Через час она отправилась в путь с двумя зимними пальто, двумя парами перчаток, парой кроссовок и парой туфель. Первым делом она заехала в магазин упаковки, где ей уложили пальто в коробку.
Она собиралась отвезти вещи в «Помоги ближнему». Но каким-то образом оказалось, что она припарковала машину на улице, где жила девушка, и теперь рассматривала обшарпанный дом.
Взяв коробку, она направилась к входной двери, висевшей на одной петле. Открыла дверь и оказалась в темном подъезде. Слева шли ряды почтовых ящиков с номерами. Только на одном была фамилия, фамилия управляющей: Долорес Мок, 1А.
Зажав коробку под мышкой, Анджи постучалась.
Дверь открылась, на пороге появилась женщина средних лет с резкими чертами лица и мягким взглядом. На ней было домашнее платье в цветочек, голова повязана красным платком.
— Вы миссис Мок? — спросила Анджи.
— Да, это я. Что вы хотите?
— Вот коробка. Для Лорен Рибидо.
— Лорен… — Женщина повторила имя, и рот ее стал менее напряженным. — Лорен хорошая девочка. — Вдруг она нахмурилась. — Вы не похожи на тех, кто доставляет пакеты.
Анджи поняла, что следует объясниться:
— Я была в «Помоги ближнему», когда она, Лорен, зашла и спросила, нет ли пальто. Вот я и привезла. Я могла бы оставить коробку у вас. Это возможно?
— Так будет лучше всего. Их сейчас нет дома.
Анджи отдала коробку. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда женщина спросила, как ее зовут.
— Анджела Малоун. Из семьи Десариа.
— Те, у которых ресторан?
Анджи улыбнулась:
— Ну да. Заходите к нам и ручаюсь, вас примут как королеву.
— Спасибо, — сказала миссис Мок хрипло. И дверь захлопнулась.
Сидя в автомобиле, Анджи рассматривала сквозь ветровое стекло жалкие дома. Ярко-желтый школьный автобус подъехал к углу и остановился. Несколько детей сбежали по ступенькам и понеслись по улице.
Она ощутила знакомую боль в груди. А когда дети уже скрылись, она поняла почему. Ни у кого из детей не было пальто, хотя на улице было холодно. А ведь в следующем месяце похолодает еще.
И тут ей пришла в голову мысль: акция в ресторане. За каждое новое или малоношеное пальто они могут предложить бесплатный обед.
Замечательно. Она включила зажигание и тронула машину с места. Ей не терпелось поделиться своей идеей с Мирой и Ливви.
Лорен быстрым шагом шла через кампус. Дыхание вылетало изо рта облачками пара, которые таяли в воздухе.
Дэвид, широко улыбаясь, стоял у флагштока.
— Сегодня холодно, — сказал он, притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем.
Они шли среди других школьников, улыбаясь и приветствуя друзей взмахом руки, потихоньку переговариваясь. Около ее класса они остановились. Дэвид еще раз поцеловал ее, затем направился к своему классу. Пройдя несколько шагов, он остановился:
— Послушай, какого цвета смокинг мне надеть на вечер выпускников?
Она почувствовала, как кровь прилила к щекам. Через две недели вечер танцев. Она занималась украшением зала, пригласила диджея. Как же она забыла о платье?
— Черного, — ответила она, — черный хорош в любом случае.
— Так я и сделаю, — ответил он.
На тригонометрии она никак не могла сосредоточиться. Как только урок закончился, она побежала в библиотеку и порылась в своем кошельке и рюкзачке. Шесть долларов двадцать центов — все, что у нее набралось. Слава богу, что на прошлой неделе она спрятала под подушку двадцать долларов.
После школы Лорен поспешила домой. Когда она вылезла из автобуса, шел сильный дождь. Ее рюкзачок, набитый книгами и тетрадями, казалось, весит не меньше тонны.
Она прошла по растрескавшейся бетонной дорожке к дому, поднялась по лестнице и обнаружила, что дверь квартиры не заперта.
— Мам! — позвала она.
Квартира была пуста. Мать, наверное, вернулась с работы около пяти (если вообще пошла на работу), переоделась, превратившись из парикмахерши для бедных в подружку байкера, и отправилась в свой любимый бар.
Лорен быстро прошла по коридору в спальню, повторяя по дороге: «Прошу тебя, прошу, прошу, прошу…»
Под подушкой было пусто. Ей хотелось бы заплакать, как раньше. Теперь она знала, что слезы означают надежду.
Дверь распахнулась настежь, стукнув о стенку. В дверном проеме стояла ее мать в черной мини-юбке и синей футболке в обтяжку. Лицо ее, казалось, состояло из острых углов и темных провалов.
Выпивка, сигареты и трудные времена унесли ее красоту, остались только изумительные зеленые глаза. Когда-то Лорен считала, что ее мама самая красивая на свете — и с ней согласились бы многие. На этом мать продержалась годы, но когда ее красота померкла, с ней ушла и способность справляться с жизненными трудностями.
Мать поднесла к губам сигарету, сделала глубокую затяжку и резко выдохнула дым.
— Что ты на меня уставилась?
Лорен вздохнула:
— Я не уставилась.
— Ты должна быть на работе.
— Ты тоже.
Мать захохотала и плюхнулась на диван.
— А я решила по-другому. Ты знаешь, как это бывает.
— Да, знаю. Ты проходила мимо «Тайдс».
Лорен слышала горечь в собственном голосе, и ей хотелось, чтобы этого не было.
— Не начинай.
Лорен подошла к дивану и села на подлокотник.
— Ты взяла двадцать долларов у меня из-под подушки. Это были мои деньги.
Мать бросила сигарету и закурила другую.
— Ну и что?
— Через две недели выпускной вечер. Мне… нужно платье.
Мать посмотрела на нее:
— Я залетела как раз на школьных танцах.
Лорен еле удержалась от гримасы.
— Я знаю.
Мать откинулась назад, выдыхая дым. Ее губы дрожали.
— Ничего не получается. Того, о чем мечтаешь. И живешь с тем, что осталось.
Если бы Лорен поверила в это, она в жизни не вылезала бы из постели. Или не слезала с табуретки в баре.
— У меня будет по-другому, мам.
Мать почти улыбалась.
— Надеюсь, — прошептала она.
— Я найду денег заплатить за квартиру и купить платье, — сказала Лорен, собравшись с духом.
Она прошла в спальню матери и стала искать в шкафу что-нибудь, из чего можно было бы соорудить платье. Когда она держала в руках черную атласную ночную рубашку, в дверь позвонили. Вскоре Лорен услышала восклицание матери: «Это миссис Мок!»
Лорен нехотя пошла назад, в гостиную.
Миссис Мок улыбалась. У ее ног стояла картонная коробка. Рядом с ней мать застегивала пуговицы чудесного черного шерстяного пальто в талию с шалевым воротником.
— Это пальто для женщины в летах, — пробормотала мать, направляясь в ванную.
Лорен нахмурилась:
