<1815>
К ДОРИДЕ
Дорида, Дорида! любовью все дышит,Все пьет наслажденье притекшею весной:Чуть з’ефир, струяся, березу колышет,И с берега лебедь понесся волнойК зовущей подруге на остров пустынный,Над розой трепещет златой мотылек,И в гулкой долине любовью невиннойПротяжно вздыхает пастуший рожокЛишь ты, о Дорида, улыбкой надменнойМне платишь за слезы и муки любви!Вглядись в мою бледность, в мой взор помраченный:По ним ты узнаешь, как в юной кровиСвирепая ревность томит и сжигает!Не внемлет… и в плясках, смеясь надо мной,Назло мне красою подруг затемняетИ узников гордо ведет за собой.
1815
К К. Г
Здравия полный фиал Игея сокрыла в тумане,Резвый Эрот и хариты с тоскою бегут от тебя:Бледная тихо болезнью на ложе твое наклонилась,Сон сменяется стоном, моленьем друзей тишина.
Тщетно ты слабую длань к богине младой простираешь,Тщетно — не внемлет Игея, молчит, свой целительный взорОблаком мрачным затмила, и Скорбь на тебя изливаетС колкой улыбкою злобы болезни и скуки сосуд.
Юноша! что не сзовешь веселий и острого Мома?С ними Эрот и хариты к тебе возвратятся толпой,Лирой, звенящею радость, отгонят болезни и скукуИ опрокинут со смехом целебный фиал на тебя.
Дружба даст помощи руку, Вакх оживит твои силы,Лила невольно промолвится, скажет, краснея, «люблю»,С трепетом тайным к тебе прижимаясь невинною грудью,И поцелуй увенчает блаженное время любви.
1815
ПУШКИНУ
Кто, как лебедь цветущей Авзонии,Осененный и миртом и лаврами,Майской ночью при хоре порхающих,В сладких грезах отвился от матери, -
Тот в советах не мудрствует, на стеныПобежденных знамена не вешает,Столб кормами судов неприятельскихОн не красит пред храмом Ареевым,
Флот, с несчетным богатством Америки,С тяжким золотом, купленным кровию,Не взмущает двукраты экватораДля него кораблями бегущими.
Но с младенчества он обучаетсяВоспевать красоты поднебесные,И ланиты его от приветствияУдивленной толпы горят пламенем.
И Паллада туманное облакоРассевает от взоров, — и в юностиОн уж видит священную истинуИ порок, исподлобья взирающий!
Пушкин! Он и в лесах не укроется,Лира выдаст его громким пением,И от смертных восхитит бессмертногоАполлон на Олимп торжествующий.
1815 (?)
ДИФИРАМБ
Либер, Либер! я шатаюсь,Все вертится предо мной,Дай мне руку — и с землейЯ надолго распрощаюсь!
Милый бог, подай бокал,Не пустой и не с водою, -Нет, с той влагой золотою,Чем я горе запивал!
Зол Амур, клянусь богами!Зол, я сам то испытал:Святотатец, разбавлялОн вино мое слезами!
Говорят: проказник сам -Лишь вино в бокал польется -Присмиреет, засмеетсяИ хорош бывает к нам!
Так пои его ты вечноСоком радостным твоим,Царствуй, царствуй в дружбе с ним,Возврати нам мир сердечный!
Как в то время я напьюсь,В честь твою, о краснощекой!Как я весело с жестокой,Как я сладко обнимусь!
(1816. 15 АПРЕЛЯ)
НА СМЕРТЬ ДЕРЖАВИНА
Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин!О Пушкин, нет уж великого! Музы над прахом рыдают!Их персты по лирам не движутся, голос в устах исчезает!Амура забыли печальные, с цепью цветочною скрылсяОн в диком кустарнике, слезы катятся по длинным ресницам,Забросил он лук и в молчаньи стрелу об колено ломает;Мохнатой ногой растоптал свиристель семиствольную бог Пан.Венч’ан осок’ою ручей убежал из повергнутой урны,Где Бахус на тигре, с толпою вакханок и древним Силеном,Иссечен на мраморе — тина льется из мраморной урны, -И на руку нимфа склонясь печально плескает струею!
Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин!О Пушкин, нет уж великого! музы над прахом рыдают!Веселье в Олимпе, Вулкан хромоногий подносит бессмертнымАмврозию, нектар подносит Зевсов прелестный любимец.И каждый бессмертный вкушает с амврозией сладостный нектар,И, отворотясь, улыбается Марсу Венера. И вижуВ восторге я вас, полубоги России. Шумящей толпою,На копья склонясь, ожиданье на челах, в безмолвьи стоите.И вот повернул седовласый Хрон часы, вот пресеклиСуровые парки священную нить — и восхитил к ОлимпуСвятого певца Аполлон при сладостной песне бессмертных:«Державин, Державин! хвала возвышенным поэтам! восстаньте,Бессмертные, угостите бессмертного; юная Геба,Омой его очи водою кастальскою! вы, о хариты,Кружитесь, пляшите под лиру Державина! Долго не зрелиНебесные утешенья земли и Олимпа, святого пиита».И Пиндар узнал себе равного, Флакк — философа — братаИ Анакреон нацедил ему в кубок пылающий нектар.Веселье в Олимпе! Державин поет героев России.
Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин!О Пушкин, нет уж великого! Музы над прахом рыдают.Вот прах вещуна, вот лира висит на ветвях кипариса,При самом рожденьи певец получил ее в дар от Эрмия.Сам Эрмий уперся ногой натянуть на круг черепахиГремящие струны — и только в часы небесных восторговДержавин дерзал рассыпать по ней окрыленные персты.Кто ж ныне посмеет владеть его громкою лирой? Кто, Пушкин?!Кто пламенный, избранный Зевсом еще в колыбели, счастливец,В порыве прекрасной души ее свежим венком увенчает?Молися каменам! и я за другого молю вас, камены!Любите младого певца, охраняйте невинное сердце,Зажгите возвышенный ум, окрыляйте юные персты!Но и в старости грустной пускай он на лире,Гремящей сперва, ударяя — уснет исчезающим звоном!
Июль 1816
ПЕРЕМЕНЧИВОСТЬ
(К Платону)
Все изменилось, Платон, под скипетром старого Хрона:Нет просвященных Афин, Спарты следов не найдешь,Боги покинули греков, греки забыли свободу,И униженный раб топчет могилу твою!
1816
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЬ ВОСПИТАННИКОВ ЦАРСКОСЕЛЬСКОГО ЛИЦЕЯ
Хор
Шесть лет промчались, как мечтанье,В объятьях сладкой тишины,И уж отечества призваньеГремит нам: шествуйте, сыны!
1-й голос
О матерь! Вняли мы признанью,Кипит в груди младая кровь!Длань крепко съединилась с дланью,Связала их к тебе любовь.
Мы дали клятву: все родимой,Все без раздела — кровь и труд.Готовы в бой неколебимо,Неколебимо — правды в суд.
Хор
Шесть лет промчались, как мечтанье,В объятьях сладкой тишины,И уж отечества призваньеГремит нам: шествуйте, сыны!
2-oй голос
Тебе, наш царь, благодаренье!Ты сам нас юных съединилИ в сем святом уединеньиНа службу музам посвятил!
Прими ж теперь не тех веселых,Беспечной радости друзей,Но в сердце чистых, в правде смелых,Достойных благости твоей.
Хор
Шесть лет промчались, как мечтанье,В объятьях сладкой тишины,И уж отечества призваньеГремит нам: шествуйте, сыны!
3-ий голос
