страны. Завтра она крикнет «На Москву», и Москвы не станет за 10 минут.
Запросы общества и бизнес-кругов привели к заключению Конфедеративного договора? Фигня. Все боялись утверждения славянистов и их агрессии. Поэтому нужно было примыкать к одному из двух лагерей. Наименьшим злом была власть в Крыму.
– Большое спасибо, что позволили провести это лекторное занятие, Вы – слушающая группа. Если у Вас есть вопросы, то задавайте, – закончил свое выступление лектор.
Аудитория молчала. Лицом к аудитории за столом сидел Петр Мамонтов и переводил взгляд с ряда на ряд. Задержался он на Андрее, который единственный записывал что-то в свой блокнот.
– Как Вас зовут, напомните? – сказал Мамонтов, указав рукой на средний ряд.
– Меня зовут Лебедев Андрей, – отложив ручку в сторону, ответил Андрей.
– Вы на протяжении лекции записывали себе что-то. Не поделитесь? Своими мыслями? Вопросами?
– Конечно, – Андрей сглотнул слюну, а на лбу появилась испарина, – эта лекция дает нам понять, как сложно строить новое государство, как много нужно сил, времени, ресурсов для создания той страны, в которой мы все будем счастливы жить. Себе я записал пару вопросов. И хочу их задать?
– Да, пожалуйста, – неохотно прохрипел лектор.
– Как Вы считаете, Московия войдет в состав Конфедерации? Или так и останется отдельным государством?
– У Москвы нет другого пути, как стать частью Конфедерации, – ответил лектор, – после вчерашних событий мы понимаем, что на Москве и режиме Солнцева можно ставить крест…
– Прерву Вас, – вступился Мамонтов, – по правилам мы не можем говорить в Земстве, что происходит за его пределами. Никаких новостей.
Андрей сильно удивился такому ответу. По ответу Мамонтова было понятно, что в Московии произошло что-то значимое.
– Но почему мы не можем знать, что происходит в мировом сообществе? – крикнул Андрей.
– И все-таки вы – бунтарь, – улыбнувшись, сказал Мамонтов, – мы ограничиваем поток новостей, как и любое другое Земство. Это необходимо, так как новости могут повлиять на развитие событий. Общественный договор предполагает чистый эксперимент, без вмешательства сил извне.
– Но разве государства живут отдельно друг от друга. Все варятся в одной каше. И есть связи, которые не порубить…
– Молодой человек, – окрикнул Мамонтов Андрея, – успокойтесь, вы слишком раздражены. Я повторяю еще раз. Никакие новости извне не просачиваются в Земства. Мы живем как отдельное сообщество. На этом спор закончен. Вопросы к лектору тоже, – Мамонтов помотал головой, дав понять, что затея с обсуждением лекции была лишней.
***
Андрей несколько раз постучался в дверь, прежде чем мужской голос прокричал: «Входите»!
Воевода смотрел сквозь жалюзи в окно и курил. Вся комната пропиталась приятной смесью ароматов табака и кофе. Олег Петрович развернулся, посмотрел на Андрея, указал на стул.
– Не подумай ничего, но ты часто заходишь ко мне. Я – не твой друг. Мы – не друзья. Я – надзиратель, – короткими фразами отчеканивал Воевода.
– Что произошло в Московии? Скажите мне, – Андрей говорил с напряжением.
– Я же сказал, что мы не друзья, – расхохотался Олег Петрович, – на лекции Мамонтов дал тебе ответ.
– В какую игру Вы играете? Я не понимаю ее, – возмутился Андрей.
Олег Петрович подошел к столу, потушил сигарету и сел в кресло, закинув ногу на ногу.
– Какие есть версии? – подняв руки вверх, спросил Воевода.
– Единственная версия, что Вы сумасшедший. Вы сказали, что я встречу Олесю, что я должен исполнять роль. С той встречи прошло уже недели две. Вы вызываете меня сюда периодически, курите, дымите мне в лицо, смотрите мое досье. Это психологическая игра?
Олег Петрович рассмеялся еще сильнее.
–В Московии произошла акция протеста. Против выступающих применили удушающий газ. Погибло много людей, – воевода резко стал серьезным, и улыбка пропала с его лица.
–И что дальше? – с нетерпением задал вопрос Андрей.
–Собирается Совет Безопасности ООН. Так просто эту ситуацию не оставят, – сел в кресло Олег Петрович.
–Что с Олесей?
–Не знаю, – пожал плечами Воевода, – Москва ограничила доступ к информации. Мы не в курсе того, что происходит там сейчас. По неподтвержденным данным, она находится в больнице среди пострадавших.
–Как это проверить? Мне нужно это проверить, – перешел на крик Андрей
–Молодой человек, я попрошу, – встал с кресла Олег Петрович, – остановитесь! Есть моменты, на которые мы не можем повлиять. В настоящее время мы никак не можем определить, что случилось с тем или иным человеком в Московии.
–Я устал от ваших игр, – Андрей разочарованно опустил голову.
– А я и не играю с тобой. Это жизнь и это реальность, – Олег Петрович закурил очередную сигарету и подошел к окну, – ты веришь в судьбу?
– Я…Не понимаю, к чему вопрос, – замешкался Андрей.
– Судьба! Веришь ли ты в то, что у каждого человека есть уже начерченный путь, по которому ему предстоит идти. И нет для него другого выхода, как смириться с таким раскладом.
– Я не верю в это! – громко и издевательски ответил Андрей.
– Тогда почему ты оказался тут? Почему ты сейчас не с Олесей?
–Так сложились обстоятельства. Я никак не мог на них повлиять, – пожал плечами Андрей.
–Знаешь, сколько раз я пытался уйти от судьбы. И она постоянно ставит меня на одно и то же место. Я всегда выступал за демократию. За мирный процесс трансформации общества. Я входил в Демократическую партию Конина, я боролся с невежеством и консерватизмом. Что в принципе равно. И я оказался здесь. Чтобы следить? Нет, чтобы бороться. Я не хочу, чтобы вся Конфедерация была как Земство № 5. Не хочу жить в таком государстве. И это значит, что на меня ложится ответственность за то, что здесь происходит.
–Что Вы хотите мне предложить?
–Твою судьбу. Которую ты не видишь. От которой ты отрекаешься, – обернулся Олег Петрович.
–И какая у меня судьба? – улыбнулся Андрей.
–Ты же ненавидишь Москву, ненавидишь Солнцева. Они забрали у тебя самое ценное, что можно забрать у человека. Ты пытался найти ее. И что получил? Оказался здесь. Тебя испугались. Испугались того, что ты ищешь. Того, что смотришь. И чем интересуешься. Неужели ты хочешь жить в такой стране, где тебе выкручивают руки. Земство № 5 должно быть уничтожено изнутри. Оно должно показать, что модель управления Мамонтова не принесет ничего хорошего. А уничтожишь Земство ты.
–Почему именно я? – недоверчиво посмотрел на Олега Петровича Андрей.
–Мамонтов не зря называет тебя бунтарем. Ты и есть бунтарь. Он чувствует тебя, чувствует, что ты можешь разрушить его маленькую страну. И ты это сделаешь. Ведь перед тобой цель. Олеся.
–Вы даже не знаете, что с ней стало. Вы торгуетесь со мной размытой категорией, – возразил Андрей.
–А что тебе подсказывает? Что с ней случилось, – Олег Петрович потушил очередную сигарету.
Андрей замешкался от такого вопроса. Он отвернулся, посмотрел на синюю лампу, горевшую так ярко, как она могла.
–Молчание часто сильнее слов, – вздохнул Олег Петрович.
–Вы не можете вмешиваться в ход развития событий в Земстве, – Андрей посмотрел прямо в глаза Воеводе.
–Я и не буду вмешиваться, но ты можешь это сделать. Ты есть участник всех процессов, которые тут происходят. Ты и определишь ход истории.
–И что же мне нужно делать, – Андрей не хотел соглашаться на это дело, но для себя нужно было знать, в чем суть предложения.
–Собери вокруг себя людей. Самых отстраненных. Они лучшие помощники. Протяни им руку. Они потеряны здесь, не понимают, что происходит. Когда ты соберешь их, покажешь, что ты лидер, к тебе перетекут те, кто тайно недоволен Мамонтовым. Такие есть в его окружении. И их немало. Потом осуществи переворот. Я тебе буду помогать, – Олег Петрович давал четкие инструкции, – если что пойдет не так, я могу тебя прикрыть. Но наша связь с тобой не должна быть явной. Ты понял?
–Я еще не согласился выполнять то…
–Ты согласился. Иного пути у тебя нет, – Олег Петрович глубоко уселся в кресло, – я буду давать тебе знак, когда ты можешь прийти ко мне. Сейчас ступай. И начинай работу.
