– Вполне ясно. Но как был связан хетт Моисей с земледельцами-реатами Айгюптоса, детьми Сары[163]?
– А вот как. Как известно, благие намерения приводят к страшным последствиям. Война требует не только значительных усилий, но и дополнительных затрат. Земледельцев Айгюптоса стали душить налогами, для содержания воинов. В очередной раз, поставив их в положение бессловесных рабов. Воспитанник фараона Моисей, как представитель благородной касты, был, конечно же, возведен в княжеское достоинство. Для содержания его самого и его марьев, ему были пожалованы земли у дельты реки, населенные сынами Сары. Реатами, оставшихся бесхозными на Ниле, после того, как Яхмес уничтожил их курианских шейхов в Аварисе и Шарукине. Константин на мгновение задумался:
– Фараону Эхнатону нужен был богатейший порт в Абиссинии, контролирующий выход из Красного в Аравийское море. Ему нужно было контролировать весь путь из Средиземного моря в Индию, а также к берегам Восточной Африки. Поэтому долгих сорок лет любимец фараона Моисей возглавлял экспедиционный легион северных наемников. Он воевал в Нубии[164] и Абиссинии[165], собирая сведения о новых землях на юге. Пустыни, тропические леса и многочисленное воинственное население Африки делали войну там бесперспективной. Болезни подточили силы Моисея, и фараон отправил его в свое имение поправлять пошатнувшееся здоровье. А тем временем реформаторские идеи Эхнатона стали мешать торговцам. Война в Абиссинии положила конец их сделкам на юге. Прервался поток кофе и пряностей, сандалового дерева и слоновой кости, золота и самоцветов. Олигархи несли убытки и не жалели золота для смены неугодной власти.
Их усилия были не напрасны. В конце концов, трон в Айгюптосе захватил узурпатор Хоремхеб[166], умертвив наследника Эхнатона – юного Тутанхамона[167]. Хоремхеб объявил Эхнатона еретиком и начал преследование приверженцев культа Атона, бога князей и воинов. По приказу нового фараона беспощадному уничтожению подверглась и столица Эхнатона, Ахетатон. Были разрушены не только храм Атона, царские дворцы, но и особняки приближенных Эхнатона. Был подвергнут опале и Моисей. В таких условиях он стал подумывать об эмиграции. Но и становиться изгоем голодранцем на старости лет Моисей тоже не хотел. Ему помогли обстоятельства.
Константин замолчал и отпил вина. Феофилакт тоже молчал. Весь его вид говорил о том, что он очень заинтересован и ждет продолжения истории. И Константин не стал его разочаровывать.
– Незадолго до этого взрыв вулкана на острове Санторин[168] уничтожил многие прибрежные города Средиземноморья. Затем на побережье обрушилось то, что позже назвали «сорок казней»: пепел, красные отравленные воды, саранча. И последствия: голод, мор и т. д. Надо сказать, что у сарацинских родов был, хоть и находящийся под запретом, но законно избранный глава булэ, с правами Верховного жреца – кузнец Аарон[169]. Князь Моисей назвал Аарона своим побратимом[170] и описал прелести земли Обетованной. Ааронподнял голодающих реатов, сыновей Сары в Исход. В пути переселенцев должны были оберегать от разбойников марьи пастухов с гор Падана[171] под командой Хошеа Навина[172]. Которых пригласил шейх Итро[173], на службу к зятю Моисею.
Под благим предлогом Моисей и Аарон испросили разрешения у фараона вывести голодающий еврейский народ с разоренной дельты Айгюптоса на земли оазисов Синайского полуострова[174]. Фараон поначалу разрешил. Но сообразив, что его обманули, и Моисей собирается покинуть пределы его державы, отправился в погоню. Вполне естественно. Ни один царь не захочет терять людей, приносящих ему материальные блага. А тут уходил целый народ земледельцев.
– Значит, Моисей схитрил?
– Очевидно! Но что делать реатам, привыкшим возделывать землю у большой воды в тесных оазисах? Моисей знал о богатых абиссинских портах, куда свозили товары купеческие корабли из Африки, Персии и Индии. Почему бы реатам не сменить побережье Средиземного на побережье Аравийского моря[175], думал Моисей? – А как ты объяснишь всевозможные чудеса, которые сопровождали Исход? – спросил Феофилакт.
– Оставим чудеса для сказочников. Божественно приукрашивать события – это по их части. Уверен, что марьи Моисея придумывали какие-то военные хитрости по заметанию следов. А перейдя море и избавившись от преследования, Моисей повел реатов западным берегом Аравии[176], к ее южной оконечности. К землям, напротив Абессинии. Но только вот случилась незадача – те земли были уже заняты. Там жили родственные Сарацинам, племена сыновей Агари, Агаряне. Чтобы выжить Сарацинам пришлось батрачить на Агарян. Так минуло еще сорок лет. – Ошибся Моисей, – заключил Феофилакт. – Он ведь полагался на свои сведения о богатых землях по ту сторону пролива.
– Конечно, – согласился Константин. – Поэтому, в конце концов, Моисей стал подумывать о новом Исходе. Теперь уже на север, в земли средиземноморской Палестины. Но надо сказать, что большая волна после взрыва вулкана и «сорок казней» уничтожили не только дельту Айгюптоса, но и цветущие Заросли Палестины. После катаклизма, спаслись лишь пастухи, выпасающие овец высоко в горах. – Что еще за Заросли?
– Хм, – довольный, что может блеснуть знаниями, хмыкнул Багрянородный. – В то далекое время на юге Палестины, обитал богатый народ мадьян[177]. Смешанный из многих племен народ, потерявший свою веру и духовность. Ими владела всепоглощающая жадность. И наживали они свои богатства неправедно. Где обманом, где грабежами. Тем не менее, их обширные земли были покрыты великолепными садами и парками, которые назывались Заросли. Волю народа, якобы, выражало подобие Совета из глав всех родов, булэ. В него входили разбогатевшие на нечестной торговле олигархи. Которые, конечно же, заботились не о народе, а только о своих прибылях. Для защиты народа от врагов булэ назначал князя. В то время, это место занимал шейх и пир[178], князь и священник Итро. И, несмотря на свое высокое положение, все его воззвания к честности и благоразумию олигархов, пропадали втуне. Как видишь, в Зарослях процветали анархия и беззаконие.
Феофилакт кивнул, давая понять, что ему понятны эти обстоятельства. Константин продолжил рассказ:
– Как я уже говорил, Большая волна уничтожила цветущие Заросли. Прибрежные города еще пустовали, но жизнь там постепенно возрождалась. Моисей выбрал подходящий момент. На побережье Средиземного моря снова нужны были реаты выращивающие зерновые культуры и заготавливающие корма на зиму. Нужны были ремесленники, выделывающие шкуры овец. И даже торговцы обменивающие мясо скота на предметы необходимые в быту. В общем, без горожан и земледельцев местные пастухи чувствовали себя обездоленными. Вот почему и Итро сразу согласился, когда Моисей предложил привести с собой на Синайский полуостров реатов сарацинов, влачивших жалкое существование в Аравии. Феофилакт кивнул, соглашаясь с доводами рассказчика, а Багрянородный продолжал развивать свои мысли:
– Сказано – сделано. Достигнув границ Палестины, Моисей категорически запретил Сарацинам родниться с выжившими мадьянами, чтобы те не заразились их греховностью. Моисею пришлось долго ломать голову. Как заставить переселенцев безоговорочно подчиняться себе, при этом, не нарушая своих обещаний о райской жизни и свободе? Сарацины не хотели быть бессловесными рабами. Они хотели, чтобы с ними считались. Хотели возродить свои утраченные вольности, свой булэ. Некоторые даже, назло Моисею, стали родниться с мадьянами. И стали заражаться идеями анархии. Его ждало повторение судьбы Итро. Попав в затруднительное положение, Моисей уединился на горе, чтобы подумать и воззвать к Отцу Небесному.
Надо сказать, что Моисей продолжал быть приверженцем золотого Атона, которого хетты называли Конем Хорса, богом алого, осеннего Солнца и временем сбора налогов. Богом князей и воинов. А реаты Аарона, как все земледельцы, поклонялись серебряному Быку Амону, рога которого символизировали полумесяц. Потому, что это было лунное божество, покровительствовавшее земледелию, которого карфагеняне называли Ваалом, а греки – Блестящим Зевсом. Как можно было в этих условиях совместить две веры и, таким образом, утвердить власть?
– А что же Аарон, побратим Моисея? – спросил Феофилакт. – Ведь на правах Верховного жреца он должен был, как то помочь князю?
– Он и помог. В отсутствие шейха Аарон, на правах Пира, попытался объединить оба культа и выковал бога реатов в новом обличье – в образе Золотого Тельца. И назвал его Израиль[179].
– ???
– Ничего нового он не придумал, – улыбнулся Константин. – Если вспомнить, что у норманнов Тартарии[180] объединяющим символом служит живой белый, то бишь «Серебряный Конь». Где конь символизирует Хорса – солнечное божество язычников, а его серебряный цвет – лунный полумесяц. Позже эту же идею перенял и Соломон, сделав своей печатью изображение звезды в полумесяце. А в недалеком прошлом идею Аарона возродил и Мухаммед[181] в своем Аллахе, который можно перевести как «Золотой Полумесяц». Ведь древний корень «ал» лежит в основе слова «алый», обозначающий цвет червонного золота. И цвет осеннего солнца. Луну же египтяне и сейчас называют словом «Аах»[182]. Свое новое учение Мухаммед с успехом опробовал в Медине[183], когда, под своим Золотым Полумесяцем, примерил и объединил арабских пастухов кочевников и еврейских торговцев самаритян.
