И океанская вода
Дрожит вдали в обрывках тины.
1993
«Век подбирает своих сыновей…»
Век подбирает своих сыновей —
Старый могильщик из пьесы Шекспира:
О, бедный Йорик, ты светоч был мира!
Страшно зиянье улыбки твоей…
Где эти строки и музыка эта,
Ярость актёрская, зала озноб?
Снова кончается смертью поэта
Век, гвозди в рифму вбиваются в гроб.
Кто-то в Нью-Йорке, а кто-то в Париже,
Кто петербургской застигнутый мглой.
Тот, кто остался — возьми же, возьми же
Этот теперь уже голос былой.
Этой строки, этой музыки пенье —
Чудится — не было в мире живей…
Грозных часов замирает биенье…
Век подбирает своих сыновей.
1997
Нулевые
«Ещё двадцатый на табло…»
Ещё двадцатый на табло,
И значит, время не пришло
За «Альфой» вслед воскликнуть «Бэта!»,
От дантовских спастись причуд,
От достоевских тёмных пут,
От Фауста и от Макбета.
Ещё средневековья мгла,
И Гутенбергова игла
Пронзает мозг, и Смерть костями
Стучит и шествует с косой,
И брейгелевский вновь слепой
Ведёт других всё к той же яме,
И до галактик нет пути,
И сколько разуму ни льсти,
Он по привычке лжёт, как прежде,
И, грустно глядя на табло,
Ты шепчешь: «Время не пришло»
И вновь вверяешься надежде.
2000
«Год промежуточный, прощальный…»
Год промежуточный, прощальный,
Чья цифра манит, как мираж,
Упорно чудясь изначальной,
Хоть отвергаешь эту блажь.
Уходит век — последний, наш,
Ему обязаны рожденьем,
Судьбы тяжёлым наважденьем,
И чем ещё ему воздашь,
В тысячелетия вираж
Входя с безмерным напряженьем.
2000
«Стоит большая тишина…»
Стоит большая тишина,
И в ней сентябрьские вздохи
Слышней, и чудится — слышна
Речь уходящей прочь эпохи.
Прощальная, сухая речь
При расставании со всеми,
Тысячелетье — гору с плеч
Угрюмо сбрасывает время.
И смотрит: брать нас иль не брать
С собой в век новый — умирать.
2000
«Пока бежит тысячелетье…»
Пока бежит тысячелетье,
Года отщёлкивая чётко,
Как будто бы погонщик плетью,
Как будто бы танцор чечётку,
А мы, отставшие внезапно,
Замедленное поколенье —
Бредём, как зэки в путь этапный,
Не дни считая, а мгновенья…
2008
«Бери, былое, за живое…»
Бери, былое, за живое,
И память правду-матку режь,
Но небо, небо голубое,
Голубизной меня утешь.
Быть может, пропадут безвестно
Судьба и жизнь, как стих вчерне,
Но там, в голубизне небесной,
В небесной той голубизне…
2007
«Бросил дом. Навсегда ушёл…»
Бросил дом. Навсегда ушёл
В никуда, но только бы прочь.
Бесконечный тянется мол,
Бесконечно тянется ночь.
Катит смертные волны Стикс,
Перевозчик времён старей,
Наступает мгновенье Икс,
Так пускай же пройдёт скорей.
2000
«Мне младенческий облик мой…»
Мне младенческий облик мой
В полутьме мелькнул в сновиденьи,
Сновиденьем и полутьмой
Нарисованный на мгновенье.
На меня он, жмурясь, взглянул
И растаял, и не вернулся.
Я забыл о нём, я уснул,
И тоскуя о нём, проснулся…
2007
«О, память, память! Не оставь…»
О, память, память! Не оставь
На произвол судьбы бесследной —
Поступки пусть восстанут въявь,
Событья, строчек отзвук медный.
Всё то, что было, пело, жгло,
Всё то, что чудилось и снилось —
Пока есть память, не прошло,
Погибло, если позабылось.
2007
«Всё это долгое кино…»
Всё это долгое кино,
Что досмотреть мне суждено,
С полузабывшимся началом,
С мельканьем кадров на ходу,
С отметкой «В надцатом году»,
Да с титром смутным и усталым…
Никто не блещет здесь игрой,
Но главный, роковой герой
Порой пронзает вдруг до дрожи,
И я слежу за ним одним,
Поскольку знаю — вместе с ним
Навек сойду с экрана тоже.
2000
«Звонок из давних, давних лет…»
Звонок из давних, давних лет,
Когда казалось всё манящим,
Рассветом жизни был рассвет
В окне, былое — настоящим.
И жив отец, и мать жива.
И ни казармы, ни решётки.
И первые стихов слова
Так неуверенны, нечётки.
И век, как Вечность — так велик.
И медленно земли вращенье.
И только иногда на миг —
Сон, дней грядущих предвещенье.
2002
«Всё то, что юностью звалось…»
Всё то, что юностью звалось,
Когда-то с места сорвалось,
Как с полустанка поезд,
И безвозвратно унеслось,
Гудком прощальным ввысь взвилось,
И помнится как повесть
О ком-то, может, о тебе,
А, может, о чужой судьбе,
С твоею странно схожей,
В чём перст приметен Божий.
2002
«Я всё внимательней и строже…»
Я всё внимательней и строже
Тот разговор, что начал сам,
Веду, пронзающий до дрожи,
С душой своею по душам.
К чему придём? Судьбой какою
Всё обернётся? Правда в чём?
Мой разговор с моей душою
На тайном языке своём…
2007
«Всё прошло, и не будет возврата…»
Всё прошло, и не будет возврата,
Словно вспыхнул ночной фейерверк
И пропал, и не слышно раската,
В темноте рассыпаясь, померк.
А какие мерещились дали,
И надежд набегали валы!
Но откатывались, пропадали,
Становились добычею мглы.
И стою на ветру холодящем,
Белый снег, белый день, белый свет…
В прошлом, будущем иль настоящем?
Не поймёшь, не расслышишь ответ…
2008
«В образовавшейся лакуне…»
В образовавшейся лакуне
Меж октябрём и ноябрём
Душа расходуется втуне,
Стих скуден, смутен окоём.
Но набирает обороты
Пришедший век на всех парах,
Во все лакуны и пустоты
Вгоняя панику и страх.
И нету места во Вселенной
Среди пространств, среди времён,
Где с мыслью тленной, плотью бренной
Ты был бы спрятан и спасён.
2002
«Ещё так долго до утра…»
Ещё так долго до утра,
И ночь неслышна и сера
Сквозь замершие занавески,
И только всплески, всплески, всплески —
Часов размеренный тик-так,
Времён журчащий зыбкий шаг,
Бесперебойный, беспрестанный —
Взаймы живущим Богом данный.
2000
«Воронку в небе просверлив…»
Воронку в небе просверлив,
Выглядывает шар лохматый
И видит медленный залив,
Прибоя слушает раскаты.
Коснулись облаков края
Черты далёкой окоёма…
Но это то, что вижу я,
Но это то, что мне знакомо,
А взгляд небесный, вековой,
Беспамятный, вселенский, грозный
Сквозь облаков нависших слой —
Что видит он из дали звёздной?
2004
«Сны цветные! Найдёт ли строка…»
Сны цветные! Найдёт ли строка,
В ночь проникнув, разгадку их блеска?
До чего же их поступь легка
Перед тем, как исчезнуть им резко.
Я в сверкающем мире блуждал
Полон силы земной и небесной,
Пробужденья не чуял, не ждал,
Пребывал в тишине бессловесной.
Всё пропало, проснулся едва,
Явь вернулась в свою оболочку,
И печально ищу я слова,
Составляя прощальную строчку.
2009
«Сам с собой поиграй в молчанку…»
Сам с собой поиграй в молчанку,
Посторонним прикинься вдруг…
Снежный лес дрожит спозаранку,
Как приметен его испуг!
Отчего? Ни души повсюду,
Небосвода бледен овал…
Я уйду, я спрячусь, не буду,
Будто вовсе и не бывал,
Только дрожь унять бы лесную,
Этой снежной тревоги блажь…
