Я помнила о том, как Мак бросил все после смерти родителей и чувствовал себя настолько виноватым, что не смог отказать Драко в его просьбе.
— Так ты стал понимать язык Хэппи?
— Со временем я смог общаться с ними и узнал, что на самом деле ее звали Олла.
Произнесенное им имя звучало сладко и было похожим на название какого-то декадентского десерта.
— Я попросил разрешения увидеть ее, но вместо этого ко мне пришел ее отец, Кан.
— Полагаю, он совсем не обрадовался.
— Он был не из тех людей, кому бы ты хотела перейти дорогу.
— И, учитывая преступление, которое я совершил, я был удивлен, что они не казнили меня сразу. Или не вырвали мои органы, приковав к алтарю, чтобы успокоить богов.
— За что? За кражу лодки?
— Нет. На лодку, как оказалось, им было плевать. Кан оказался их королем, а Олла считалась неприкосновенной из-за ее дара. Собственность богов. Я осквернил ее в их глазах.
Черт. Теперь я начала понимать, почему эта история не закончится хэппи эндом. Каламбур.
— Итак. Ты покусился на то, что тебе не принадлежало…
— Следующие несколько месяцев мы очень сблизились с Каном. Хотя это была странная дружба. Они ждали дня равноденствия, чтобы принести жертвы богам и искупить свои грехи. Кан постоянно спрашивал меня о местах, в которых я побывал с бандитами на их судне, о людях, которые мне встречались во время моего путешествия. Он также рассказывал мне и о своей родословной, о дарах, которые им послали Боги. Каждый день я умолял позволить мне встретиться с Оллой, но мне отвечали, что время для этого еще не пришло.
По моей коже побежали мурашки, когда я поняла, куда это все ведет.
— По иронии судьбы я чем-то заразился. Скорее всего, малярией. Я не дожил до дня равноденствия, но перед моей смертью Кан пообещал похоронить меня вместе с Артефактом, тем камнем, который я так и хранил при себе. Я надеялся, что в будущем кто-нибудь найдет его, а боги довершат остальное, вернув его Мие.
— Кан проявил великодушие.
— Просто я угрожал принести им голод и несчастья, если он не поможет моему духу спокойно отойти в мир иной.
— Ты больше не видел Оллу? — спросила я и почувствовала странный всплеск отчаяния, когда он вдруг замолчал.
— Да, — наконец ответил он, почти торжественно. — Должно быть, она узнала, что я умираю и смогла освободиться. Последнее, что я видел, было ее прекрасное лицо, склонившееся над моим. Я сказал ей, что люблю ее, а потом случилось это.
— Что?
— Ураган из криков, борьбы и крови… — Мак тяжело вздохнул. — Ее отец перерезал ей горло в полуметре от моего лица, крича, что ее непослушание оскорбляет богов и принесет одни страдания их народу.
Боже! От ужаса и удивления я забыла, как дышать.
— Я был слишком слаб, чтобы сделать что-то кроме того, как просто смотреть, как кровь льется из ее шеи, стекая на мое лицо, но внутри себя я заживо сгорал от охватившей меня агонии. Кан продолжал кричать на нее и на меня, обвиняя за то, что ему пришлось убить собственную дочь. Он сказал, что я буду вечно ходить по этой земле, ощущая эту боль. Но больше всего мне запомнились слова Оллы. Думаю, тогда я и понял, что слова Кана были не угрозой, а правдой, как и ее слова.
— Что она тебе сказала? — прошептала я, осознавая, что снова сижу на краю стула.
— Она сказала: «Я найду тебя. Чего бы мне это ни стоило. Моя душа не успокоится, пока я не найду и не освобожу тебя». Потом она умерла.
В этот раз Мак замолчал слишком надолго, возможно, собираясь с духом, прежде чем продолжить. Я же была просто в ужасе.
— А вся ирония заключается в том, что, спустя некоторое время, люди из клана, который благодаря мистическому дару Мии должен был охранять меня, прибыли на этот остров, но опоздали на несколько людей, потеряв мой след. Конечно, если бы они успели, Олла, вероятнее всего, была бы жива. Все-таки я считаю, что так меня наказали боги.
Глава 9
Тедди
Я не знаю, сколько просидела рядом с Маком в полной тишине, пытаясь очистить свое сознание от трагедии, которая в нем развернулась. Она впиталась в мою кожу, проникла в мои легкие и стала подкатывать тошнотворными волнами к моему горлу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но почему?
Естественно, я смотрела фильмы ужасов, читала трагические любовные романы и выуживала из мозга подопытных в колледже очень многое, и я не была эмоционально неустойчивой, но сегодня, наполненная этими странными эмоциями, я чувствовала, как эта история проникла вглубь меня, как разъедающий мою кровь вирус.
— Мне нужно передохнуть… — нарушила я тишину, встала и направилась к двери, думая, как далеко смогу уйти, прежде чем меня вырвет.
Выйдя в коридор, я прислонила ладони к стене и наклонила голову к груди. Живот сжимали болезненные судороги, а голова кружилась. Вдруг я почувствовала, будто бы за моей спиной кто-то стоит, дыша прямо в мой затылок, но, повернувшись, увидела, что коридор абсолютно пуст.
Блядь! Что со мной?
Внезапно коридор стал вращаться перед моими глазами. Все быстрее и быстрее. Из стен как будто стала вытекать краска. Синяя, красная…
Дышать становилось все труднее и труднее, а потом я почувствовала, как мир вокруг накрывает тьма, а я падаю.
***
Два дня спустя
Мне снилось, что я вновь спускаюсь с того же холма. Только теперь небо закрыли почти черные грозовые тучи, а мое тело дрожало от ледяного дождя.
Это не он! Не он! Боже милостивый, пусть он выглядит, как его копия, но это не он.
Убегая, я могла думать только о том, что совершила ужаснейшую ошибку. Остановившись для того, чтобы передохнуть, я убрала руку с раны на животе и увидела, что на моем одеянии, которое больше походило на мешок из-под картофеля, алело огромное кровавое пятно. Я знала, что скоро умру, но продолжала бежать. От него. От мужчины с ярко-голубыми глазами, который явно был не тем, кем казался.
Споткнувшись, я упала лицом прямо в грязь.
Как же больно, Господи!
Я попыталась подняться на ноги, но вновь и вновь падала, скользя по грязи.
— Ты чертова маленькая сучка! — произнес глубокий мужской голос позади меня, а потом этот ублюдок схватил меня за волосы и перевернул к себе лицом.
— Нет, пожалуйста! — умоляла я сохранить мне жизнь.
Он смотрел на меня с отвращением и яростью, его лицо было покрыто кровью, а холодные голубые глаза, казалось, смотрели прямо в душу.
— Ты думаешь, что можешь забрать его у меня? — зарычал он. — Думаешь, что можешь лишить меня брата? Никто не отберет то, что принадлежит мне.
Он поднял вторую руку и вонзил в мою шею сверкающий серебряный клинок.
— Черт! — закричала я, вскакивая с кровати и вытирая пот, покрывающий мое лицо, да и все тело.
Господи!
Мой взгляд устремился к полоске света, пробивающейся через дверь, ведущую в коридор. Неистово я стала разглядывать свою ночную рубашку в поисках кровавых пятен.
Все в порядке. Я в безопасности. Я дома.
Справа стоит моя белая прикроватная тумбочка. Над белым креслом в углу комнаты, в котором я постоянно читаю, висит фотография моих родителей. А рядом с креслом находится раздвижная дверь, которая ведет на балкон из красного дерева с видом на океан.
Я глубоко вздохнула и окончательно поняла, что это был всего лишь сон. Правда, в этот раз все было чересчур ярко, чересчур натурально. Каждая деталь, вплоть до текстуры грязи под моим лицом, капель дождя, похожих на укусы маленьких насекомых, и тошнотворного чувства в моем животе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Блин, блин, блин!
Мне нужно было встать и хоть немного пройтись. Уже второй день я не вылезала из постели, находясь то в полусонном, то в полуиспуганном состоянии. Странные сны не прекращались. Я села на край кровати и, пошатываясь, встала, чувствуя себя будто бы под дурманом. Проковыляв мимо ванны, я зашла в кухню и наполнила стакан, стоящий на краю раковины, холодной водой из крана с фильтром.
