1819
ВИДЕНИЕ
(Кюхельбекеру)
В священной роще я видел прелестнуюВ одежде белой и с белою розоюНа нежных персях, дыханием легкимКолеблемых;
Венок увядший, свирель семиствольнаяИ посох деву являли пастушкою;Она сидела пред урною,Изливающей
Источник светлый, дриад омовение, -По плечам кудри, свиваяся, падали.«Кто ты? — я думал, — откуда, гостьяНебесная?
Не ты ли радость, любимица Зевсова?Но то уныла! Не ты ли Фантазия,Подруга граций и муз, о небеПоющая?
Иль, может, призрак, душа отлученнаяОт нашей жизни, впоследнее слушаешьИ шепот листьев, и плеск и лепетИсточника?»
Но взор желанья, на волны потупленный,Но вера в счастье беспечность невинностиВ простых движеньях, в лице являясь,Прелестную
Моею звали сестрой по созданию.Вдали за рощей и девы и юношиХвалили Вакха и в хороводахКружилися;
Сатиры, фавны, в порывах неистовых,Делили с ними земные веселияИ часто, в рощу вбежав, над девойСмеялися.
Она в молчаньи фиалки и лилииВ венок вплетала. О други, поверьте ль,Какое чудо в очах поэтаСвершилося!
Еще восторги во мне не потухнули,Священный ужас томит меня, волосыДрожат, я слышу, глаза не видят,Не движутся.
Вотще манила толпа, упоеннаяИ негой страсти и жизнию младости,Во храм роскошный златой КипридыНевинную!
Она молчала, не зрела, не слушала!Вдруг ужас, смертным доселе неведомый,Погнал от рощи непосвященных,И амброю
Древа дохнули, запели пернатые,Источник стихнул, и все обновилося,Все отозвалось мне первым утромСоздания,
Прекрасным мигом рожденья КипридинаИз недр Фетиды, Олимпом ликующим,Когда с улыбкой Зевс внимаетГармонии.
И ждал я чуда в священном безмолвии!Вдруг дева с криком веселья воспрянула,Лазурный облак над ней, расстлавшись,Заискрился,
Одежда ярким сияньем осыпалась,К плечам прильнули крылья мотыльковые,И Эрос[2] принял ее в объятьяБессмертные!
Все небо плеском созданья откликнулось,Миры и солнца в гармонии поплыли,И все познали Хаос улыбкойРазгнавшего,
Любовь, связь мира, дыханье бессмертия,Тебя познали, начала не знающий,О Эрос! счастье воздатель чистойНевинности.
Ты видел в юной любовь непорочную,Желанье неба, восторгов безоблачных,Души, достойной делиться с неюВеселием;
И тщетно взором искал между смертнымиТы ей по сердцу и брата, и равного!Вотще! Для неба цветет в сей жизниНебесное!
Метатель грома здесь сеет высокое,Святое — музы, ты ж, дивной улыбкоюМиры создавший, — красу, невинностьИ радости!
Лишь ты небесный супруг непорочности!С тобой слиявшись, она упоеннаяВ эфире скрылась! Тебя я славлю,Божественный.
1819 или 1820
НАДПИСЬ НА СТАТУЮ ФЛОРЕНТИЙСКОГО МЕРКУРИЯ
Перст указует на даль, на главе разв’илися крылья,Дышит свободою грудь; с легкостью дивною он,В землю ударя крылатой ногой, кидается в воздух…Миг — и умчится! Таков полный восторга певец.
1819 или 1820
КУПИДОНУ
Сидя на льве, Купидон будил радость могущею лирой,И африканский лев тихо под ним выступал.Их ваятель узрел, ударил о камень — и каменьГения сильной рукой в образе их задышал
1819 или 1820
ХОР ИЗ КОЛИНОВОЙ ТРАГЕДИИ «ПОЛИКСЕНА»
Ге’лиос, Ге’лиос!Там в беспредельности моряСнова подъемлешь главуВ блеске лучей.Горе мне, горе!Снова я плачуВ сретенье бога!Через пучину -С тяжкими вздохамиСлышишь мои ты стенания!
Смолкните, смолкнитеВы, растерзанной грудиМуки жестокие!Пленнице мнеГоре, горе!Скоро укажет мнеГрозной рукою грек,Скоро сокроетсяБерег священный отечества!
Троя! Троя!Ты не эллинамиРинута в прах,«Гибель, гибель!» -Было грозных бессмертныхВечное слово.Пала — отгрянул Восток,Запад содр’огнулся.
Троя! Троя!Феба любимица,Матерь воителей,Жизнью кипевшая!Ныне — пустыня, уголь, прах,Ныне — гроб!Плачьте, о пленницы!Ваших супругов гроб,Ваших детей!Выплачьте горькую,Выплачьте жизнь вы слезами!Рок ваш: плакать, плакать,К долу прилечь,Умереть!
1819 или 1820
ПОЭТ
Что до богов? Пускай ониСудьбами управляют мира!Но я, когда со мною лира,За светлы области эфираЯ не отдам златые дниИ с сладострастными ночами.Пред небом тщетными мольбамиЯ не унижуся, нет, нет!В самом себе блажен поэт.
Всегда, везде его душаНайдет прямое сладострастье!Ему ль расслабнуть в неге, в счастье?Нет! взгляньте: в бурное ненастье,Стихий свободою дыша,Сквозь дождь он город пробегает,И сельский Аквилон играетНа древних дикостью скалахВ его измокших волосах!
Познайте! Хоть под звук цепейОн усыплялся б в колыбели,А вкруг преступники гремелиРазвратной радостию в хм’ели, -И тут бы он мечте своейДал возвышенное стремленье,И тут бы грозное презреньеПророку грянуло в ответ,И выше б рока был Поэт.
<1820>
УСПОКОЕНИЕ
В моей кровиОгонь любви!Вотще усилья,Мой Гиппократ!Уж слышу — крыльяТеней шумят!Их зрю в полете!Зовут, манят -К подземной Лете,В безмолвный ад.
<1820>
ПЕРЕВОДЧИКУ ВЕРГИЛИЯ
Ты переводчик, я читатель,Ты усыпитель — я зеватель.
<1820>
Ф. Н. ГЛИНКЕ (ПРИСЫЛАЯ ЕМУ ГРЕЧЕСКУЮ АНТОЛОГИЮ)
Вот певцу Антология, легких харит украшенье,Греческих свежих цветов вечно пленяющий пух!Рви их, любимец богов, и сплетай из них русским КаменамНеувядаемые, в Хроновом царстве, венки.
<1820>
ЕВГЕНИЮ
Помнишь, Евгений, ту шумную ночь (и она улетела),Когда мы с Амуром и ВакхомТихо, но смело прокралися в терем Лилеты? И что же?Бессмертные нам изменили!
К чаше! герои Киприды вином запивают победы!Мы молоды, — юность, как роза,Мигом пленит и увянет! А радость? Она — ФиломелаПрелестная! Только в дни розы,
Только в дни юности нам попоет сладкозвучные песниИ всп’орхнет! За крылья златую!Ты опутай летунью цветочною цепью, ты амбройОкуривай перья и кудри,
Нежно рукою ласкай ее легко-упругие грудиИ с резвою пой и резвися!Будем стары и мы! Тогда, браня ветренность внука,Украдкой вздохнем и друг другу
Сладко напомним, седые! о наших любовных проказах:Измену Лилеты, в досадеНами разбитые вазы и Аргусов дикую стаю!Но кто на героев Киприды?
Дерзкие пали, дверь отскочила, и мы отступили,Хвалясь и победой, и мщеньем.«Друг, все прошло, — ты шепнешь, — но при нас еще дружба и Бахус.Дай руку и вспеним фиалы!»
<1820>
