останется сил.
Я слушала вполуха, наблюдая за тем, как люди почти незаметно преображаются: девушки скидывают свои красивые объёмные сарафаны, под которыми была спрятана военная форма, парни натягивают на рубахи куртки, пристёгивают кобуру, откуда-то с земли достают огнестрельное оружие, кинжалы, арбалеты.
— Александра, ты меня поняла? — потряс за плечо меня мужчина, и я повернула к нему голову.
— Дайте мне оружие. Я умею стрелять.
Мужчина сморщился, хотел что-то сказать, но почувствовав мою решимость, махнул рукой и крикнул кому-то:
— Рада, кинь сюда винтовку и патроны!
Я посмотрела на девушку по имени Рада. Маленькая, хрупкая, с коротко остриженными светлыми волосами, она недовольно насупилась, но оружие отдала. Мужчина сунул мне в руки тяжёлую винтовку и патроны.
— Я — Олег. Запомни моё имя. Лёгкой смерти, — попрощался мужчина и ушёл.
Я же осмотрелась и направилась в центр поляны, сейчас там никого не было, только потрескивал костёр. Сев на поваленное дерево, я проверила винтовку, сняла с предохранителя и положила на колени. Запасные патроны бросила в ноги. Кажется, солдаты закончили свои приготовления и в каком-то только им одним известном порядке распределились по поляне. Со стороны казалось, будто молодые люди просто сидят у костров, разговаривают, смеются, поют, даже не подозревая об опасности. Но это всего лишь иллюзия. Все они готовы сегодня умереть.
— Легкой смерти? — вспомнила я слова военного, перекинула волосы через плечо и начала заплетать в тугую косу, — что за дурацкое пожелание.
— Почему дурацкое? — кто-то спросил за спиной, и на дерево рядом со мной сел парень со шрамом.
"Не парень", — подумала я, увидев его вблизи, — "взрослый мужчина, и не русый, а почти седой." Мне стало стыдно. Я отвернулась и продолжила плести косу. Мужчина ждал ответа, внимательно за мной наблюдая, и мне ничего не оставалось, как сказать:
— Потому что я не собираюсь умирать.
— Никто не собирается. Но смерть как та непредсказуемая тварь — подкрадывается незаметно и бьёт точно в цель.
Я повернулась к мужчине и спросила:
— Почему вы сидите здесь, а не со всеми?
— Потому что я командую банкетом. А отсюда лучше видно. Тебя ведь Александра зовут?
— Да.
— Ты когда-нибудь сталкивалась с тварями лицом к лицу, Александра?
Я закончила плести косу, опустила голову и взяла в руки винтовку, нежно огладив её ствол. Говорить на эту тему не было никакого желания.
— Вижу, сталкивалась, — сам ответил на свой вопрос мужчина и, достав кинжал, начал втыкать его в землю у своих ног.
— Не буду спрашивать, почему ты до сих пор жива. Меня интересует другое: как долго ты находилась рядом с тварью?
Я закусила губу, думая, как правильно ответить на этот вопрос. Решившись, я солгала:
— Не больше дня.
— Врёшь, — спокойно произнёс мужчина, — я не знаю ни одного случая за все тридцать лет пребывания здесь тварей, чтобы человека не тошнило и не рвало при их появлении.
— Что?
— Они уже здесь, Александра. Стоят на границе леса и наблюдают. Я чувствую их тошнотворный запах и еле сдерживаю рвотные позывы. Ты же сидишь, как ни в чём не бывало.
— Но ведь никого на поляне не тошнит? — заозиралась я по сторонам. Как бы не пыталась принюхаться, я ничего не чувствовала. Даже страх, как таковой, оставил меня, поджав свой куцый хвост.
— И не будет. Они дышат через фильтры.
Я хотела ещё что-то соврать, но мелодичный свист привлёк моё внимание, и я повернулась на его звук.
— Началось, — сказал мужчина со шрамом и посмотрел в небо.
Я последовала его примеру и подняла взгляд. И мир передо мной замер, а сердце бешено забилось по рёбрам, болью отдаваясь в лопатки. Твари смазанными фигурами выпрыгивали из ночного леса прямо в гущу людских тел, сбивая тех наземь. Я смотрела как в замедленном кино, как твари вгрызались зубами в глотки молодых девушек, как отрывали конечности парням, как когтями ломали рёбра и, мерзко хохоча, вырывали молодые сердца. Я смотрела на эту кровавую резню и не могла пошевелиться, всё тело онемело, а мозг отказывался верить в реальность происходящего. Твари были так быстры, что люди не успевали даже вскинуть оружие. Я сидела в оцепенении и ждала смерти, не было страха, но безысходность и смирение полностью поглотили моё сознание. И я бы, наверно, дождалась своей смерти, но сильный удар по лицу привёл меня в себя. Я посмотрела на мужчину со шрамом, стоящего напротив меня, и вскинувшаяся злость вывела меня из оцепенения.
— Совсем охренел? — вызверилась я.
— Очнись, девчонка, — зло выплюнул он, развернулся и кинулся в эпицентр резни.
Я истерично вздохнула, нащупала на коленях винтовку и начала прицеливаться. Руки заметно тряслись, и я прилагала все усилия, чтобы успокоиться. В голове крутилась мысль: хочу жить. Но её затеняла другая, более кровожадная и совсем мне не свойственная — хочу прикончить хотя бы одну тварь, хочу, чтобы моя пуля вошла ей ровно между бровями и вышла с другой стороны. Хочу увидеть, как задёргается тело твари в предсмертных конвульсиях и расхохотаться ей в лицо.
Я глубоко вдохнула и, медленно выдохнув, посмотрела вперёд. Мир замедлился, и я сделала первый выстрел, почувствовав знакомую отдачу в плечо. Промахнулась. Перезарядив винтовку, начала наблюдать за передвижением тварей, прицелилась и снова выстрелила. Тварь ещё по инерции сделала пару шагов в сторону лежащей на земле раненой девушки и рухнула мешком к её ногам. Я удовлетворённо улыбнулась и встала с поваленного дерева.
