Кэти, не отрывая взгляда, смотрела на снежные хлопья. Там, в окрестностях, мерцали в ночи многоцветные огни новогодних елок. По радио исполняли рождественские песенки. Как же она была счастлива у себя на кухне!
Поужинав, Джордж и Кэти сидели в гостиной и молчали. Рождественская елка была залита огнями, а украшение Джорджа, укрепленное на самой макушке, делало ее еще наряднее. Джордж с неохотой сходил к фургону и принес еще дров. Учитывая, как часто он подбрасывал топливо в пылающий камин, по его расчетам, шести поленьев вполне должно было хватить на всю ночь.
Кэти чинила детскую одежду: ставила заплатки на мальчишеские штанишки, которые вечно протирались на коленях, и удлиняла джинсовые брючки быстро подросшей Мисси.
В девять вечера Кэти поднялась наверх, чтобы уложить малышку спать. Она услышала голос дочери, доносившийся из ее комнаты. Мисси говорила громко, она явно беседовала с кем-то. Сначала Кэти подумала, что с ней кто-то из мальчиков, но потом услышала, как Мисси сказала: «Какой снег красивый, правда, Джоди?»
Кэти вошла в спальню, дочь сидела в своем маленьком кресле-качалке и глядела в окно на падающий снег. Кэти осмотрелась. В комнате никого, кроме дочурки, не было.
– С кем это ты тут разговариваешь, Мисси? С ангелом?
Мисси взглянула на мать, затем перевела взгляд на кого-то в комнате.
– Нет, мама. Я разговариваю с Джоди.
Кэти повернула голову, вглядываясь туда, куда смотрела Мисси. Там никого не было, кроме нескольких игрушек, валявшихся на полу.
– Джоди? Кто это, одна из твоих новых кукол?
– Нет, Джоди – свинка. Он мой друг. Никто не может его увидеть, только я.
Кэти знала, что многие дети в возрасте Мисси придумывают людей и животных, чтобы поговорить с ними, она предположила, что у дочери разыгралось воображение. Тогда еще Джордж не рассказал ей, что произошло в комнате Мисси прошлой ночью.
Еще один сюрприз ожидал Кэти буквально через несколько минут на самом верхнем этаже: когда она поднялась к мальчикам, они, забрав пижамы, были уже у себя в спальне. Обычно Дэнни и Крис с неохотой отправлялись спать, и уложить их можно было только после десяти. В этот вечер они без напоминания были в спальне уже в половине десятого.
– Что это с вами, мальчики? – спросила Кэти. – Откуда вдруг такое послушание?
Мальчики, пожав плечами, продолжали раздеваться.
– Здесь теплее, – объяснил наконец Дэнни. – Мы хотим играть только здесь и больше нигде.
Кэти зашла в детскую, ее крайне удивил царивший там холод. Все окна были плотно закрыты, но в комнате стоял просто лютый мороз. Между тем и в коридоре, и в спальне мальчишек температура была вполне нормальная.
Она потрогала радиатор. Он был горячим!
Кэти рассказала Джорджу о происходящем наверху. Но ему было так хорошо и уютно у камина, что вставать и проверять, что там случилось, совсем не хотелось, и он решил отложить осмотр детской на утро. В полночь Кэти и Джордж улеглись спать.
В занесенном снегом Амитивилле небо прояснилось, как и на расстоянии пятнадцати миль от дома на Оушен-авеню, там, где находился дом приходских священников Лонг-Айленда. Отец Манкусо отошел от окна. У него болела голова. Желудок болел от колик, вызванных гриппом. Священник вспотел, почувствовав удушающую жару, снял халат. Но стоило раздеться, его тут же охватил сильнейший озноб.
Отец Манкусо забрался под одеяло. Ему все еще было очень холодно, он заметил, что у него изо рта идет пар, как на морозном воздухе.
– Да что происходит, в конце-то концов? – пробормотал он.
Священник протянул руку и потрогал батарею, укрепленную рядом с его кроватью. От нее не исходило абсолютно никакого тепла.
Он почувствовал, что снова начинает потеть. Отец Манкусо зарылся глубоко под одеяло и свернулся калачиком, закрыл глаза и начал молиться.
Наступила пятница, 26 декабря 1975 года. Ночью, Джордж точно не помнил, какой именно, он снова проснулся в 3 часа 15 минут. Он оделся и вышел, и, бродя в морозной тьме, все спрашивал себя: «Ну скажи, во имя Господа Бога, что ты ищешь в эллинге?» Гарри, их крепкий пес, даже не проснулся, когда Джордж споткнулся о какой-то провод, почему-то натянутый около собачьей будки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда Лютцы жили в Дир-Парке, у Гарри тоже была будка, он привык спать вне дома в любую погоду. Обычно пес бодрствовал и был настороже до двух или трех часов ночи, прежде чем успокоиться и, наконец, заснуть. Он обращал внимание на любой подозрительный звук. После того как они переселились на Оушен-авеню, всякий раз, когда Джордж ходил ночью к эллингу, пес уже крепко спал. Он просыпался только тогда, когда хозяин окликал его.
Джордж ясно помнил, что было после того Рождества: на тот день была назначена свадьба Джимми. Как назло, именно той ночью, когда он, проверив по своему обыкновению эллинг, возвращался, у него началась сильная диарея.
Вдруг его пронзила резкая боль, такая острая, словно кто-то пырнул его в живот. Джордж испугался, почувствовав тошноту, подкатывающую к горлу. Переступив порог дома, он тут же бросился в ванную на первом этаже.
Спать он отправился, когда уже давным-давно рассвело. Боли в животе были по-прежнему жуткими, но ему, вымотанному до предела, все же удалось уснуть.
Кэти проснулась несколько минут спустя и тут же разбудила его, напомнив о том, что вечером они идут на церемонию бракосочетания. Предстояло многое сделать перед приездом Джимми. Кэти собралась заняться своим платьем и прической. Джордж застонал в полусне.
Перед тем как спуститься на кухню и приготовить завтрак для себя и детей, Кэти зашла на третий этаж осмотреть комнату для игр. Там по-прежнему было холодно, хотя и не так сильно, как раньше.
Джорджа силком было не оттащить от камина, но ему все-таки пришлось сходить и проверить, исправен ли радиатор в игровой. Батареи работали нормально, но теплее в комнате не становилось.
Детей, конечно, нельзя было оставлять там ни на минуту. Кэти решила, что они будут играть в какой-нибудь другой комнате до тех пор, пока не настанет время переодеваться для торжественного выезда на свадьбу. Она выглянула из окна и увидела, что снег растаял, оставив после себя страшную слякоть.
Кэти приняла окончательное решение: все трое сегодня останутся в доме и будут играть в своих спальнях.
После завтрака Мисси послушно отправилась к себе в комнату. Кэти предупредила, чтобы девочка ни в коем случае не входила в швейную и даже не вздумала открывать дверь.
– Хорошо, мамочка. Сегодня Джоди хочет побыть в моей комнате.
– Ну вот и славно, – улыбнулась Кэти. – Пойти и поиграй со своим другом.
Мальчики собирались погулять во дворе, справедливо считая, что именно так нужно проводить рождественские школьные каникулы. Они спорили так, что вывели Кэти из себя. Раньше Дэнни и Крис были очень послушны и никогда не противились воле взрослых. Она вновь поймала себя на мысли, что мальчики тоже сильно изменились с той поры, как семья переехала в новый дом.
В том, что изменилась и она, Кэти не отдавала себе отчета, между тем ее нетерпеливость и раздражительность бросались в глаза.
– Ну, это уж слишком! – закричала она на сыновей. – Напрашиваетесь еще на одну трепку? А ну закрыли рты и марш в комнату, я сказала! Сидеть там, носа не высовывать, пока я не позову! Слышали? А ну марш наверх!
Надувшись, Дэнни и Крис отправились на третий этаж. Джордж в это время спускался вниз. Он прошел мимо сыновей, даже не обратив на них внимания, а они, в свою очередь, не пожелали ему доброго утра.
Устроившись за обеденным столом, Джордж сделал глоток кофе, но тут же схватился за живот и поспешил наверх в ванную комнату.
– Не забудь сегодня побриться и принять душ! – крикнула ему вслед Кэти, но Джордж убежал так быстро, что вряд ли расслышал ее слова.
Кэти вернулась к завтраку. Она составила список покупок, предварительно пересмотрев содержимое холодильника и шкафов. Снова нужно было пополнить запасы продуктов, а это значило, что ей придется выехать из дома: зависеть в этом от Джорджа она не могла.
