– Вставай! – приказал тот грубо по-русски, но с сильным акцентом. – Ты сегодня работаешь на огороде.
Последовал еще один удар бамбуковой палкой. На этот раз удар пришелся по голени. Киргиз знал болевые точки и делал все со знанием дела.
Беркут поднялся и оглядел пустой барак. А потом послал крепыша туда, куда обычно посылают в таких случаях.
– Не хочешь подчиняться? – удивленно произнес киргиз и замахнулся палкой.
В следующую секунду крепыш отлетел в одну сторону, а палка – в другую. Удивление на лице киргиза сменила злость, и он кинулся на Беркута с кулаками. Тот, недолго думая, ушел от одного удара, потом блокировал другой и затем мощным ударом пробил тугие мышцы пресса крепыша и, перехватив того за туловище, опрокинул на землю. Минуту надсмотрщик пролежал без сознания, потом с трудом отполз от Беркута и бросился из барака, что-то выкрикивая на родном языке.
Через пару минут появился главный – тот самый кореец, которого Беркут видел не раз из окна своего «лазарета» в первые дни своего нахождения здесь, но с которым ему еще ни разу не пришлось столкнуться так близко.
– Почему ты не соблюдаешь правила и не выполняешь приказ? – Кореец выражал полнейшее спокойствие.
– Я не подписывался ни под какими правилами, – так же спокойно ответил Беркут.
– Но мы же спасли тебе жизнь.
– И что теперь? Я стал для вас еще одним солдатиком? – Беркут кивнул в сторону двери, намекая на послушников.
У него было чутье на ситуацию, и он понимал, что именно сейчас выбирает правильную линию поведения. Если они спасли ему жизнь, значит, он им зачем-то нужен.
– Ты лишен чувства благодарности. – Кореец сделал жест рукой, и двое его телохранителей шагнули в сторону Беркута. Тот отступил и принял расслабленную стойку. И не таких видели.
– Но ты лишен и страха… – Щелчком пальцев кореец отозвал телохранителей назад. – Я в тебе не ошибся. Но ты должен признавать силу и подчиняться.
Он шагнул к Беркуту.
– На колени! Быстро! – приказал кореец.
Беркут взревел и кинулся на своего обидчика. Он попытался достать его прямым ударом, но рука протаранила воздух, хотя их разделяло всего ничего. А потом Беркут увидел перед своим носом вымытый до блеска пол барака. Следующим ударом кореец лишил его сознания.
Очнулся бывший беглец в комнате, устеленной коврами.
– Тебе надо кое-что уяснить для себя. Место, куда ты попал, называется обитель Черных ангелов. Я Люцифер, и я здесь главный. Сюда люди приходят по собственному желанию, но уйти отсюда просто так никто не может.
– Я сюда попал не по собственному желанию, так что это не про меня, – огрызнулся Беркут и потер шею, куда пришелся последний удар.
– Согласен. Ты – другое дело. Но я тот избранный, который хочет открыть в человеке все его скрытые возможности организма и показать, на что он способен.
Беркут смотрел на Люцифера и не мог понять – кто он? Фанатик, решивший, что он посланник Дьявола, или человек, мастерски скрывающий под маской истинное лицо и истинную цель?
– Повторяю: я здесь главный. Мне подчиняются все. Ослушника я могу убить или помиловать. Я хочу поговорить с тобой, чтобы понять, достоин ты жизни или нет. И жизнь твоя сейчас висит на волоске.
Беркут поверил ему. Он знал таких людей и встречал их в своей жизни. А еще ему почему-то хотелось верить человеку, который с одного удара смог его, Беркута, лишить сознания. До этого подобное еще никому не удавалось.
Их разговор длился несколько часов. Люцифер умело выстраивал его, опутывая Беркута словами, как паутиной. Невозможно было понять, зачем задается половина вопросов, но, похоже, Люциферу были важны не только ответы на эти вопросы, но и реакция своего собеседника. В конце разговора он сказал:
– Хорошо. У тебя два выхода. Ты можешь уйти и продолжить свою никчемную жизнь, а можешь остаться у нас – и обещаю тебе, что ты не пожалеешь. В тебе есть неплохой потенциал, которым ты еще не научился пользоваться. И этому мы тебя сможем научить. К тому же там, за воротами, тебя ждут твои недавние обидчики, готовые поставить тебя на ножи.
Беркут удивленно посмотрел на Люцифера.
– У меня есть знакомые в городе, и я прекрасно знаю, что с тобой произошло. Думаю, что у тебя просто нет выхода. Если ты решишь остаться здесь, я смогу показать тебе неистовство силы. Ведь именно это тебя по-настоящему привлекает?
– О чем речь? – не понял Беркут.
– О том, чтобы приумножить скрытые в тебе возможности.
– За что такие подарки? – саркастически усмехнулся Беркут.
– Люди, подобные тебе, – большая редкость. Вылепить из такой глины скульптуру – мечта каждого скульптора, – высокопарно объяснил Люцифер.
– Что-то мне с трудом верится в ваши благие намерения, – покачал головой Беркут.
– Тебе решать.
Беркут все же остался.
Так в свои двадцать шесть лет он оказался в обители Черных ангелов и действительно не пожалел об этом – Люцифер сдержал свое обещание. В этой школе обучались люди самых разных национальностей – буряты, монголы, русские, были даже два болгарина. Они добровольно отдавали свои жизни в руки Люцифера, который, как он выражался, лепил из них скульптуры. Здесь никто не интересовался, зачем их обучают различным боевым искусствам и зачем им умение убивать голыми руками.
Порядки в обители были такие же, как и во всех классических школах восточных единоборств. Существовала строгая иерархия: младший ученик, старший ученик, учитель, старший учитель. Обучение сопровождалось тяжелыми физическими испытаниями, издевательствами старших над младшими, избиениями и жестокими спаррингами, которые, как мыслилось, оттачивают характер, приучают человека терпеть боль, делают его крепким как кремень, а также внушают уважение к учителям. Только у Черных ангелов, самой темной и самой жестокой школы, все это было намного жестче – надо было не только преодолеть себя, но и выжить, что удавалось не каждому. Раз в неделю они сжигали один, два, а то и три трупа.
После того как Беркут изувечил поставленного над группой новобранца-ученика, унижать его не осмеливался никто. Глядя на окровавленное тело, Люцифер сказал:
– Неплохо, Беркут, неплохо. – И приказал оставить его в покое.
Беркут прилежно выполнял свои обязанности, участвовал в хозяйственных работах, присматривал за огородом. Как и другие члены общины, работы он никогда не гнушался. Также он тренировался до третьего пота. Характер Беркута не надо было ломать, воля его не нуждалась в закалке. Он с детства обладал теми качествами, которые были необходимы Черному ангелу.
Год тянулся за годом. Беркут даже потерял им счет, оттачивая искусство воина. И наматывал на ус то, что говорил Люцифер.
– Четыре основополагающих принципа воина в классической китайской традиции. Мягкость, естественность, выдержка – это наше. Но четвертый принцип – бездействие – это блажь ленивых мудрецов древности. Сейчас этот принцип не работает. Сила – в действии. Сила человека проявляется в соотношении с силой другого человека. Сила одного возвышается над слабостью других. Люди лишь ступеньки, по которым избранный поднимается к вершинам силы… Единение человека и космоса – главная цель самых мудрых пророков. Но поняли эту настоящую и простую истину и суть только мы, Черные ангелы. Нирвана – это не спокойствие водной глади, а неистовство огня… Каковы правила жизни воина, которым нас учат древние мастера? Непоколебимый дух в основе – кто может спорить с этим? И что дальше? Воздержание от насилия? Истинная добродетель скромности? Но тогда зачем нужна сила? Если ты владеешь мечом, грешно держать его в ножнах!
Тогда Беркут понял: он нашел то, что искал, – постигать мудрость боя и подниматься по ступенькам силы. Не так много времени ему понадобилось, чтобы стать вторым воином после Люцифера.
И вот однажды в их обители появились трое китайцев. Они немного говорили по-русски. Люцифер подозвал к себе Беркута и сказал:
– Ты пойдешь с ними, так надо. Они научат тебя остальному.
В этот же день Беркут и китайцы перешли по тайным контрабандным тропам границу. Так он оказался в монастыре в Китае. Таким образом, волею судьбы сбылась его мечта. Но только жизнь его там отличалась от той, что рисовалась ему темными ночами в бараке за колючей проволокой. К тому же в Китае Беркут пробыл недолго. Потом тем же нелегальным способом он попал в Монголию.
Чего только не приходилось увидеть и испытать Беркуту! Изнурительная жизнь в обители порою казалась отдыхом в санатории. Он видел людей, для которых Люцифер был просто первоклашкой. Видел старцев, всю свою жизнь посвятивших овладению боевым искусством и в девяносто лет ломающих кулаками бетонные плиты. Тогда Беркут в который раз убедился в том, что возможности человека безграничны. И он, несколько лет назад считавший себя умеющим если не все, то почти все, понял, каким слабым мальчишкой был тогда.
