- Вот так?
- Ага.
- Не слишком независимо для тебя?
- Не-а.
- А что если я... независимо... придвинусь поближе?
Соски Кизии скользнули по его груди. Она сопроводила это движение легким покачиванием бедер, от чего у Шкафа дыхание застряло в горле. Он обнял ее за талию, не зная, привлечь ее ближе или пока повременить.
- Мы еще не достигли предела? - притворно испуганным голосом спросила Кизия.
Шкаф моргнул, его затуманенные мозги отказывались понимать смысл вопроса.
- Какого предела, малыш?
Кизию позабавило его смущение. Он чувствовал это. Ощущение своей власти над ним доставляло ей удовольствие. Его это тоже радовало. Ведь тот факт, что она наконец взяла на себя роль соблазнительницы, означает, что она преодолела психологические последствия своего брака с Тайреллом Бэбкоком.
- Предела, за которым ты перестаешь ценить независимость в женщинах.
- А. - Шкаф привлек Кизию чуть ближе. Заметил, что она дрожит. Его охватил прилив страсти. Чувство было на удивление сильным. - До него еще далеко.
- Ты... уверен?
- Гм. - Шкаф очень нежно погладил ее по спине. Он не хотел просто обладать ею. Ему хотелось, чтобы она сама сделала первый шаг к сближению, чтобы разделила с ним удовольствие.
- Значит, ничего плохого не случится, если я чуть-чуть наклоню твою голову...
Ах.
- ...и встану на цыпочки...
Ах, да.
- ...и тогда...
Ах, да. Пожалуйста.
Их губы встретились. Слились.
Оба застонали.
Рот Кизии приоткрылся. Язык Шкафа проскользнул между ее зубов и затрепетал в медленном, волнующем танце. Вкус мяты свидетельствовал о том, что она заранее подготовилась к этому поцелую. Шкафу приятно было узнать об этом.
Она наклонила голову. Их поцелуй делался более крепким. Более страстным. Медленный, волнующий танец стал откровенно сексуальным.
- Ммм... - выдохнула Кизия, когда они наконец разжали объятия. Она пробежалась розовым язычком по пухлой верхней губе, словно слизывая запах Шкафа. У него все сжалось внутри. Джинсы внезапно перестали быть просторными, и грубая ткань врезалась в тело.
- Кизия, - прошептал он.
Она протянула руку и погладила кончиками пальцев его усы точно так же, как сделала это шесть недель назад на пороге своей квартиры. Затем бережно коснулась его губ. Шкаф не удержался, чтобы не лизнуть ее ладонь.
- Быть может, моя женская независимость заходит слишком далеко, пробормотала Кизия. Ее глаза пылали жаром, словно полуденное солнце. - Но я хочу сказать, что ты прекрасно целуешься, Ральф Букер Рэндалл.
Шкаф рассмеялся.
- Я еще не то умею, киска, - похвастался он.
Но только не на автостоянке у ресторана.
И не с независимой женщиной-пожарным, у которой в семь утра начинается смена.
***
Звонок раздался сразу, как только Кизия вошла в квартиру. Она бросилась к телефону, едва не наступив на Шабаз. Хотя кошке и не следовало путаться под ногами, Кизия почувствовала себя виноватой. После поцелуя со Шкафом она была, как пьяная. Даже ноги заплетались.
- Алло? - сказала она в трубку.
- Привет, Кизия.
У нее подкосились колени. Она прислонилась к стене, чувствуя, как пылает лицо. Шабаз с мяуканьем гоняла по полу набивную мышку.
- Проверяешь меня, Шкаф? - спросила Кизия через мгновение, отфутболив игрушку в сторону.
- Я бы не осмелился.
- Тогда зачем звонишь?
- Хотя бы затем, чтобы сказать, как мне было хорошо с тобой.
- Гм. - Кизия не хотела, чтобы он догадался по голосу о ее улыбке. Незачем давать мужчине лишний повод для зазнайства.
Шабаз с воплями носилась кругами у ее ног.
- Что ж, - продолжил Шкаф. - Мне интересно, как такая независимая женщина, как ты, воспримет предложение встретиться послезавтра, а не через два дня, как договаривались.
Кизия растерянно моргнула.
- Ты имеешь в виду... среду?
- Ага.
- Но разве ты не будешь работать?
- Нет. Мне на автоответчик скинули сообщение, что на время расписание изменилось. Там какие-то проблемы с персоналом.
Кизия вертела в руках телефонный провод. Ее пальцы слегка дрожали.
- То есть... ты будешь работать в третьей смене?
- Ага.
- Со мной.
- Вот именно.
- И без всяких сверхурочных?
- Ага. Я распрощался с первой сменой на целый месяц.
- И ты хочешь, чтобы мы встретились в среду вместо четверга.
Наступила долгая пауза. Затем Шкаф решительно произнес:
- В четверг тоже можно, киска.
- Ясно.
- Я подумал, что ты могла бы придти ко мне, и я угостил бы тебя ребрышками по папиному рецепту.
Она рассмеялась.
- Ты мне уже обещал это.
- Я всегда выполняю свои обещания.
Его ответ был похож на шутку, но Кизия знала, что это чистая правда.
Ты можешь доверять ему, - прошептал ее внутренний голос. Нечто похожее она уже слышала шесть недель назад.
Знаю, - подумала она. - Знаю... и доверяю.
- Кизия?
Она выпрямилась. Пьянящее чувство возбуждения сменилось искренней радостью. Голова перестала кружиться. Но зато впервые за долгое, долгое время на сердце у нее полегчало.
- Можно, я принесу с собой сладости? - спросила она.
В трубке раздался смех. Этот звук пробуждал в Кизии приятное чувство предвкушения. Она поднесла руку к груди. Ее соски затвердели. Сердце билось, как сумасшедшее.
- Можешь приносить все, что хочешь, Кизия Лоррейн.
Пятая глава
Дзынь!
Шкаф проснулся, как от толчка, почти моментально перейдя от глубокого сна к полному пробуждению. И сразу же понял две вещи.
Во-первых, он лежал дома на собственной кровати, а вовсе не в койке на пожарной станции.
Во-вторых, ему снился сон.
Яркий.
Эротический.
Со всеми вытекающими последствиями.
Дзынь!
Шкаф перевернулся на бок и снял трубку. На электронных часах, стоящих рядом с телефоном, было без двух минут одиннадцать.
- Алло? - сказал он, решив не обнадеживаться раньше времени.
Ответа не было.
Он откашлялся и попробовал снова.
- Алло?
- Ральф?
Его надежды рухнули, как биржа в 1929 году.
- Доброе утро, мама, - произнес он, сев в кровати. Одеяло скользнуло вниз, сбившись на бедрах. Он почесал грудь.
- Ральф Букер Рэндалл, что ты делаешь дома?
Шкаф напомнил себе, что он взрослый мужчина. Он уже вышел из того возраста, когда рассерженный мамин голос наводил на него такой же ужас, как голос ангела в Судный День.
- Разговариваю с тобой, а что? - ответил он, сдержав зевок. Теперь, когда он понял, что на пожар спешить не надо, его снова начало клонить в сон.
- Разве ты не должен быть на работе?
Разве он не должен быть...?
О Господи. Конечно!
- Я работал вчера, мама, - торопливо пояснил Шкаф, мысленно выругав себя за то, что не предупредил ее об изменениях в расписании. Хотя мама всегда любила совать нос в его жизнь, ее стремление быть в курсе всех его дел стало еще сильнее после того, как четыре года назад отец умер от рака. Хотя иногда это раздражало, все же Шкаф старался удовлетворять ее любопытство. Он знал, какое страшное чувство пустоты оставила в ее жизни смерть Вилли Лероя Рэндалла.
- Как это?
- Расписание временно изменилось. Я месяц буду работать в третьей смене вместо первой.
- А. - Наступила тишина. Затем, - Значит поэтому тебя не было, когда я звонила вчера.
Шкаф подавил очередной зевок, вспомнив несколько звонков, обнаруженных на автоответчике после возвращения домой в полвосьмого утра.
- А сообщение ты оставить не могла? - поинтересовался он. Если честно, он тоже недолюбливал автоответчики, но по крайней мере пользовался ими.
- Разве у тебя нет других занятий кроме как валяться в постели?
Внезапно Шкаф вспомнил, каким чувственным было лицо Кизии на автостоянке у ресторана. Его захлестнуло желание при мысли о страстном блеске ее топазовых глаз, о ее податливых губках.
Его тело напряглось. Пальцы свободной руки сжались, сминая простыни. Сладости, - вспомнил он. - Она спросила, можно ли принести...
Звук материнского голоса, окликающего его по имени, вернул Шкафа к действительности. Он поерзал в кровати, раздраженный собственной впечатлительностью.
- Я что-то могу сделать для тебя, мама? - спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Тишина в трубке.
- Мама? - повторил Шкаф.
- Я звонила насчет завтрашнего дня, - прозвучал загадочный ответ. - Но раз уж ты не на работе, может, сегодня вечером будет лучше.
- Лучше? - переспросил Шкаф, одним махом растеряв все свое чувство сыновней почтительности.
Девушка, - мрачно подумал он. - Она нашла мне девушку.
В который раз.
- Ага. Моя подруга Этель Делани... ты ее помнишь, верно? Она работала со мной в том благотворительном фонде год назад. Так вот, ее племянница Женева приехала из Мобиля, и...
- Нет, мама. - Прозвучало довольно грубо, и Шкаф знал это. Но еще он знал, что только резкий, категорический отказ может остановить мамочку, когда она пытается устроить его личную жизнь. Любые вежливые попытки увильнуть не сработают. Давно проверено.
