сделали…
— Мы ничего плохого не сделали, а вот старая власть постаралась, — ответил Гога, — самым бесправным человеком считался башкир. Давили его ясаками, гнали с земли, гноили на каторге. За что же им любить русских?
Между тем Петр Андреевич все пристальней всматривался в далекий аул.
— А ну-ка, ребятки, поднажмем, — проговорил он.
— Что такое? — спросили все разом.
— Там происходит что-то недоброе.
Начальник экспедиции пришпорил коня и пустил его вскачь. Геологи, еще ничего не понимая, поскакали за ним. Вдруг впереди из травы выскочила дрофа: вытянув крылья, она стремительно понеслась на своих длинных и тонких ногах.
— Ну чем не страус! — восторженно закричал Костя, но никто ему не ответил. Петр Андреевич все сильнее настегивал коня, и они старались не отстать. Вскоре показался небольшой аул, примостившийся на берегу речки. От аула двигалось стадо овец и коз. Но не это, по-видимому, привлекало внимание скакавшего впереди всех Петра Андреевича. Сейчас и остальные члены экспедиции заметили в степи группу башкир. Они оживленно жестикулировали, показывая на приближающихся всадников. Около них лежал на земле обнаженный до пояса человек со связанными за спиной руками. Рядом стояли две неоседланные лошади. Тонкие ремни отходили от хвостов лошадей и заканчивались у ног лежащего. Около десятка башкир толпились рядом. Среди них вдруг произошло движение. Вперед выскочил толстый башкир в зеленом полосатом халате. Он подбежал к одной из лошадей и сильно хлестнул плетью. Лошадь взвилась на дыбы и рванулась. Петр Андреевич, подскочив к лошади, выхватил нож и в то неуловимое мгновенье, когда натянулся ремень, одним ударом пересек его. Лошадь понеслась в степь. Петр Андреевич соскочил с коня и вторым ударом ножа пересек второй ремень. Только тогда подъехавшие ближе геологи поняли, свидетелями какого ужасного зрелища они едва не стали. Лежащего на земле должны были разорвать лошади. Страшный вид был у этого человека. Он не подавал признаков жизни. Петр Андреевич наклонился над ним.
— Товарищ Гончарова, быстро соберите все фляги и полотенца. — Катя бросилась исполнять приказание.
Толстый башкир в зеленом халате отошел на несколько шагов и маленькими злыми глазками наблюдал за происходящим. Но вот он сказал несколько слов на своем языке башкирам, толпившимся возле него.
— Петр Андреевич, защищайтесь! — отчаянно взвизгнула Катя.
В руках башкира тускло блеснул маузер. Грянул выстрел… и оружие выпало из рук башкира. Он пронзительно закричал и, прижимая к груди простреленную руку, побежал к аулу. Сергей вторично вскинул револьвер, но Петр Андреевич удержал его.
— Не стрелять! Живым возьмем!
Неожиданное вмешательство русских смутило башкир. Они сбились в тесную кучку и о чем-то негромко совещались. Сергей приблизился к ним вплотную и поднял с земли маузер.
— Сережа, ты останешься с Катей, остальные за мной, — приказал Петр Андреевич. Костя и Гога последовали за начальником экспедиции. Сергей держал в руках револьвер и не сводил с башкир глаз. «Пусть только сунутся», — подумал он. Сознание, что он оберегает не только свою, но и вверенную ему жизнь любимой девушки, удвоило его решимость. Он готов был защищать ее до последнего дыхания. Все прошлые ссоры с Катей и даже его неудачная любовь к ней казались ему сейчас мелкими и незначительными перед лицом происходящих событий. Между тем оставшиеся башкиры с открытой враждебностью смотрели на Сергея. Все они были в ярких халатах, некоторые держали в руках плетки с искусно отделанными черенками, сразу было ясно, что это богатые, состоятельные хозяева.
Посовещавшись несколько минут, башкиры, как по команде, направились к лошадям, стоящим в лощине. Сергей облегченно вздохнул. Катя хлопотала возле избитого, истерзанного человека: осторожно обмыла спину от грязи и крови, кое-где прижгла иодом и обвернула ее несколькими полотенцами. После этого девушка подошла к Сергею и вдруг улыбнулась ему. Сергея бросило в жар. Никогда, никогда еще он не видел у Кати такой хорошей, такой удивительно милой улыбки.
— А ведь ты храбрый, Сереженька. Давай не будем сердиться…
Сергей почувствовал, что у него кружится голова и, почти не владея собой, он пролепетал:
— Я… я люблю тебя, Катя…
При появлении геологов, аул точно вымер. Только неистово лаяли низкорослые косматые псы, рвались с привязей.
— Не стрелять! — еще раз предупредил Петр Андреевич.
Они заглянули в первую попавшуюся юрту. В нос ударил острый запах кислого. В глубине юрты притаилась молодая башкирка, она прижимала к себе двух большеголовых девочек.
— Шайтан, кит, кит, — забормотала она. — Глаза девочек с ужасом смотрели на геологов. Петр Андреевич что-то ответил по-башкирски.
— Да разве вы говорите по-ихнему? — ахнул Гога.
— Эх, Гога, ты лучше спроси, по-каковски я не умею говорить.
Геологи быстрыми шагами пошли вдоль аула. Никто из них не успел заметить, в какую юрту спрятался раненый башкир, и сейчас приходилось его искать. Вдруг с противоположного конца аула на большой скорости вылетели два всадника. В одном из них геологи без труда узнали толстого башкира.
— Ах, дьявол, уйдет! — выругался Костя.
Действительно, всадники бешеным галопом уходили в степь.
— Огонь по лошадям! — скомандовал Петр Андреевич.
Раздались выстрелы, но пули уже не могли достать беглецов. Неистово нахлестывая коней, они все дальше уходили в степь.
— Назад, к лошадям! — закричал Петр Андреевич, — мы должны поймать этого негодяя.
Но в это время в степи что-то произошло. Появился третий всадник, он отделился от большого табуна лошадей, скучившегося у самой реки, и устремился наперерез беглецам.
— Аркан! — вскрикнул Гога.
В воздухе точно повисла тонкая паутина. Миг, и толстый башкирин, нелепо взмахнув руками, вылетел из седла. Лошадь, лишившись седока, пробежала несколько шагов и остановилась. Второй всадник, не оглядываясь, нахлестывал коня и вскоре скрылся из виду.
Спустя некоторое время, полузадушенный толстяк был освобожден от петли. Вытаращенными глазами он смотрел то на геологов, то на худощавого башкира, который выбросил его из седла. На башкире был сильно изношенный халат с большими разноцветными заплатами. Неистово жестикулируя, он что-то рассказывал Петру Андреевичу.
— Что он говорит? — сгорая от нетерпения, спрашивал Гога.
— За мной, Гога, а ты присмотри за ним, — приказал начальник экспедиции Косте, показывая на связанного бая.
— Что он говорил? — на бегу спросил Гога. Следом за ними спешил худощавый башкир.
— Он говорит, что вон в той крайней юрте умирает девушка…
Даже видавший виды Петр Андреевич содрогнулся, когда они вбежали в юрту бая. Посреди юрты на толстом деревянном бруске вниз головой висела молодая башкирская девушка. Она была подвешена за большие пальцы ног, руки связаны в локтях, лицо и шея налились кровью.
— Какое изуверство, и это в наше советское время… — заговорил потрясенный Гога.
— Ничего, дружок, не сразу Советская власть становится на ноги. Ну-ка помоги мне…
Петр Андреевич
