– ...просто друзьями, – закончил он за нее фразу унылым голосом.
– Не придавай слову «друг» презрительный оттенок. Сохранить дружбу очень даже неплохо.
– Мои чувства к тебе совсем иного рода, ты знаешь. – Произнесено это было со всей серьезностью.
Дэвид не был аскетом, но среди женщин, липнувших к нему из-за его привлекательной внешности и других неоспоримых достоинств, производил строгий отбор. Если его привлекла Саманта, значит, он обнаружил в ней качества, соответствующие критериям, установленным им для своей будущей подруги жизни. Она же, сначала подпав под его обаяние, после двух лет относительной близости постепенно остыла и поняла, что никогда и не была по-настоящему влюблена в него. Он как-то потускнел в ее глазах, хотя никаких дотоле скрываемых изъянов в его характере не обнаружилось.
Что-то в нем было не так, но что – Саманта не могла определить точно. Дэвид был хорош собой, интеллигентен, подходил ей по возрасту, а его положение в гостиничном бизнесе обеспечивало ему такие высокие заработки, что он уже сейчас «стоил» несколько миллионов и уверенным шагом продвигался дальше.
И все-таки у них почему-то не сложилось.
– Я сожалею, Дэвид...
– Неужели? Я тронут, – съязвил он, однако с горечью. Дэвид Росс не любил проигрывать.
– Честно, сожалею. – Она выбирала слова осторожно, не желая доводить дело до взрыва, но и не позволяя ему усомниться в твердости ее решения.
– В таком случае мне не стоит сопровождать тебя на тот благотворительный прием, о котором ты говорила. Я прав?
– Какой прием? В Боучеровском центре? – Саманта вспомнила, что несколько месяцев назад у них шел об этом разговор. – Да, пожалуй, мне лучше отправиться туда одной.
Дэвид долго молчал. Напряжение на линии сгустилось, стало почти осязаемым.
– Что ж, – наконец прорезался его голос. – Вроде бы говорить больше не о чем. Береги себя, Саманта.
– Ты тоже. – Ее сердце сжалось. Все-таки два года она была связана с этим мужчиной. Они были близки. Но если рвать с ним, то лучше сейчас, не откладывая. Все кончено, и это хорошо.
Друзья Саманты сочли, что она спятила, раз передумала выходить замуж за Дэвида.
«На твоем месте я бы вцепилась в него когтями и не отпускала», – заявила ее лучшая подруга Кортни при встрече в прошлом месяце на их излюбленном месте свиданий в уютном ресторанчике, где подавали суп из раков и вкуснейшие воздушные пирожки к нему.
Каждое упоминание о Дэвиде Россе вызывало у Кортни хищный блеск в глазах, сходный с золотым сиянием трех колец сразу на одном пальце – трофеи от ее прежних замужеств.
– Не понимаю, что тебя отпугивает?
– Я уже побывала замужем, – объяснила Саманта, – Один раз сунувшись в огонь, не хочу обжечься вторично.
– Поверь мне, такой лакомый кусочек, как Дэвид Росс, не залежится на блюде. Опоздаешь, потом будешь жалеть.
– Так хватай его скорее, – великодушно позволила Саманта.
– Я? С превеликим удовольствием, не задумываясь, но беда в том, что он любит тебя.
– Дэвид любит только себя, единственного и неповторимого.
– Ты слишком придираешься к нему. Держу пари, ты заговоришь по-другому, побывав с ним в Мексике.
Кортни намекала на то, что теплый песочек, горячее солнышко и, конечно, столь же жаркий секс сделают свое дело.
Но этого не случилось. Солнце светило, песочек грел, а вот сексуальное желание едва тлело и вскоре совсем угасло. Проблема была не в Дэвиде, а в ней. Саманта не могла заниматься сексом без любви, а любовь ее к Дэвиду если и была когда-то, то давно испарилась. Он все больше раздражал ее, и причиной тому было его самомнение.
Единственный ребенок в семье, всегда первый в учебе и спорте, баловень судьбы, Дэвид привык, чтобы все шло так, как он наметил, чтобы все его желания исполнялись, а любое его предложение принималось без возражений. Что касается явно завышенной оценки собственной персоны, то тут он был весьма схож с первым супругом Саманты.
– Не все мужчины такие, как Джереми Лидс, – убеждала ее Кортни. – Дэвид на голову его выше. Или ты все еще сохнешь по Джереми?
У Саманты глаза округлились от удивления.
– Я? По Джереми? Бога ради, спустись на землю.
– Тогда, значит, из-за него у тебя выработался рефлекс неприятия...
– В рефлексах я разбираюсь, – оборвала подругу Саманта. – Все-таки я профессионал. Нет у меня никаких рефлексов. Джереми просто «ходок». Он падок до своих молоденьких студенток, а брачные клятвы для него – пустые слова.
– О'кей, оставим его в прошлом, – согласилась Кортни. – Будем считать тот твой брак досадным недоразумением. А что же плохого ты отыскала в Дэвиде? Он слишком хорош внешне? Слишком удачлив в бизнесе? Это все недостатки, по-твоему? Слишком подходящий жених – ни тебе бывших жен, ни детишек на шее. А-а! Понимаю! Все это в сумме тебя коробит. Он – само совершенство, а ты такое не перевариваешь!
Возможно, Кортни и угадала. Они дружили со второго класса школы, еще в Лос-Анджелесе, где жили по соседству. Но их взгляды на мальчиков и на будущее замужество всегда разнились. Саманта была идеалисткой, мечтательницей, а Кортни считала себя практичной, трезвомыслящей особой.
Практичность, однако, не помогла ей создать свою семью, хотя три брака и три развода обеспечили Кортни безбедное существование. Саманта не завидовала подруге, не принимала ее советов, но противопоставить ее доводам что-либо существенное и разумное не могла.
Финал ее отношений с Дэвидом, хоть и давно предрешенный, и особенно точка, поставленная в конце сегодняшнего их разговора, оставили в душе Саманты неприятный осадок. Совсем некстати это совпало с последними событиями.
Прежде чем попьттаться снять нервное возбуждение, приняв теплую ванну, Саманта еще раз поглядела в окно. Озеро было пустынным, только ветер гнал по нему волну. Но ночное видение – парусник на волнах и черный силуэт мужчины на палубе – преследовало ее даже днем.
Глава 4
– Можешь мне объяснить, что у вас там произошло, черт побери?
Элеонор перехватила Саманту в гардеробе, где сотрудники оставляли свои мокрые зонтики и плащи.
– Значит, ты уже слышала...
– Весь город слышал. Это же был прямой эфир. Как могло случиться, что его звонок пропустили?
– Он обманул Mелани. Мы говорили о том, кто как проводил отпуск, а он наплел ей что-то про рай. Она думала, что он имеет в виду райские места.
– Это все записано. Я прослушала пленку раз двадцать. – Лицо Элеонор было каменным, как у изваяния. – Мне нужен от тебя четкий ответ – чего добивается этот парень и знаешь ли ты, кто он такой?
– Ни о том, ни о другом я понятия не имею.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
