Ему понадобится жена.
Холостой мужчина не мог бы справиться с ролью графа Уолдена. Кто-то должен быть хозяйкой на всех этих приемах, кто-то должен отвечать на приглашения, обсуждать с поварами меню, размещать оставшихся на ночь гостей и восседать в конце длинного обеденного стола в замке Уолденов. Непременно должна быть графиня Уолден. Непременно должен быть наследник.
– Мне нужна жена, Причард.
– Да, милорд. Наши холостяцкие деньки закончились.
На следующий же день Уолден встретился с отцом Лидии и официально попросил разрешения навестить ее.
Двадцать лет спустя ему было трудно понять, как он, даже делая скидку на молодость, мог оказаться столь потрясающе безответственным. Он не задавался вопросом, будет ли она ему подходящей супругой, а лишь тем, получится ли из нее графиня. Он ни разу не задумался, сможет ли он составить ее счастье. Он предположил, что скрытая страстность, выплеснувшаяся наружу во время игры на фортепьяно, выплеснется на него, но тут он ошибся.
Он навещал ее каждый день в течение двух недель – на похороны домой он уже никак не успевал – а затем сделал предложение, но не ей лично, а через ее отца. Ее отец смотрел на этот брак с такой же практической точки зрения, что и сам Уолден. Уолден объяснил, что хотел бы заключить брак без промедления, хотя бы и в трауре, потому что ему предстояло возвратиться домой и заняться управлением поместья. Отец Лидии все прекрасно понимал. Они поженились спустя шесть недель.
Каким же я был самонадеянным молодым болваном, думал он. Я воображал, что Британия всегда будет править миром, а я всегда смогу управлять своим сердцем.
Луна вышла из облака и осветила спальню. Он взглянул на спящее лицо Лидии. Этого я не предполагал, думал он; не представлял себе, что безоглядно, безнадежно влюблюсь в тебя. Меня устраивало поначалу, чтобы мы просто симпатизировали друг другу, но кончилось тем, что этого оказалось достаточным тебе, но никак не мне. Никогда не думал, что мне нужна будет твоя улыбка, что я буду жаждать твоих поцелуев, ждать, чтобы ты сама приходила бы ко мне ночью; никогда не думал, что буду страшно бояться потерять тебя.
Она пробормотала что-то во сне и повернулась. Вытащив руку из-под ее головы, он сел на край постели. Если он останется подольше, то непременно задремлет, но никак нельзя было допускать, чтобы горничная Лидии застала их вместе в постели, когда утром принесет хозяйке чай. Надев халат и шлепанцы, он тихо вышел из комнаты, пересек смежные покои и вошел к себе в спальню. Как повезло мне, думал он, укладываясь спать.
Уолден осматривал накрытый к завтраку стол. Там стояли кофейники с кофе, чайники с китайским и индийским чаем, кувшинчики со сливками, молоком и бальзамом, большое блюдо с горячей кашей, блюда с булочками и тостами, маленькие горшочки с мармеладом, медом и джемом. На боковом столике красовались серебряные сосуды, подогреваемые каждый спиртовой лампой, с омлетами, сосисками, беконом, почками и треской. Рядом на буфете располагались холодные закуски – мясо, ветчина и язык. На отдельном столике помещалась ваза с фруктами, полная персиков, апельсинов, дынь и клубники.
Это поможет поднять настроение Алексу, подумалось ему.
Положив себе омлета и печенки, он сел. Русские запросят свою цену, размышлял он; они потребуют чего-нибудь в обмен на обещание военной поддержки. Его беспокоило, какой может оказаться эта цена. Если они запросят нечто такое, чего Англия была бы не в состоянии дать, то вся договоренность тут же рушится, а затем...
Именно он должен добиться, чтобы дело не рухнуло.
Для этого придется обрабатывать Алекса. От этой мысли ему стало не по себе. То, что он так давно знал молодого человека, в другом случае могло бы оказаться преимуществом, но в подобной ситуации, возможно, было бы легче вести жесткие переговоры с человеком, который был ему безразличен.
Надо отбросить все личное, думал он; нам необходимо заручиться помощью России.
Он налил кофе, взял несколько булочек и меда. Минутой позже появился Алекс, свежий и отдохнувший.
– Хорошо ли спал? – спросил его Уолден.
– Превосходно, – взяв персик, Алекс начал ножом и вилкой есть его.
– Это все? – подивился Уолден. – Раньше тебе нравились английские завтраки, – я помню, как ты съедал кашу, сливки, яичницу, мясо, клубнику, а потом просил у повара еще тостов.
– Я уже не тот подросток, дядя Стивен, которому надо расти.
Мне не следует забывать об этом, подумал Уолден. После завтрака они прошли в утреннюю комнату.
– Скоро объявят о нашем пятилетнем плане переустройства армии и флота, – сказал Алекс.
Он всегда таков, промелькнуло в голове Уолдена, сначала сообщит о чем-то, а потом что-либо спросит. Он вспомнил, как когда-то Алекс заявил: «Этим летом я буду изучать Клаузевица, дядя. Кстати, можно я приглашу гостя в Шотландию на охоту?»
– Бюджет на следующие пять лет – семь с половиной биллионов рублей, – продолжил Алекс.
Исходя из того, что десять рублей равнялись одному фунту стерлингов, Уолден подсчитал, что вся сумма составляла 750 миллионов фунтов.
– Программа внушительная, – сказал он, – мне жаль, что вы не начали ее пять лет назад.
– Мне тоже, – сказал Алекс.
– Вполне возможно, что эта программа не успеет развернуться, как мы окажемся втянутыми в войну. Алекс пожал плечами.
Про себя Уолден подумал: «Он не хочет связывать себя прогнозом, как скоро Россия вступит в войну, что вполне естественно». А вслух произнес:
– Первое, что вам следует сделать, это увеличить калибр пушек на ваших дредноутах.
Алекс отмахнулся.
– Скоро спустят на воду наш третий дредноут. Четвертый строится. На обоих будут установлены двенадцатидюймовые пушки.
– Этого недостаточно, Алекс. Для нашего флота Черчилль предложил пятнадцатидюймовые.
– И он совершенно прав. Наши военные специалисты, в отличие от политиков, не понимают этого. Дядя, вы ведь знаете Россию: там с подозрением относятся к новым идеям. Новшества вводятся с трудом.
Мы ходим вокруг да около, подумал Уолден.
– Каковы же ваши приоритеты?
– Сто миллионов рублей будет немедленно потрачено на нужды Черноморского флота.
– Я бы считал, что Северный флот намного важнее. По крайне мере для Англии.
– Нас по сравнению с вами больше волнует азиатский регион – мы соседствуем с агрессивной Турцией, а не с Германией.
– Они могут стать союзниками.
– Такое возможно. – Алекс на секунду умолк. – Основная беда русского флота, – продолжил он вновь, – в том, что у него нет незамерзающего порта.
Это походило на начало заранее подготовленной речи. Ну, наконец-то, подумал Уолден, вот мы и подходим к сути дела. Но вслух лишь уклончиво спросил:
– А как же Одесса?
– Но это на Черном море. Пока Турция владеет Константинополем и Галлиполи, она контролирует проход из Черного моря в Средиземное, так что с точки зрения стратегии, Черное море все равно, что внутреннее озеро.
– Вот поэтому-то Российская империя веками пыталась пробиться на юг.
– А почему бы и нет? Мы – славяне, и многие балканские народы тоже славяне. Конечно, мы поддерживаем их в стремлении к национальной независимости.
– Естественно. И если добьются независимости, то, возможно, разрешат вашему флоту беспрепятственно проходить в Средиземное море.
– Контроль славянских стран над Балканами помог бы нам. А контроль России был бы еще лучше.
– Несомненно. Однако, насколько мне известно, об этом еще рано говорить.
– А вы не хотели бы поразмышлять над этими вопросом?
Уолден открыл было рот, чтобы что-то сказать, но смолчал. Вот оно в чем дело, пронеслось у него в голове, вот чего они хотят, вот их цена. Но, Боже милостивый, мы не можем отдать России Балканы! Если от этого зависит договоренность, то ей не бывать...
Алекс продолжал:
– Если нам предстоит воевать бок о бок с вами, мы должны быть сильными. Для того, чтобы укрепиться в регионе, о котором сейчас говорим, мы, естественно, рассчитываем на вашу помощь.
Суть сказанного им сводилась к следующему: отдайте нам Балканы, и мы станем вашими союзниками в войне.
Внутренне весь собравшись, Уолден изобразил на своем лице удивление от услышанного.
– Если бы Великобритания контролировала Балканы, то сугубо теоретически, мы могли бы отдать этот регион вам. Но мы не можем отдать то, чем не владеем, так что я не совсем понимаю, как мы можем способствовать вашему, по твоему выражению, укреплению там.
Ответ Алекса прозвучал мгновенно, словно был заранее отрепетирован: – Но вы могли бы признать, что Балканы являются сферой российского влияния.
Ну, подумал Уолден, это уже не так страшно. Это мы смогли бы устроить.
Он почувствовал огромное облегчение. Он решил проверить твердость Алекса перед тем, как завершить разговор.
– Мы, безусловно, могли бы согласиться на то, чтобы в этом регионе ваше влияние предпочесть австрийскому или турецкому, – сказал он.
