– Вы хотите пить? – не сводя глаз с напитка, в никуда обратилась Сона. – Полагаю, сегодняшняя погода не способствует комфортному наблюдению. – Одну пиалу она взяла себе, а вторую подвинула на противоположный край. – Выпейте и отдохните немного.
Девушка замерла, вслушиваясь. Спокойствие вечернего зноя то и дело нарушали прощальные песни цикад. Привыкнув, перестаёшь замечать, насколько они в действительности раздражающие, но в момент, когда внимание на пределе, а в висках пульсирует кровь, их стрекотание кажется невыносимым. Плечи сводило от напряжения. Одновременно хотелось быть правой и избежать чего-то ужасного. Потрясений было предостаточно. Сейчас она лишь взволнованно ждала результата.
Прошла минута, другая, всё оставалось по-прежнему.
– Хорошо, что этого позора никто не видел, – шёпотом констатировав свою неудачу, Сона постаралась скорее успокоиться и о ней забыть.
Едва заметно выдохнув, она успела сделать несколько глотков… прежде чем на крыше дома послышался шорох, испугавший её не на шутку.
«Неужели правда? Я же блефовала!»
Догадка оказалась верной! Но вместе с кратковременным ликованием пришло и чувство досады. Внутри всё дрожало то ли от возмущения за подглядывание, то ли от осознания страшной истины: за ней следят.
Шорох сена, защищающего жилище от непогоды, сменился звуками прыжка и лёгких шагов, сопровождающихся бранью за отбитые ступни и ладони. Низкая тень мелькнула за тонкий серый ствол садового дерева, откуда послышался детский голос:
– Как вы узнали?
– А ты как думаешь? – умело скрывая волнение, парировала Сона.
Через несколько мгновений, вероятно, после того как была оценена обстановка, следивший всё же показался, и, хоть на дворе стоял поздний вечер, небесные светила заботливо выхватили черты собеседника. На вид пухловатому шпиону Сона могла дать не более десяти, да и одет он был как младший ученик школы одного из философов южных равнин. Ранее Соне доводилось встречать такую форму, но сейчас ей не удавалось вспомнить, где именно.
«Что ему нужно? Праздное любопытство или его послали? Но зачем? Кому-то из местных стало известно, что я была в лагере Ю Ху? Или это из-за Ми Лу?» – Сона повторно пригласила гостя. Мальчишка, наспех приведя себя в порядок, смело двинулся к столику.
Усевшись поудобней, он сразу же схватил обжаренное в свином жире соевое печенье и отправил его в рот.
– Не ушибся? – обеспокоенно поинтересовалась Сона.
– Переживу, – небрежно бросил тот. – Могу и выше!
– Не сомневаюсь! Как тебя зовут? – осторожно, с приветливой улыбкой начала Сона.
– Ван Сяо Ла[40], госпожа, – пухляш приложил левый кулак к груди и поклонился.
– Ты из школы странствующего философа Чи[41]? Помню, он как-то учил собравшихся на площади, что приветствовать можно лишь левой рукой, ведь ей мы не выполняем грязную работу.
– Так и есть.
– Почему же ты здесь? Другие, должно быть, тебя уже ищут.
– Учитель говорит, что мы вольны идти туда, куда хотим, и делать то, что не запрещает наше сердце.
– Значит, и подглядывать можно? – укоризненным тоном заметила Сона.
– Я не сделал ничего плохого! – начал отпираться залившийся стыдливым румянцем мальчишка.
– Зачем же вы, ученик знаменитого человека, забрались на крышу не принадлежащего вам дома?
– Мне было интересно! Друг сказал, что в этом доме живёт чужеземка. Я хотел посмотреть… – он виновато отвёл взгляд.
Сона протянула ребёнку кунжутную конфету:
– Ты, должно быть, из знатного рода? Такая одежда стоит недёшево.
– Разве вы не слышали о моей семье, госпожа?! Мой ее[42] состоит в гонхуэй – о нас все знают, и мы всех знаем. Наш дом посещает сам гун[43], а посему впредь обращайтесь со мной учтиво! – будущий оратор перешёл в нападение.
– Прошу меня простить, юный господин, – снисходительно признала свою ошибку Сона.
«Обычный мальчишка. Думаю, за грязную форму ему достанется больше, чем за любопытство. Избалованный ребёнок знатной семьи… – вдруг девушку осенило. – Он может знать Ху Цзы! Они оба – дети благородных семей. И почему я думала, что Ху Цзы должен появиться в городе именно в качестве раба? Вероятнее, он пришёл вместе с Чи, а потому и не попался осведомителям Аи!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вкусно?
Паренёк закивал головой, не переставая жевать.
– Наш повар добавляет один тайный ингредиент, – слукавила Сона.
– Какой? – оживился школьник.
– Расскажу, если ответите на несколько моих вопросов. Хорошо?
Сяо Ла поначалу задумался, а затем вновь интенсивно закивал.
– Вы знаете мальчика по имени Ху Цзы?
– Нет. Кто это?
– Думаю, он либо живёт здесь, либо пришёл вместе с учителем Чи.
– Тоже ученик?
– Может быть.
– Сколько ему вёсен?
– К сожалению, мне неизвестно, но предполагаю, что вы ровесники или же он младше.
– Он мне не знаком.
– Могу я попросить узнать, есть ли в вашем поселении такой мальчик? – Судя по гримасе заядлого лентяя, Сяо Ла явно не горел желанием исполнять просьбу малознакомой девушки, поэтому Сона продолжила: – Если найдёте его для меня, я не расскажу о вашем проступке ни в гуншэ[44], ни в городе, ни вашему дедушке. Согласитесь, было бы ужасно, если бы в гильдии узнали, что внук вашего уважаемого дедушки из темноты наблюдает за женщинами.
Виновный недолго обдумывал условия сделки.
– Ху Цзы? – переспросил он.
– Именно.
– Я поищу… Но вы принесёте кунжутных конфет! – не сдавал позиций Сяо Ла.
– Договорились!
Мальчик вскочил, направляясь к выходу, то ли с целью как можно скорее выполнить задание и получить награду, то ли не желая отхватить новое поручение. Девушка открыла засов на входной двери:
– Вы пришли один, господин? Я попрошу слугу проводить вас.
– Нет, я с другом… – почувствовав, что проговорился, он быстро сменил тему: – Что добавляет повар?
– Я узнаю и отвечу в следующий раз, – интригующе улыбнулась Сона, выпуская проказника на волю.
Глава 8
Рабыня
В крохотной комнатке, освещённой яркими солнечными лучами, проникающими сквозь пожелтевшую бумагу на окне, стояли лишь кровать да комод. Такой дом считался богатым, ведь на соломенно-глиняные стены была нанесена известковая побелка, а земляной пол покрыт широкими досками. На комоде дожидались холодов аккуратно сложенные толстые хлопковые одеяла. Спальное место представляло из себя деревянную лавку, поверх которой постелили одеяло, исполняющее роль матраса, и бамбуковое покрывало, спасающее своей прохладой в жаркие южные ночи. На кровати, укрывшись тонким, искусно расшитым цветами отрезом, кто-то спал. Напротив, перешёптываясь, сидели двое.
– Девочку надо освободить, – задумчиво произнесла Сона.
– Свободу ей может даровать только хозяин, во всех же записях и поныне имя Юй Куо[45]. Вряд ли он согласится ещё и на это. Скорее скажет, будто она сбежала или мы её украли. О нём лучше забыть, – возразил Жу.
– Тогда нужно найти другого, – Сона явно намекала на собеседника.
– Нет. Мои родители – добрые люди, но прознай они, что вы выкупаете земляков и к тому же подговариваете меня, сразу же попросят вас уйти.
– Я уже говорила, что у нас с ней нет ничего общего.
– И с тем мальчиком, которого вы стремились отыскать на рынке, тоже? Больше не поверю!
– Не ищи во мне подвоха.
Взгляд Соны пробежался по временному пристанищу. Сколько же сил ей пришлось приложить, чтобы отмыть уже чистое, по мнению владелицы дома, помещение и при помощи железного ковша с раскалённым углём избавиться от постельных клопов. О полной антисанитарии, царившей на кухне, и говорить не стоило. Так было везде, и это считалось нормой. Отчасти по этой причине, а также из-за непривычного вкуса местных блюд, Сона готовила сама, когда на то оставались силы. Благо за свою помощь пользоваться продуктами и кухонной утварью она могла беспрепятственно.
