обольщайся. У отца составлено завещание, и ты никаким образом не можешь претендовать на наследство.
— Но я об этом не знал, — догадался я.
— Именно. Но ты решил вступить на службу Синода.
— Да?
— Так тебе стоит говорить, когда прибудет комиссия. Если, конечно, они будут тебя о чем-то спрашивать.
— А если не буду? — уточнил я.
— Тогда нам придет край, — просто ответил Морозов. — Тебя отправят на каторгу за мошеннические действия с целью поступления на государеву службу, а меня переведут в другую семью.
Я присвистнул от таких перспектив. На каторгу мне не хотелось.
— Ясно.
— В остальном больше молчи и головой кивай. А говорить буду я.
— И когда же прибудет комиссия?
Денис отложил салфетку, поднял манжет рубашки, обнажая часы и флегматично отметил:
— Самое позднее через полчаса.
Я даже подавился от неожиданности. Позади оказался Федор и ловко ударил меня между лопаток.
— Спасибо, — сипло выдавил я и подумал, что старик куда сильнее, чем казался. — Так у нас практически нет времени.
— Не только времени, — с горечью сказал парень и поднялся на ноги.
Мы вышли к широкой, застеленной ковром лестнице. С перил местами слез лак, обнажив темную древесину. У подножья лестницы, в широком холле нас ожидало двое мужчин в черных костюмах. Завидев нас, они склонили голову в приветствии.
Денис коротко кивнул. Я же, чтобы не выделяться, последовал его примеру.
— Еще не приехали? — уточнил Денис.
Слуга, который, судя по всему, был за старшего, покачал головой.
— С минуты на минуту ждем.
Я уставился на панорамные окна во всю стену, через которые был виден большой сад. И судя по зеленым листьям на деревьях, здесь была весна.
Неподалеку от крыльца стоял фонтан с белой статуей. Мужчина с двумя пистолетами на изготовку вглядывался в даль, словно охраняя дом от нападения. А от фонтана шла мощеная камнем широкая дорожка, которая вела к кованым воротам.
— Прибыли, мастер, — сказано это было торжественным тоном.
Створки ворот медленно открывались, пропуская на территорию две черных “Волги”. Машины остановились у фонтана.
— Проведи их в гостиную, Федор, — распорядился Денис. — Нам предстоит тяжелый разговор.
Глава 5. Комиссия
Старик кивнул и вместе с охраной вышел на крыльцо. И я заметил, что рукава пиджаков мужчин были закатаны.
Морозов же толкнул боковую дверь, и мы оказались в гостиной. В просторной комнате расположился круглый стол, несколько глубоких кресел. У стены виднелся камин из голубоватого мрамора с узорчатой решеткой перед порталом.
Над камином висело знамя: голова оскалившегося огненного льва, вышитая на синем фоне. А подо львом красовалась надпись из ломаных букв:
“Кто прав — тот смерти не боится”.
Из большого окна открывался прекрасный вид на сад и крыльцо особняка. А открытая створка позволяла слышать голоса гостей.
Охрана стояла у дверей. Старик же сделал пару шагов вперед.
Из первой машины вышел пухлый мужчина в белой рясе. Он открыл заднюю дверь, и во двор выбрались двое. Еще один мужчина выбрался с переднего сиденья.
Все присутствующие были очень похожи друг на друга, словно были близкими родственниками. Сильно располневшие, наголо обритые. Даже рясы на них были одинаковыми. Единственным различием было то, что один из приехавших на заднем сиденье был старше. На вид ему было за шестьдесят. Двоим же сопровождавшим было около сорока.
Они направились к крыльцу. Остановились у ступеней. И осмотрев встречающую их охрану, старик недовольно поморщился и вышел вперед:
— Мир дому вашему, Федор. Мы пришли без оружия, зачем встречать нас, как врагов?
— Предок этого дома говаривал, что не стоит убирать оружия не оглядевшись, мастер Никон, — возразил встречавший делегацию Федор.
— Тоже верно, — ухмыльнулся гость, который был у белорясочников за старшего. — Надеюсь, вы пропустите нас в дом?
Последнюю фразу он произнес с едва заметной издевкой. Но Федор махнул рукой. И охрана посторонилась, пропуская делегацию.
Люди в рясах вошли в дом и вскоре оказались в гостиной. Денис шагнул им навстречу. Не очень быстро, без подобострастия. Скорее с ленцой:
— Матер Никон. Какими судьбами? Я ждал мастера Феоктиста…
— Мастер Феоктист попал в острог, — сухо ответил гость. — Так что с комиссией отправили меня.
Денис на это только кивнул:
— Никто не застрахован от такой судьбы.
— Что верно — то верно, — согласился представитель Синода и подошел к столу. Его провожатые тут же пододвинули кресло и Никон устроился в нем.
— Мне хотелось бы переговорить с вами с глазу на глаз, — неожиданно твердо потребовал Денис.
— Зачем? — подозрительно прищурился Никон. — А впрочем, — он махнул ладонью в сторону своих помощников, которые выскользнули из комнаты с неожиданной прытью.
— У меня была некая договоренность с вашим предшественником…
Никон сузил глаза и положил на столешницу потертую кожаную папку. Она явственно видела лучшие времена и исправно служила своему владельцу не один год. Мужчина постучал пальцем по столу и сообщил:
— Мастер Морозов, да будет вам известно, что мастер Феоктист осужден за взяточничество. Очень надеюсь, что вы не собираетесь предложить мне нечто подобное?
— Я бы не назвал это так, — осторожно ответил Денис и бросил на меня короткий взгляд. — Скорее это взнос в фонд на добровольных началах...
— Знаете, сколько мне служит данная вещица? — холодным голосом прервал Дениса собеседник и положил ладонь на папку. — По окончании учебы мне выдали документы, рясу и кусок кожи, из которого я был волен сделать любую вещь, которая будет служить мне на протяжении всей жизни. Одни выбирали обувь. Другие — кошель. А я предпочел сделать папку для бумаг. Чтобы всегда иметь работу, которая изменит этот мир к лучшему.
— Понятно, — едва заметно скривился Денис.
— Меня выбрали на замену Феоктисту, так как знают, что моя репутация безупречна. И таковой останется.
Поняв, что разговор наедине окончен, мужчина звонко хлопнул в ладоши и в комнату вернулись его помощники. Морозов помрачнел. Он отошел к окну, чтобы скрыть недовольное выражение лица. Его губы сжались в жесткую линию, глаза потемнели, а на углах челюсти выступили желваки. Сложенные на груди руки напряглись и костяшки пальцев побелели. Гости не заметили настроение хозяина или предпочли сделать вид, что ничего особенного не происходит.
Никон вынул документ и принялся читать:
— Итак, кто здесь
