– Долго ли, коротко ли длилось ее заточение, но проведал о том злодеянии храбрый рыцарь Оттон. Князь северный. Собрал он войско и пошел спасать красавицу. Три дня бился он с Беренгаром. И злой Беренгар запросил пощады. Белый рыцарь спас Аделаиду, и, конечно же, они сразу полюбили друг друга. Оттон упал на колени перед ней и попросил руки у спасенной пленницы. И Аделаида с радостью согласилась, отдав рыцарю и свое сердце, и свою страну. Сам патриарх римский обвенчал их.
Глядя на восторженное выражение лица девушки, Роман сам ощущал в душе романтический подъем. Сразу же захотелось стать этаким Белым рыцарем, низвергающим врагов.
– Признаться, твоя версия этого события выглядит более романтично, чем в изложении паракимомена Василия, – сделал неожиданный вывод Роман.
На следующий день в зале городской курии собрались городские чиновники. Их собрал патрикий Василий. Сюда же пригласили старшин цехов города и представителей местной аристократии – владельцев земельных поместий. Все напряженно ожидали каких-то новостей и новых назначений исходящих из рук главного бюрократа государства.
Пока зал наполнялся, те, кто пришли раньше собирались группами и негромко переговаривались.
Патрикий Василий прогуливался по центру зала, общаясь с прибывающими людьми в неформальной обстановке. Движением руки он поманил к себе Алана Каратера и негромко заговорил:
– Ректор! Я знаю о том, как ты организовали защиту храма и доблестно защищал скрывавшихся там женщин и детей, – ровным голосом сообщил Алану патрикий Василий. – Я навел справки и мне известно, что ты успешно управляешься и с хозяйством в своем имении и в принадлежащей тебе корчме. Похвально!
– Рассказы преувеличены, но мне приятны лестные слова. – Алан учтиво склонил голову. – Моя роль невелика. Во время нападения мне помогли варяги. А управляться с хозяйством мне помогает моя жена. Она постигала это искусство в школе при храме в горах Тарона.
– Да-да я слышал. Что ж, подбирать умелых помощников – это главное умение любого успешного руководителя, – сделал неожиданный вывод Василий. – А что это за щит «Журавля», под которым вы бились?
– На самом деле я не всегда был куриалом – владельцем земли и ректором, – стал объяснять Алан. – Как известно, «перелетные птицы» ходят под разными щитами. Свою воинскую выучку я получил среди боевого братства «Серых Журавлей». И думаю, эта выучка осталась у меня на всю жизнь.
Василий внимательно выслушал. Кивнул, думая о чем-то своем. Потом, оставив Алана, заговорил с кем-то другим. Когда зал приемов курии заполнился знатными людьми Гитиоа, патрикий прошел во главу помещения. На место, обычно занимаемое эпархом. Гул голосов стих и наступила полная тишина, когда паракимомен обвел надменным взглядом собравшихся.
– Прошу внимания! В виду последних, известных вам событий, город лишился государственного управляющего – эпарха. Порядок и Закон в городе восстановлены силами императорской гвардии! Прежде чем покинуть вас, властью, данной мне басилевсом басилеоном Константином Багрянородным, я, патрикий и паракимомен Византии Василий Ноф, назначаю новым эпархом города Гитио Алана Каратера, ректора из сословия всадников[137]. Необходимые документы мной заверены и отправлены наместнику фемы Пелопоннес в Никополь.
– Слава басилевсу! Слава Василию! Хай сар! Хай Василий!
Официальная часть завершилась и собравшиеся снова стали собираться группами, обсуждая неожиданное назначение.
– Паракимомен! Благодарю тебя, но это чересчур неожиданно, – сказал Алан, подойдя к Василию.
– Что, не справишься? – Хитро прищурившись, спросил Василий.
– Я этого не говорил. Просто не ожидал такого доверия со стороны столь высокопоставленной персоны.
– Дело не в доверии, а в трезвом расчете. Я просчитал, что человек, не растерявшийся перед лицом врага, сумеет руководить и городом. И не благодари меня. Казну, что собрали пираты, я забираю и засчитываю ее в качестве годового налога города, с издержками на оплату воинам, участвовавшим в его освобождении. Так что тебя ждут непростые времена на этом посту.
Алан непроизвольно поднял руку и ухватился за свою голову. Василий, как бы ни замечая реакции собеседника, продолжал:
– Но есть и хорошая новость. Всех пиратов попавших в плен оставляем в качестве рабов в твоем распоряжении. Цены на живой товар нынче велики. Можешь их продать или использовать на работах. К тому же, если учесть, что государство сэкономило на сборщиках налогов, а тебе придется вложить средства в отстройку защитных сооружений, то, пожалуй, на будущий год, я распоряжусь урезать налог города до половины. И не надо меня благодарить.
Василий прошествовал к выходу, а огорошенный Алан остался стоять, так и не решив радоваться неожиданному назначению или нет.
В тот же день, ближе к вечеру, в порту было не протолкнуться. Военные галеры Византии покидали порт Гитио.
– Никифор! А мы на обратном пути остановимся здесь? – Спросил Роман.
– Это вопрос к паракемомену Василию, а не ко мне. – Никифор отвесил неуклюжий поклон в сторону Василия. – Он возглавляет этот поход, а я лишь обеспечиваю его безопасность.
– Кажется, цезарю Роману понравилась постановка местного театра, – произнес задумчиво Василий, глядя на далекий горизонт.
Роман покрылся пунцовыми пятнами.
– А что, чувствуется школа, – попытался сгладить положение Никифор. – И в столице не часто увидишь такой класс игры.
– Ну что ж, я думаю, можно будет на обратном пути, остановиться на денек. Освежить запасы воды и набрать провизии, – таким же ровным голосом задумчиво глядя на горизонт продолжил Василий. – К тому же надо будет удостовериться, что в городе жизнь наладилась, и с выбором эпарха я не ошибся.
Глава 2. В Константинополь
Прошел месяц. Византийское посольство из Рима возвращалась в Константинополь. Для пополнения припасов сделали остановку в Гитио. После торжественной встречи в порту, затем торжественного собрания в курии, эпарх города пригласил высоких гостей к себе в поместье на обед. Как принято, гости расположились в тенистом саду, утоляя голод у сервированных пищей столов. Вскоре общество распалось по группам интересов. Мужчины обсуждали особенности тактики ведения боя на открытой местности, с применением тяжелой латной конницы. Рассуждали также о лошадях, об урожае и повышении цен на рабов. Патрикий Василий, в окружении дам местного общества, рассказывал о последних римских сплетнях, модах и мимических постановках.
Роман с Анастасией уединились на заднем дворе.
– Роман, ты любишь запах сена? Полезли на сеновал. Оттуда хорошо смотреть на небо днем. Наблюдать за проплывающими облаками. – Анастасия была счастлива. Она смеялась и шутила.
– Настя, ты не представляешь, как я скучал! – Роман неотрывно смотрел на девушку. Он любовался каждым ее движением. – Этот месяц был для меня бесконечным.
– Не надо преувеличивать. Скоро ты вернешься домой, и тебя будет окружать много прелестных девушек. И тогда ты забудешь Анастасию из провинциального городка.
– Это неправда, возмутился Роман. – Я тебя никогда не забуду. Кстати, я хочу пригласить тебя в гости, в Константинополь. Поедешь?
– А как отнесется к этому базилевс базилеон, твой отец?
– Ну, во-первых, у меня «своя половина» в Большом дворце. Там есть изолированные помещения, где, если захочешь, сможешь жить в качестве моей гостьи. Во-вторых, отец так любит меня, что закрывает глаза на некоторые поступки не вписывающийся в принятый этикет. Кроме того, у меня есть сестры, которые будут рады получить несколько уроков театрального мастерства. И я представлю тебя моей матери севасте Елене, – уговаривал Роман.
– Твои сестры не захотят говорить со мной, с простой провинциалкой. А севаста Елена даже не посмотрит в мою сторону.
– Ну и что? Зато я покажу тебе лучшие места Царского города, – продолжал уговаривать Роман. – Ты увидишь архонтов[138] окрестных народов. Мы пройдем по всем столичным театрам, побываем на ипподроме, съездим на царскую охоту и будем устраивать развлекательные морские прогулки.
– А что я скажу папе и маме? Они не отпустят меня просто так.
– Родителям скажешь, что хочешь учиться. Школы Константинополя являются центрами светского образования. Успешный выпускник может рассчитывать на получение должности в рядах чиновной бюрократии или даже при дворе царя царей.
– Я не уверена, что они найдут средства для моего обучения в столице, – ответила Настя.
– Неважно, – продолжал гнуть свое Роман. – Константин Багрянородный, мой отец, основал бесплатную школу при столичном университете для талантливых детей. Он отобрал для нее лучших наставников. Философию и латынь там преподает его личный мистик[139] Константин, риторику – отец Александр, митрополит Никеи[140], геометрию – патрикий Никифор, зять эпарха Константинополя Феофила Эротика, астрономию – Григорий. Все ученики состоят на государственном попечении. Мой Багрянородный отец часто сам делит с ними стол и пищу, а также беседует с учениками. Да я и сам там учусь, – добавил Роман.
