Нет ничего более волнующего, а в каком-то смысле и более убедительно свидетельствующего о трансцендентной природе духа, нежели мысль, вопреки своему философскому аппарату неустанно и смело следующая ясным духовным путем и благодаря внутреннему свету отыскивающая двери, на пороге которых останавливается всякая философия (войти в эти двери философу предстояло несколькими годами позже)[41].
Мы указали, какие оговорки забота о строгости доктрины обязывает сделать в отношении предлагаемой Бергсоном общей интерпретации мистической жизни. В сущности, отмеченные недостатки его интерпретации показывают, прежде всего, что в этой сфере философия сама по себе недостаточна; поскольку, заботясь о чисто философском методе, она полагает, что не должна непосредственно затрагивать тайну благодати и тайну креста или, иными словами, считает себя не вправе объединяться с теологией в трактовке вопросов, связанных с мистицизмом, – постольку она не способна постичь в их подлинных истоках явления мистической жизни, даже если относится к ним с искренним почитанием. Но какой чистый философ изучал их более добросовестно, с более смиренной и благородной любовью, чем Анри Бергсон?
Пора наконец сказать, сколь признательны мы ему за великолепные страницы, посвященные мистикам и обнаруживающие удивительно чуткое и щедрое внимание к реальностям, присутствие и воздействие которых он сам ощутил. Здесь он разбивает убогие схемы феноменалистической психологии; и, зная антимистические предубеждения, упомянутые мной в начале главы, понимаешь, как решительно защищает он мистиков, когда утверждает о крепком интеллектуальном здоровье этих душ, достигших жизни, в определенном смысле сверхчеловеческой. Обратимся к самим текстам; я приведу несколько страниц из «Двух источников».
«…Мы можем заключить, что ни в Греции, ни в Древней Индии не было полного мистицизма, либо потому что порыв там был недостаточен, либо потому что ему препятствовали материальные обстоятельства или слишком узкая интеллектуальность. Его появление в определенный момент позволяет нам ретроспективно присутствовать при его подготовке, подобно тому как внезапно возникший вулкан проясняет длинный ряд землетрясений в прошлом.
Полный мистицизм на самом деле – это мистицизм великих христианских мистиков…
Когда мы берем таким образом в ее конечной точке внутреннюю эволюцию великих мистиков, мы задаемся вопросом, как могли уподоблять их больным. Разумеется, мы живем в состоянии неустойчивого равновесия, и среднее здоровье духа, как, впрочем, и тела, – вещь трудноопределимая. Существует, однако, исключительное, прочно утвердившееся интеллектуальное здоровье, которое узнается без труда. Оно проявляется во вкусе к деятельности, в способности к адаптации и реадаптации, в твердости характера в сочетании с гибкостью, в пророческом умении отличать возможное от невозможного, в духе простоты, побеждающем всякого рода сложности, наконец, в превосходном здравом смысле. Разве не эти самые черты мы находим у мистиков, о которых идет речь? И не могут ли они быть полезными для самого определения крепкого интеллектуального здоровья?
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Слова, произнесенные Бергсоном в одной из его лекций в Коллеж де Франс.
2
Письмо о. Тонкедеку (12 июня 1911 г.). «Йtudes», 20 fйvrier 1912, p. 515.
3
Письмо Харальду Гёффдингу (H. Hцffding. La philosophie de Bergson. Paris, Alcan, 1926, p. 160–161).
4
L’Intuition Philosophique. – «Revue de Mйtaphysique et de Morale», 1911, p. 810–811 (La Pensee et le Mouvant. Paris, 1934, p. 138–139).
5
L’Evolution Crйatrice. Paris, Alcan, 1909, p. 370–371.
6
L’Evolution Creatrice, p. 392.
7
Ibid., p. 371.
8
Ibid., p. 399.
9
Ibid., p. 372.
10
«Вы совершенно правы, – писал Бергсон Жаку Шевалье, – когда говорите о том, что вся философия, которую я излагаю начиная с первого моего “Опыта”, утверждает, вопреки Канту, возможность сверхчувственной интуиции. Употребляя слово “интеллект” (intelligence) в очень широком смысле, какой придает ему Кант, я мог бы назвать “интеллектуальной” интуицию, о которой я веду речь. Но я предпочел бы называть ее “супраинтеллектуальной”, так как посчитал необходимым сузить смысл слова “интеллект” и оставляю это наименование для совокупности дискурсивных способностей духа, изначально предназначенных к тому, чтобы мыслить материю. Интуиция же обращена к духу». – Письмо (от 28 апреля 1920 г.), опубликованное в книге Жака Шевалье: J. Chevalier. Bergson. Paris, Plon, 1926, p. 296.
11
Vladimir Jankйlйvitch. Prolйgomenиs au Bergsonisme. – «Revue de Mйtaphysique et de Morale», oct.-dec. 1928, p. 442 (позднее издано отдельной книгой).
12
См. статью «Introduction а la Mйtaphysique», в «Revue de Mйtaphysique et de Morale», 1903>, впоследствии вошедшую в книгу «La Pensйe et le Mouvant» (chap. VI); L’Evolution Crйatrice, особенно p. 192 и p. 290; L’Intuition Philoso-phique («Revue de Metaphysique et de Morale», nov. 1911, p. 809–827), позднее воспроизведенную в книге «La Pensйe et le Mouvant» (chap. IV).
13
Письмо Харальду Гёффдингу (см. выше прим. 3), p. 163.
14
La Perception du Changement, p. 8 (La Pensйe et le Mouvant, chap. V, p. 169).
15
L’Evolution Creatrice, p. 258.
16
L’Evolution Creatrice, p. 298–323.
17
Слово «инертного» Бергсон добавил во втором издании своей лекции. См. по этому поводу следующее примечание.
18
La Pensйe et le Mouvant, p. 185–189. – Как и всякая эмпиристская критика, бергсоновская критика идеи субстанции не улавливает истинного понятия последней. Бергсон усматривает в субстанции некую инертную, неизменную вещь, служащую подпорой для других вещей (акциденций), подобно бильярдному столу, на котором катаются разноцветные шары. С точки зрения здравой метафизики, субстанция никоим образом не есть «инертный» объект; напротив, она есть самый корень действования. Конечно, субстанция неизменна сама по себе, т. е. именно как первобытие вещи; но субстанция изменяется, трансформируется, находится в движении через свои акциденции, которые представляют собой ее вторичное бытие, ens entis, а отнюдь не вещи, запечатленные на некой другой вещи.
19
Ibid., p. 183.
20
Ibid., p. 190.
21
Ibid., p. 197.
22
Ibid., p. 188.
23
Ibid., p. 196.
24
Ibid., p. 196.
25
Ibid., p. 192.
26
La Pensйe et le Mouvant, p. 196–197. И далее: «Трудности, возникшие у древних философов в вопросе о движении, а у современных в вопросе о субстанции, исчезают: последние – потому, что субстанция – это и есть движение и изменение, первые – потому, что движение и изменение субстанциальны».
27
См. выше прим. 9.
28
La Pensйe et le Mouvant, p. 193.
29
La Pensйe et le Mouvant, p. 126–133.
30
Цитированная статья, p. 487.
31
Что касается, в частности, теодицеи, то в первых книгах Бергсона сведений на этот счет очень мало. В 1912 г. он писал Харальду Гёффдингу: «Эту проблему [проблему Бога] я на самом деле не рассматривал еще в своих работах; я считаю ее неотделимой от моральных проблем, в изучение которых я погрузился в последние годы; а отмеченные Вами несколько строк из “Творческой эволюции” были помещены туда лишь в качестве первой пробы». Другому корреспонденту Бергсон писал, что его критика идеи небытия была направлена только против Спинозы и что даже в «Творческой эволюции» он думал обосновать существование трансцендентного Бога-творца (см. «Etudes» 20 fevrier 1912).
32
См. рецензию Этьена Борна (Borne) на «Два источника» в «Etudes Carme-litaines».
33
Les Deux Sources de la Morale et de la Religion. Paris, Alcan, 1932, p. 334–335.
34
См. указанную выше статью Этьена Борна. – Некоторые формулировки Этьена Борна в этой замечательной статье столь несомненно верны, что я не нашел ничего лучшего, как просто воспроизвести их здесь.
35
Les Deux Sources, p. 158–160.
36
См. наш этюд «Знак и символ» («Signe et Symbole») в «Quatre Essais sur l’Esprit dans sa condition charnelle».
37
