что со своей жалобой сестренка пришла в момент, когда на кухне было относительно тихо.
– Ну, такие звуки характерны для высокофункциональных человеческих существ, – объясняю я.
Хейли стукает меня в грудь и клянчит у мамы кофе. Мама, понятное дело, не соглашается и наливает ей апельсиновый сок.
– Кофе вызывает задержку роста, – говорю я сестренке.
– Поэтому у тебя пенис такой…
Папа перебивает ее очень выразительно и многозначительно:
– Таннер идет работать над проектом. Вместе с неким Себастьяном.
– Ага, этот парень ему нравится, – выкладывает Хейли. Мама резко поворачивается ко мне.
Паника тут же накрывает меня с головой.
– Нет, Хейли, не нравится он мне.
«Не верю!» – большими буквами написано на лице у сестренки.
– Ага-ага.
Папа, уже не такой сонный, подается вперед.
– Нравится – в смысле по-настоящему?
– Нет, пап! – Я качаю головой. – Нравится – в смысле он хороший парень, который поможет мне получить «отлично». Он просто ассистент нашего препода.
Папа широко улыбается, настойчиво напоминая мне, что Мою Сексуальность Он Принял, даже если я не запал на парня, о котором сейчас речь. Только наклейки на бампер не хватает!
Бам! – с таким звуком Хейли опускает стакан апельсинового сока на стойку.
– Он «просто ассистент препода», которого Осень назвала суперклассным. Ну а ты сказал, что у него «румянец яркий, как у ребенка».
– Себастьян лишь помогает тебе написать роман, да? – вмешивается мама.
– Да, – киваю я.
Со стороны могло показаться, что мама нервничает, потому что суперклассный ассистент препода – парень. Но нет, дело в том, что Себастьян – мормон.
– Ладно, – говорит мама с таким видом, будто мы с ней скрепили сделку. – Хорошо.
В ее голосе столько тревоги, что внутри у меня загорается огонь. Еще немного, и он прожжет во мне дыру. Я хватаю стакан Хейли и выпиваю апельсиновый сок, чтобы потушить пожарище. Хейли бросает взгляд на маму, взывая к справедливости, но родители беззвучно о чем-то совещаются.
– Интересно же проверить, подружатся ли вундеркинд-мормон и вундеркинд-немормон, – говорю я.
– Получается, это вроде научного эксперимента? – осторожно уточняет папа.
– Ага, типа того.
– Ты только не играй с ним, – просит мама.
От досады у меня вырывается стон: разговор начинает надоедать.
– Да хватит вам! – Я выхожу из кухни и хватаю рюкзак. – Это же для школы. Мы только над сюжетом поработаем.
МЫ ТОЛЬКО НАД СЮЖЕТОМ ПОРАБОТАЕМ.
МЫ ТОЛЬКО НАД СЮЖЕТОМ ПОРАБОТАЕМ.
МЫ ТОЛЬКО НАД СЮЖЕТОМ ПОРАБОТАЕМ.
Я раз семнадцать записываю это предложение в блокнот, поджидая Себастьяна там, где мы условились встретиться, – в писательском уголке Городской библиотеки Прово.
Когда Себастьян каллиграфическим почерком писал мне свой имейл, то наверняка рассчитывал, что мы встретимся в «Шейк-Шаке»[14] – не в «Старбаксе», ясен день! – и обсудим мои сюжетные заготовки. Но сидеть в популярной бургерной, куда может зайти любой ученик нашей школы, казалось слишком рискованно. Я не трус, но вдруг кто-то увидит меня и решит, что я хочу обратиться в СПД? Вдруг кто-то увидит Себастьяна и задумается, почему он в компании немормона? Вдруг этим кем-то окажется Дейв-Футболист, который увидит, как я пялюсь на Себастьяна в школе? Вдруг епископ свяжется со знакомыми в Пало-Альто, выяснит, что я квир, расскажет Себастьяну, а Себастьян расскажет всем?
Нет, я точно себя накручиваю!
МЫ ТОЛЬКО НАД СЮЖЕТОМ ПОРАБОТАЕМ.
МЫ ТОЛЬКО НАД СЮЖЕТОМ ПОРАБОТАЕМ.
МЫ ТОЛЬКО НАД СЮЖЕТОМ ПОРАБОТАЕМ.
За спиной у меня на лестнице звучат шаги. Я едва успеваю вскочить, уронив блокнот на пол, когда появляется Себастьян. Синий пуховик, черные слаксы, кроссовки «Меррелл»[15] – он просто ожившая реклама «Патагонии»[16].
Себастьян улыбается. Он порозовел от холода, и у меня сердце замирает: так мне нравится на него смотреть.
А ведь это плохо, это очень-очень плохо.
– Привет! – говорит он, слегка запыхавшись. – Прости, я немного опоздал. Сестренке на день рождения подарили огромный домик Барби. До самого ухода я помогал папе его собирать. Там, наверное, миллион деталей!
– Ничего страшного, – говорю я, думаю протянуть руку для рукопожатия, но в последний момент отдергиваю, потому что какого черта я творю?!
Себастьян замечает это, тоже почти протягивает руку и тоже отдергивает.
– Не обращай внимания! – прошу я.
Себастьян смеется: я удивил его и явно позабавил.
– Как в первый день с новой рукой!
Ужас, полный ужас! Мы же только приятели, решившие вместе позаниматься. Братаны! Братаны так не напрягаются. Будь братаном, Таннер!
– Спасибо, что пришел.
Себастьян кивает, наклоняется за моим блокнотом, но я подбираю его первым, чтобы он не увидел строчки, которые я выводил на репите, пытаясь успокоиться. Успел он прочитать или нет, я не знаю. Себастьян спускает это на тормозах, отводит глаза и вглядывается в пустой зал.
– Здесь будем работать? – спрашивает он.
Я киваю, Себастьян проходит за мной в глубь зала и наклоняется, чтобы посмотреть в окно. Над хребтом Уосатч густой туман со снеговыми облаками, и кажется, что над нашим тихим городком витают призраки.
– Знаешь, что странно? – спрашивает Себастьян, не поворачиваясь ко мне.
Я стараюсь не зацикливаться на том, как свет из окна озаряет его профиль.
– Что?
– Я здесь впервые. В книгохранилище бывал, а в саму библиотеку не заглядывал.
На языке вертится колкость: «Это потому что вся твоя внеучебная жизнь проходит в церкви». Порыв я подавляю. Себастьян здесь, чтобы помочь мне.
– Сколько лет твоей сестренке? – спрашиваю я.
Себастьян бросает взгляд на меня и снова улыбается. Он улыбается так часто, так легко и непринужденно…
– Которой подарили домик Барби?
– Угу.
– Фейт десять.
Шаг в мою сторону, еще шаг… «Да, да, иди ко мне!» – кричит мое сердце незнакомым голосом, но тут я догадываюсь, в чем дело. Себастьян намекает, что нам пора сесть за стол и начать работу.
Будь братаном, Таннер!
Я отворачиваюсь, и мы устраиваемся за столом, ради которого я пришел сюда пораньше. Впрочем, мы могли занять любой: субботним утром, в девять часов, мы в библиотеке одни.
Стул мерзко скрипит по деревянному полу – Себастьян смеется и бормочет извинения. Он так близко, что я снова вдыхаю его запах – ну, это немного похоже на кайф.
– У тебя ведь и другие братья-сестры есть?
Себастьян смотрит искоса, и меня так и подмывает объяснить: гнусных предположений о составе мормонских семей я не делаю, просто Хейли и Лиззи в одном классе.
– Лиззи, другой моей сестренке, пятнадцать, – отвечает Себастьян. – Еще у меня есть брат Аарон, который в тринадцать сойдет за двадцатитрехлетнего.
Я смеюсь из вежливости, хотя чувствую себя комком нервов, сам не знаю почему.
– Лиззи в средней школе Прово учится?
– Да, – кивает Себастьян. – Она девятиклассница.
Видел я эту девочку в школе, и Хейли права: Лиззи
