АЛАН. Нет!
ДАЙЗЕРТ. Нет?
АЛАН. Он мне ничего не показывал! Он подлый содомит! Взлететь или Упасть! Ему все равно! Это Закон Безразличия.
ДАЙЗЕРТ. Закон Безразличия?
АЛАН. Всем было безразлично, родился он или нет, и теперь это его закон.
ДАЙЗЕРТ. Но ты научился? Ты приручил его?
АЛАН. Я сделал это!
ДАЙЗЕРТ. А потом тайно ездил верхом?
АЛАН. Да.
ДАЙЗЕРТ. Как часто?
АЛАН. Каждые три недели. Чаще — люди бы заметили.
ДАЙЗЕРТ. На одном и том же коне?
АЛАН. Нет.
ДАЙЗЕРТ. Как ты попадал в конюшню?
АЛАН. Украл ключ. Сделал копию у Брайсона.
ДАЙЗЕРТ. Ловкий мальчик.
(Алан улыбается.)
Потом ты ускользал из дому?
АЛАН. В полночь! С последним ударом часов!
ДАЙЗЕРТ. Как далеко находится конюшня?
АЛАН. В двух милях.
(Пауза.)
ДАЙЗЕРТ. Давай, сделай это! Иди туда!.. Сейчас!..
(Он встает и толкает скамейку.)
Теперь ты там, прямо перед воротами конюшни.
(Алан поворачивается лицом к трибунам.)
В твоей руке ключ. Пойди и открой их.
20
(Алан движется в глубь сцены, жестами открывает дверь.
На площадку ниспадает мягкий свет.
Гул Хора. Шум божества Эквус.
Входят «лошади», поднимают свои маски высоко над головой и одновременно надевают их. Лошади становятся вокруг площадки, Самородок — в глубине тоннеля.)
ДАЙЗЕРТ. Тише! Тише! Дэлтон, может быть, еще не спит. Шшшшш… Тихо… Вот так. Теперь входи.
(Алан крадучись сходит с площадки через открытый центральный проход, не покидая, однако, деревянного круга, залитого теперь ярким светом. Дайзерт смотрит на него. Лошади топают, их маски поворачиваются в его сторону.)
Сейчас ты внутри. Все лошади разглядывают тебя. А ты видишь их?
АЛАН (возбужденно). Да!
ДАЙЗЕРТ. За которой из них ты пришел?
АЛАН. За Самородком.
(Алан протягивает руки и жестами выводит Самородка на авансцену — направо, мимо остальных лошадей.)
ДАЙЗЕРТ. Какой масти твой Самородок?
АЛАН. Гнедой.
(Конь ступает очень осторожно. Алан останавливает его возле угла площадки.)
ДАЙЗЕРТ. Что ты теперь делаешь?
АЛАН. Надеваю на него сандалии.
ДАЙЗЕРТ. Сандалии?
АЛАН. Сандалии величия!.. Из мешковины.
(Он достает невидимые сандалии и благоговейно целует их.)
Обвязываю их вокруг его копыт.
(Он дотрагивается до левой ноги Самородка. Конь поднимает ногу, и юноша жестами привязывает сандалии.)
ДАЙЗЕРТ. Что, все четыре ноги?
АЛАН. Да.
ДАЙЗЕРТ. А потом?
АЛАН. Дзынь-делень.
(Он жестами достает уздечку и мундштук.)
Ему не нравится, что его беспокоят в такой поздний час, но ради меня он подчиняется. Он наклоняется ко мне. Он вытягивает шею.
(Самородок наклоняет голову. Сначала Алан, как бы исполняя ритуал, кладет мундштук себе в рот, а затем перекладывает Самородку. Потом застегивает пряжки на уздечке. После чего невидимыми вожжами ведет коня через всю площадку, по ее левой стороне. Самородок послушно следует за ним.)
АЛАН. Застегиваю пряжку и вывожу коня наружу.
ДАЙЗЕРТ. Без седла?
АЛАН. Без.
ДАЙЗЕРТ. Продолжай.
АЛАН. Идем вниз по тропинке. Он спокоен и молчалив. Из-за мундштука. Тихие, нежные ноги. Наконец, выходим в поле. Там его одолевает беспокойство.
(Конь испуганно пятится. Маска колышется.)
ДАЙЗЕРТ. Почему?
АЛАН. Не хочет идти.
ДАЙЗЕРТ. Но почему не хочет?
АЛАН. Это места Хэй Хэй.
ДАЙЗЕРТ. Что?
АЛАН. Хэй Хэй.
ДАЙЗЕРТ. Заставь его идти дальше.
АЛАН (свирепо шепчет). Пошел!.. Пошел!..
(Он тащит коня в центр площадки. Дайзерт выходит на авансцену.)
21
(Самородок останавливается, оглядывается, изучая поле. Шум божества Эквус постепенно затихает. Юноша смотрит на него.)
ДАЙЗЕРТ. Это большое поле?
АЛАН. Огромное!
ДАЙЗЕРТ. Какое оно?
АЛАН. Все укутано туманом. Крапива жалит ноги.
(Жестами снимает ботинки и подпрыгивает, как ужаленный.)
Ай!
ДАЙЗЕРТ (возвращаясь к своей скамейке). Ты снимаешь обувь?
АЛАН. Всё.
ДАЙЗЕРТ. Всю одежду?
АЛАН. Да.
(Жестами Алан полностью раздевается. Закончив, очевидно, совершенно обнаженный, он простирает руки в стороны, показывая себя своему Богу и склоняя голову перед Самородком.)
ДАЙЗЕРТ. Где ты оставляешь вещи?
АЛАН. В дупле одного дерева у ворот. Там их никому не найти.
(Он идет вглубь сцены и засовывает под скамейку невидимую одежду. Дайзерт сидит на левой скамейке на авансцене.)
ДАЙЗЕРТ. Как ты теперь себя чувствуешь?
АЛАН (превозмогая боль). Жжет.
ДАЙЗЕРТ. Жжет?
АЛАН. Туман!
ДАЙЗЕРТ. Продолжай. Что дальше?
АЛАН. Человечий Мундштук.
(Он протягивает руку и достает из-под скамейки невидимую палку.)
ДАЙЗЕРТ. Человечий Мундштук?
АЛАН. Палка для моего рта.
ДАЙЗЕРТ. Для твоего рта?
АЛАН. Чтобы закусить ее.
ДАЙЗЕРТ. Зачем? Для чего?
АЛАН. Чтобы зубы не повылетали на большой скорости.
ДАЙЗЕРТ. Это всегда одна и та же палка?
АЛАН. Конечно. Священная палка. Держу ее в дупле. В Арке Человечьего Мундштука.
ДАЙЗЕРТ. А что потом?.. Что ты делаешь потом?
(Пауза. Алан подходит к Самородку.)
АЛАН. Трогаю его!
ДАЙЗЕРТ. Где?
АЛАН (блаженно). Где только можно. Везде. Живот. Ребра. Его ребра из слоновой кости. Огромной ценности!.. Его бока холодны. Его ноздри открыты мне навстречу. Его глаза блестят. Они могут видеть в полном мраке… Глаза!..
(Внезапно он в истерике бросается к дальнему углу площадки.)
ДАЙЗЕРТ. Продолжай!.. Дальше?
(Пауза.)
АЛАН. Даю сахар.
ДАЙЗЕРТ. Кусок сахара?
(Алан возвращается к Самородку.)
АЛАН. Его Последний Ужин.
ДАЙЗЕРТ. Последний перед чем?
АЛАН. Хэй Хэй.
(Он становится перед конем на колени. Ладони подняты вверх и сведены вместе.)
ДАЙЗЕРТ. Ты что-нибудь говоришь, когда даешь ему сахар?
АЛАН (предлагая). Возьми мои грехи. Съешь их ради меня… Он всегда ест.
(Самородок наклоняет маску к ладоням Алана, затем отступает на шаг, чтобы поесть.)
И тогда он готов.
ДАЙЗЕРТ. Теперь ты можешь вскочить на него?
АЛАН. Да!
ДАЙЗЕРТ. Тогда сделай это. Оседлай его.
(Алан ложится на площадку. Берется за кончик металлического столба, вделанного в доски, церемонным шепотом повторяя имя своего Бога.)
АЛАН. Эквус!.. Эквус!.. Эквус!..
(Алан устанавливает столб вертикально. Актер-Самородок хватается за него. По его примеру все остальные «лошади», надев перчатки, цепляются за поручни площадки. Юноша встает и отходит спиной к заднему поручню, к его левой стороне.)
Возьми меня!
(Он разбегается и запрыгивает на спину Самородка. Кричит.)
А!
ДАЙЗЕРТ. Что такое?
АЛАН. Больно!
ДАЙЗЕРТ. Больно?
АЛАН. В его шкуре спрятаны кинжалы! Тысяча маленьких кинжалов впивается в мои ноги.
(Самородок проявляет беспокойство.)
Стой, Эквус. Никто не сказал «Вперед!». Вот так. Умница, Эквус, Раб Божий, Верный и Истинный. Обнаженный, он ласкает себя моими руками. И во рту у него дзинь-дзынь-делень.
(Конь бьет копытом.)
Прекрати!.. Ему очень сильно хочется бежать.
ДАЙЗЕРТ. Ну, так пусть бежит. Забудь обо всем на свете. Умчись прочь, Алан… Сейчас же!.. Теперь ты наедине с Эквусом.
(Алан весь напрягается.)
АЛАН (ритуально). Эквус — сын Бокуса — сына Шейуса — Вперед!
(Гул хора. «Лошади», стоящие вокруг площадки, начинают очень медленно, мягкими толчками поворачивать ее, упираясь в деревянные поручни. Алан и его «конь» тоже начинают поворачиваться. Вся соль в том, что площадка и «статуя» одновременно кружатся в разных направлениях. Во время скачки скорость увеличивается, а свет ослабевает до тех пор, пока не погаснут все прожектора, кроме одного, освещающего коня и всадника, и отбрасывающего редкие отблески на другие маски, стоящие вокруг.)
И вот мы движемся. Король всадников и Эквус, могущественнейший конь. Только я могу ехать на нем. Он разрешает мне поворачивать в ту или другую сторону. Я ощущаю всем своим телом, как его шея вздымается во тьме. Эквус, Раб Божий!.. Слушай меня, Король приказывает тебе. Сегодня, в эту ночь, мы атакуем сразу всех.
ДАЙЗЕРТ. Кого это — всех?
АЛАН. Моих врагов и Его.
