Я разражаюсь лающим смехом.
— Ни хрена подобного.
— Ну, а что чувствуешь ты, когда влюбляешься?
— Ничего, потому что никогда не влюблялся, — утверждаю я. — У меня никогда раньше не было отношений. Но мне не нужно испытывать чувства обязательства, чтобы знать, что говорить о совместном будущем после трех свиданий — чертовски безумно.
— Но ты же старый, — парирует она, оглядывая меня с ног до головы, будто пытаясь отыскать гребаное уродство, чтобы объяснить причину отсутствия эмоциональной привязанности. — Конечно же, у тебя были серьезные отношения, по крайней мере, с одной подружкой.
— Я не настолько стар, — выдыхаю я, потому что, черт возьми, сегодня мой день рождения, и мне не нужно напоминать, что я становлюсь старше.
— Довольно стар. Да ладно, сколько тебе лет? — спрашивает она, цепляясь за эту тему, как собака за кость.
Секунду я пристально смотрю на нее, а потом наклоняюсь вперед, так что мы оказываемся нос к носу.
— Вообще-то сегодня мне исполнился тридцать один год.
Она резко отстраняется, ее вызывающий взгляд мгновенно смягчается.
— У тебя сегодня день рождения? — спрашивает она высоким и чересчур сладким голосом. — С днем рождения!
— Да-да, — выдавливаю я, закатывая глаза. — Раз уж ты считаешь меня таким старым хреном, лучше беги к Марву и займи мне там местечко рядом с седыми стариканами. Я уже несколько недель умираю от желания обыграть Артура в «Старую деву». (Прим. переводчика: «Старая дева» — простая карточная игра, в которой игроки стараются не остаться со «старой девой» или же непарной картой из колоды).
При виде моего невозмутимого лица с ее губ срывается смех, я откидываюсь на спинку стула, снова опускаю удочку в воду и, глядя на девушку, качаю головой. Теперь она действительно кажется юной. Либо так, либо я правда старый хрен.
— Заканчивай свой рассказ. Что случилось с этим влюбившимся с первого взгляда парнем?
Она тяжело вздыхает и начинает поигрывать удочкой.
— В общем, мы планировали наше совместное будущее, так? Он нравился моим родителям, и даже брат его принял, что шокирует, потому что он ненавидит всех парней, с которыми я когда-либо встречалась. Так что, мы начали строить планы после окончания университета, потому что я выпускалась в декабре, а его переход в НФЛ должен был состояться в апреле. Во всяком случае, он попросил меня не искать работу, пока не узнает, за какую команду будет играть. И я подумала, что взять несколько месяцев отпуска, чтобы провести время с семьей, звучит неплохо. Ничего особенного, ведь мы явно были на пути к долго и счастливо, верно? Бывшая чирлидерша и будущая звезда НФЛ. Начало сказочного романа. А потом наступило рождественское утро... мы гостили у моих родителей, и он вел себя странно, что заставило меня подумать: «О боже, он собирается сделать мне предложение!» Ну, оказалось все до нелепости наоборот, потому что на самом деле он собирался меня бросить.
— Подожди, что? — спрашиваю я, опуская удочку и снова поворачиваясь к ней. — Тебя бросили в рождественское утро?
Она кивает, ее губы вытягиваются, как у сердитой уточки.
— Ага, — отвечает она с особым ударением на букву «г». — В доме моих родителей, когда солнце еще не взошло над домашними булочками с корицей и кофе.
— Черт, — протягиваю я, качая головой. — Быть брошенной в праздник... какое холодное сердце.
— Холоднее, чем это озеро, — добавляет она, скользя ботинком по блестящему льду. — Но главным сюрпризом было не то, что меня бросили... а то, что он сказал, когда бросал.
Я вздрагиваю, потому что этот придурок уже похож на половину тех идиотов, с которыми я дрался в старших классах.
— Даже не знаю, осмелюсь ли спросить.
— О, не волнуйся, я сама все расскажу. — Мэгги опускает удочку и наклоняется ближе ко мне, ее темные волосы идеально обрамляют сердитое личико. Ясные голубые глаза угрожающе смотрят на меня, и это делает ее еще более горячей. — Он сказал, что я слишком примитивная.
— Примитивная? — повторяю я, качая головой. — Типа... девочка, этот наряд такой примитивный? — спрашиваю я, изрыгая дерьмо, которое сестры постоянно говорят друг другу, хотя им всем уже за тридцать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот именно, — подтверждает Мэгги.
— Что за парень употребляет такое слово?
— Вот именно! — восклицает она, довольная моим небольшим проявлением солидарности.
— И он сказал, что я хорошенькая и умная, и что я ему подхожу, но ему нужен кто-то, кто бы привнес в его жизнь больше приключений.
— Ну и мудак. — Я усмехаюсь, крепко сжимая удочку и думая, что этот парень заслуживает того, чтобы вырубить его нахрен.
— И все же, по какой-то нездоровой причине, я, как дура, оказываюсь здесь в поиске приключений. — Она беспомощно пожимает плечами. — Я даже посылала ему эсэмэски с фотографиями, на которых изображена моя сегодняшняя попытка собрать палатку, думая, что это произведет на него впечатление. Я такая жалкая.
— Так вот как ты думаешь его вернуть? — спрашиваю я, слегка наматывая леску.
Она вздрагивает и начинает теребить шелковистые черные волосы.
— Я думаю, что немного приключений на свежем воздухе помогут изменить то, какой меня видит Стерлинг. Заставит меня казаться менее... примитивной. — Она смотрит на меня большими печальными глазами и надувает губки, отчего мое тело реагирует. — От этого я кажусь глупой девчонкой?
Я качаю головой и борюсь с желанием перекинуть ее через плечо, отвезти к себе и показать, что ей не нужно меняться ради какого-то парня. Она и так великолепна.
Вместо этого я глубоко вздыхаю и смотрю на нее, смягчая голос, прежде чем ответить.
— Думаю, ты глупо полагаешь, что занятия экстремальными видами спорта сделают тебя лучше в глазах какого-то парня. Особенно если учесть, что, он, похоже, придурок.
Ее глаза вспыхивают.
— Ты даже его не знаешь.
— Я знаю таких типов, — выдавливаю я и в отчаянии дергаю удочку. — И его мнение о том, что тебе нужно измениться, чтобы ему соответствовать, подтверждает мою оценку. Он слеп, потому что... ну, черт возьми... ты просто офигенно классная.
Как только я произношу эти слова, в палатке воцаряется тишина. Я оглядываюсь и вижу у губ Мэгги слабое облачко пара, когда она выдыхает и смотрит на меня с таким напряжением, от которого трудно отвести взгляд.
Ее взгляд устремляется на мои губы. Медленно скользя по ним языком, я делаю все возможное, чтобы не думать о том дне, когда мы были здесь с ней в последний раз. О наших телах, прижатых друг к другу. Наши языки ласкали друг друга и желали лизать гораздо больше, чем просто гребаный язык.
Но мне не следовало об этом думать. Потому что если я буду думать слишком усердно, то снова захочу этого. А это то, чего я не должен хотеть.
Мой взгляд мечется между ее губами и глазами, никак не могу определиться с тем, куда хочу смотреть больше, потому что и те и другие делают промежность моих штанов чертовски узкой.
Мать вашу, к черту все. Теперь я хочу снять с себя комбинезон, потому что мощная энергия, пульсирующая между нами, сжимает в тиски мои бедные яйца. А мой член хочет быть сжатым кое-чем совершенно другим.
Делаю небольшое движение в ее сторону, и она ахает, широко раскрыв глаза.
— Ты будешь подсекать? — восклицает она, и голос у нее какой-то квакающий и странный.
Мой взгляд падает на удочку, потом я смотрю на монитор и не вижу ничего, кроме озерной воды.
— Там ничего нет, — отвечаю я. Откинувшись на спинку стула, я еще мгновение смотрю на монитор, ожидая увидеть хоть что-то.
Она прочищает горло.
— О, прости... клянусь, я видела, как твоя удочка зашевелилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Зависит от того, какую удочку она имеет в виду. Потому что если ту, что у меня между ног, то там определенно наблюдалось движение.
— Да, может, они вернутся, — говорю я с надеждой в голосе, которую не могу скрыть.
Черт возьми, я хочу трахнуть эту девушку. Хочу трахнуть ее прямо здесь и прямо сейчас. Но она только что сказала, что пытается вернуть своего бывшего, так что это станет нарушением условий. Такое должно заставить меня бежать в другую сторону, потому что я не связываюсь с девушками с багажом. Я их сразу же пропускаю, как правило. Но по какой-то нелепой причине ее невинный идеализм продолжает притягивать меня к ней.
