пламя, и мы остались относительно нетронутыми. Но воздух по-прежнему наполнен сажей и пеплом и будет таковым ещё некоторое время. Нам сказали оставаться дома, пока воздух не очиститься.
Реджина вздыхает.
— Но как долго? — спрашивает она, поднося ко рту ещё один кусочек омлета. — Ты же знаешь, как важно, чтобы дети играли на улице. Им нужен свежий воздух и солнечный свет.
Я киваю.
— Они не уверены, — отвечаю я. — Возможно, несколько недель.
Глаза Реджины расширяются при этой новости, но после небольшой паузы она улыбается и говорит:
— Урсула приедет?
Я качаю головой.
— Нет, у моей домработницы астма. Я посоветовал ей пока оставаться дома с полной оплатой.
Реджина улыбается.
— Тогда, я думаю, тебе повезло, что я здесь, верно? Есть только ты, я и пятеро детей, — дразнит она.
Я смотрю на неё, радуясь, что это похоже на семью.
— Правильно, милая. Мы всемером.
Она одаривает меня ещё одной сияющей улыбкой, и моё сердце переворачивается. Почему с ней так легко? Потрясающе думать, что мы встретились всего несколько дней назад.
— Ты можешь приготовить что-нибудь кроме омлета? — спрашивает она
Я ухмыляюсь.
— На самом деле, могу. Я могу приготовить всю пасту по рецепту «Мама». Я разработал множество таких рецептов, — ухмыляюсь я.
Реджина выглядит должным образом впечатлённой, а затем её улыбка снова становится лёгкой.
— Тогда я с нетерпением жду возможности попробовать твою стряпню, — легкомысленно говорит она. — Я уверена, что это будет вкусно. Представь, если это станет традицией: ты, я, дети и ты готовишь для нас каждый вечер.
На самом деле, я не могу придумать ничего лучше. Мне бы хотелось, чтобы моя семья собралась вокруг, пока я подаю им сытную еду. Я киваю.
— В доме хранится много еды.
— Боже мой! — прерывает она со смехом. — Ты выживальщик?
Я хмурюсь.
— Что это такое?
Она снова смеётся.
— Ну, ты знаешь, готовящийся к судному дню. Кто-то, кто думает, что приближается апокалипсис, поэтому снабжает свой дом большим количеством припасов.
Я ухмыляюсь.
— Ну, у меня много что есть, хотя это не из-за апокалипсиса. Это просто потому, что у меня пятеро детей, поэтому запасы расходуются очень быстро. Опять же, я, вероятно, мог бы продержаться без покупки продуктов несколько месяцев, если не год. Так что да, я думаю, ты можешь назвать меня выживальщиком.
Она легко смеётся.
— А что, если появятся ещё дети?
Я поднимаю на неё брови.
— Ну, я в этом не уверен. Пятеро — это очень много, и мамочки для нынешних пятерых у меня пока нет. Как мне найти маму для шестерых?
Но Реджина лишь красиво краснеет и опускает взгляд. Чёрт, она была бы очень красивой мамочкой в розовом неглиже с округлившимся малышом животиком. Но я ничего не говорю. Я просто снова улыбаюсь и беру её за руку. Её глаза сверкают, глядя на меня, и её маленькие пальцы сжимаются в моих. Мне повезло, что эта женщина работает няней, и я хочу, чтобы она была рядом со мной.
Глава 7
Реджина
Я смотрю на темноту надо мной и думаю о нём. Райане. В последнее время он, кажется, всё, о чём я могу думать. Я убеждена, что действительно чувствовала его руки, когда они меня раздевали. Мне бы хотелось так думать, по крайней мере. К тому же, мне бы очень хотелось увидеть, как он сбросил свою одежду и прыгнул в постель, но не тут-то было. Ну, это жизнь.
Я жду, пока рука Рэйчел расслабится во сне, а затем осторожно высвобождаюсь. Она шевелится, но не просыпается. Маленькая девочка совершенно очаровательна в своей маленькой кроватке, её ресницы, похожие на маленькие полумесяцы, прижаты к пухлым щекам. Напротив Руфус тоже крепко спит, прижав оба кулака к голове.
Бедняжки. Они такие маленькие, но у них нет матери. Моё сердце болит за этих пятерых детей. Даже Рико, который считает, что он слишком взрослый для няни. Им нужна мать больше всего на свете, и я сейчас отчаянно пытаюсь заполнить для них эту дыру.
Я встаю и на цыпочках выхожу из комнаты, тихо закрывая за собой дверь. Эти дети уже так много для меня значат, а я знаю их всего неделю.
Я спускаюсь вниз и, оказавшись вне пределов слышимости, вздыхаю. Мои плечи немного опускаются вперёд, и я поворачиваю шею, пытаясь снять напряжение.
Позади меня звучит глубокий голос.
— Последние несколько дней были утомительными для тебя, не так ли?
Я поворачиваюсь с улыбкой и говорю:
— Всё было не так уж и плохо.
У меня перехватывает дыхание, потому что Райан выглядит чертовски привлекательно в повседневной одежде. На нём белая футболка, подчёркивающая его широкие плечи, и джинсы, свисающие с бёдер. Во рту пересыхает и трудно сглотнуть, но мне удаётся улыбаться, как обычному человеку.
Одна чёрная бровь поднимается.
— Ты не устала? Я всегда устаю, когда отвечаю за своих детей.
Я улыбаюсь на вдохе.
— Ну да, я немного устала, — признаюсь я. — Но я не против.
Райан усмехается.
— Рико сказал мне, что сегодня ты спасла жизнь Руфусу.
Я хихикаю.
— Я думаю, что единственной реальной опасностью была бутылка вина.
— Ты должна объяснить, — предлагает миллиардер. Затем он хватает меня за плечи и слегка массирует их, явно интимным образом. Я почти теряю сознание от этого ощущения, потому что это очень приятно. — Почему бы мне не заварить чаю, а ты могла бы сесть и расслабиться, Реджина?
Я оборачиваюсь и бросаю на него лукавый взгляд.
— Ты привёз чай самолётом из Нью-Йорка?
— Что? — он совершенно ошеломлён.
Я хихикаю и говорю:
— Единственный чай, который я бы хотела прямо сейчас — это чай со льдом на Лонг-Айленде.
Райан широко улыбается и говорит:
— Ты какая-то другая. Ладно, тогда хорошо. Взрослая версия. Мне придётся поискать рецепт в Интернете.
— О, Боже, нет! — говорю я. — Мы будем пить простые напитки. Ты принеси водку, а я принесу клюквенный морс. Необычные коктейли не нужны.
— Договорились, — ухмыляется он. Мы идём на кухню, а затем переносим всё необходимое в большую гостиную, где стоят удобные диваны и журнальный столик.
Он ловко наливает водку в стакан.
— Клюква? — предлагает он. Я киваю, и Райан посмеивается. — Так как же ты сегодня спасла моих детей от бутылки вина?
Я хихикаю, делая глоток напитка. Водка немного крепковата, но сразу же поражает меня, и я откидываю голову на диван.
— Ну, ты же знаешь, что твои близнецы неразлучны, да? Это хорошие новости.
— Действительно? — он выгибает одну бровь. — Что в этом хорошего?
— Это означает, что Руфус и Рэйчел
