За десять лет жизни Оля и Аля видели все местные больницы и медцентры и полсотни иногородних. А ещё бабок, шаманов и целителей. Увы, все они оказались шарлатанами. После «целителя», предложившего вернуть здоровье девочкам за один сеанс, если родители оформят на него дарственную на свою квартиру, отец семейства заявил, что больше ездить ко всяким знахарям они не будут.
Эдик во все глаза смотрел на сестрёнок, но, увы, не видел никаких сущностей, которые могли бы портить жизнь девчонкам.
Сам Ужик, его старшая сестра и родители были на удивление здоровы, и порой Эдику становилось мучительно стыдно перед близняшками за то, что он большой, сильный и выносливый. За то, что он спокойно дышит, легко бегает и не знает, что такое мигрень, судороги и одышка.
Через две недели после встречи Змей с сестрёнками позвонила Кобра.
— Здорово, Ужик!
— Привет!
— Слушай, я правильно помню: твоим сёстрам становится хуже зимой, то есть когда холодает?
— Ну да, а что?
— Есть одна мысль…
— Кобра, ты с этим не шути, ясно?
— Ты чего, Уж? Я не шучу. Я помочь хочу.
У Ужика где-то внутри заныло. Страшно и радостно.
— Что такое? Говори!
— Тихо, тихо, пока ещё ничего не ясно…
— Нет, начала — значит, говори.
Кобра вздохнула и сказала:
— Я всё думала про эту болезнь. Странная она, не находишь? Но ничего по нашей части не видно. Тогда я у Шпиля спросила: бывает ли так, что болезнь от существа, а оно само не заметно? И он сказал, что бывает! Есть растительные паразиты, типа медвежьего сонника, например, и мелкие твари, которые, допустим, в воде водятся. Их можно только специальными знаками обнаружить. То есть надо знать, что ищешь и как это что-то искать конкретно.
Кобра прервалась. Судя по бульканью, на что, чтобы попить. Затем продолжила:
— Мы с Аспидом кучу записей перерыли, таблицу начертили с симптомами, но тут надо ещё кое-какую дополнительную информацию получить. Кое-что могу у тебя спросить: например, девчонки как давно болеют?
— С рождения.
— А ваша мать, когда была беременна, за границу не ездила?
Ужик задумался. А ведь точно: они вчетвером ездили в Турцию где-то за полгода до рождения девчонок. Если подумать, то мамка точно была беременна во время поездки.
— Ага. В Турцию.
— Турция… — повторила Кобра.
— Отлично! Подходит! — послышался радостный голос Аспида.
А потом он добавил:
— Ой, то есть не отлично, конечно… ну, я просто так сказал…
Кобра кашлянула и засыпала Ужика вопросами о состоянии сестёр. Потом спросила, можно ли глянуть на результаты их анализов за все десять лет и задать им пару вопросов о самочувствии и ощущениях.
— Понимаешь, — сказала она, — если мы точно установим, что это, мы сможем изгнать эту тварь!
— Но ведь в больницах есть видящие… — возразил Ужик, очень боясь поверить. — Почему никто не заметил?
— Да потому что не видно этих тварей, я же говорю! Тем более если девчонки заразились от матери ещё эмбрионами — это вообще очень редкий случай!
— Но мамка-то здорова!
— А когда беременная была, как она себя чувствовала?
Ужик вспомнил, что последние три месяца до родов мама действительно чувствовала себя плохо, но и она сама, и все остальные полагали, что это объясняется естественными причинами.
— Вот, её организм боролся с тварью и победил, а эмбрионы защититься не смогли. Я думаю, это суру — турецкое существо типа «паразит». Живёт в воде и может вызывать одышку и состояние, схожее с отравлением. Но здоровый организм его в итоге исторгает. Настоящую угрозу он представляет для новорождённых в первые два месяца жизни и для беременных. Для младенцев местные обряд специальный проводят.
— Надо ещё проверить! — встрял Аспид.
— У нас тут есть знаки на опознание суру. Если это оно, то я знаю, какой ритуал может помочь! Ну, если нет, то будем дальше искать. Давай я тебе фотку знака пришлю, а ты девчонок проверишь?
— Хорошо! Я перезвоню потом.
Сердце замерло, а потом заколотилось часто-часто. Неужели Оле и Але всё-таки можно помочь? И родителям — Ужик не дурак, он понимает, как сложно им с такими нездоровыми детьми.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Часть Ужика уже ликовала в предвкушении, а другая боялась разочарования. Он посидел без движения пару минут, унимая и неуместную пока радость, и преждевременное отчаяние.
Посмотрел на присланное Коброй фото: да уж, знак сложный! Надо потренироваться, чтобы быстро и по возможности незаметно начертить его в комнате девчонок.
До близняшек он дошёл только через полчаса: еле удалось освоить замысловатый знак.
Оля рисовала, Аля спала. Он тихонько вошёл в комнату, прижал палец к губам, чтобы Оля не разбудила сестру, и сел на пол у кровати девчонок. Мол, просто так зашёл — соскучился. Дождался, пока Оля вернётся к рисованию, и начертил знак металлическим перстнем, который на последний день рождения ему подарил Полоз. Знак засветился и завис в воздухе, искрясь и сияя. Это оно! Это точно суру!
Ужик вскочил, разбудив сестру, и выбежал из комнаты.
Набрал номер Кобры:
— Проверил! Оно!
— Отлично! Так, а теперь организуй нам вечер без родителей. Я знаю, какой ритуал надо провести, но твоим родителям это не понравится.
— Хорошо. Спасибо, Кобра! — Да пока не за что, — хмыкнула девушка, хотя по голосу было слышно, что ей приятно.
— За то, что тебе не всё равно.
— А вот это само собой, — серьёзно ответила она. — Мы же банда.
Ужик поразмыслил и решил отправить родителей в ресторан в субботу. Хотелось позвать Змей и провести Кобрин ритуал прямо сейчас, но если б он начал уговаривать отца и мать пойти развеяться в четверг, они бы точно заподозрили неладное.
Написал Кобре, что организует всё послезавтра.
Родители, к счастью, спорить не стали: оказывается, отец давно хотел вывести маму в свет, но не хотел нагружать сына. Ужик сначала удивился, а потом понял, что он в последнее время всё реже бывает дома, — наверное, родителям кажется, что он устал от них и от сестёр, но это не так. Это оттого, что быть Змеем — непросто. Нужно много времени и сил, много тренировок… ладно, главное — родители согласились.
В пятницу собрались у Полоза, чтобы обсудить ритуал. Оказалось, младенцев, в случае если они подхватили суру, натирают мёдом и пряностями, прогревают в горячей воде и укутывают в тёплое полотенце. Называлась эта процедура жутковато: «маринование младенца».
Ужик молчал, слушая друзей.
— Но они-то уже большие! — возмутился Аспид. — Ну и как мы их натирать будем?
— Не «мы», а «я», — фыркнула Кобра. — Как раз потому, что большие уже.
— А они возражать не будут? — приподнял бровь Полоз, не отрываясь от телефона.
— А вдруг они родителям расскажут? — испугался Аспид. — Пришли друзья брата, заманили в ванную, натирали чем-то — нас же посадят! Может, нам их усыпить на время ритуала?
— Чем?
— Ну, Даш… Кобра, ты же медик! Вы там постоянно кого-то усыпляете! Наркозом всяким…
— Где я тебе его возьму? И потом — общий наркоз потенциально опасен для организма. Даже для здорового, а девчонки и так плохи. Извини, Ужик.
Он мотнул головой: мол, ничего.
— А снотворное? — поинтересовался Полоз. — Есть же детские дозировки, так?
— Тоже опасно, — нахмурилась Кобра. — Ужик, а ты что скажешь?
Ужик откашлялся и спросил:
— А может, я просто поговорю с ними? Скажу, что это наш секрет и нельзя об этом родителям говорить. Что это такое волшебство.
— И они поверят? — усомнился Аспид. — Ну, я бы в их годы не поверил.
Ужик тоже вряд ли поверил бы в свои десять, но близняшки, выросшие фактически взаперти, во многом были совсем детьми.
Полоз спрятал телефон и сказал:
— Попробуй. На ритуал ты их уговоришь однозначно: они тебе доверяют. А если потом предки тебя выставят из дома, переезжай ко мне. Места в доме хватит.
У Ужика защипало в глазах: Полоз готов предоставить ему кров. Вот, что значит друг. Он снова откашлялся и пробормотал:
