«Кажется, ещё питомец».
К сожалению, его добыть пока так же нереально. Тварей местных в глаза не видела. Но они точно здесь есть. Не из воздуха же псих еду добывает.
«Просто они нас избегают».
Причина неизвестна. Может, здраво опасаются психа! Может, местный бог подсобил. Все же я ему нужна целой и здоровой.
«Надеюсь».
Как бы то ни было, а проблемы все ещё маячат на горизонте…
«И не известно, где и когда случится очередной писец».
Надеюсь на то, что больше не будет больно…
«Надеюсь…»
Глава 8
— Ты не можешь вот так взять и уйти! — Голос срывается на крик. Панический. — Не оставишь меня здесь одну!
Псих смотрит очень долго и красноречиво. Наверное, пытается понять, почему я так страстно желаю его компанию. А затем, разминая шею, устало вздыхает.
— Нам нужна пища и одежда, — как ребенку, практически по слогам объясняет он. — А найти, как ты понимаешь, её можно только в населенном пункте. Или тебя устраивают твои тряпки, блаженная?
Да, моя одежда пришла полностью в негодность. Я внешним видом напоминаю какое-то умертвие. Словно только-только вылезла из уютненькой могилы. Но остаться одной — страшно.
— Я вернусь через неделю, — будто пытается успокоить меня он. — Если будешь тихо сидеть на источниках и не станешь лезть местным тварям в пасть, ничего страшного не случится.
Хихикнула. Истерически. А по телу пробежала дрожь. И звон в ушах стоит оглушающий.
«Отвратительно».
Желание вцепиться в психа и не отпускать становится маниакальным. Но я сдерживаю себя. Боюсь, если поступлю так, лишусь рук. Ведь псих терпеть не может, когда его трогают или как-то по-другому нарушают личное пространство.
— Удачи! — напоследок помахав рукой, исчезает он в черном мареве.
— Ублюдок, — вырывается на выдохе. — Какой же ты ублюдок.
***
Мне страшно. Чертовски страшно быть тут одной. Голые камни внушают гнетущее нарастающее чувство. Оно затмевает другие эмоции, не давая отвлечься.
Отдых в горячей воде не принес расслабления. Тело стало как оголенный нерв. Я места себе не находила.
День сменился ночью. Холодной. Пробирающей до самой души. Казалось, что только при свете луны лес начинает оживать. И оценивающий чей-то взгляд снова отчётливо ощущался на спине до самого рассвета.
Сонная и дерганная я молила богов поскорее прокрутить время вперёд и вернуть психа обратно. Одной в этом лесу слишком стрёмно. До первобытного ужаса.
«Дожили, теперь о компании психа молю».
Губы исказила усмешка. Горькая. Ведь правда, я так мечтала поскорее отделаться от него. И тут, получив желаемое, почувствовала глубочайшее сожаление.
Оглушающая тишина убивала и сводила с ума. Время будто остановилось окончательно. Стало вязким.
На третий день, примерно в обед, я почувствовала странный зов. Меня что-то манило. Непреодолимо. Умоляюще.
«Я об этом ещё пожалею. Крупно».
Ноги сами понесли меня вперёд, срываясь на бег. В ушах отчетливо слышался бешеный стук сердца, а по спине проскочила дрожь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Боже, я же не найду дорогу обратно! Псих убьет меня по возвращении! Если найдет…»
Но остановиться не могла. Тело не слушалось и жило своей жизнью. Отвратное чувство. Словно марионетка на ниточках.
Выйдя к кромке леса, потрясённо замерла на месте.
Быть не может!!!
«Не может. Не может!!!»
Вдали был человек! Живой человек! Он, пошатываясь, шел в мою сторону и выглядел измученным. Не думая, рванула к нему.
«Неужели повезло?!»
— Вы в порядке? — не зная, как начать разговор, задаю слишком глупый вопрос, подбегая ближе.
Старик поднял низко опущенную голову. Сальные, перепачканные в крови седые волосы спали на морщинистый хмурый лоб.
— Выжившая? — сипло гаркнул он. — Нет, ты не из нашей колонны. Я тебя не видел.
— Простите, колонны? — растерянно моргая, уточняю.
Он поджал губы, смерив тяжёлым взглядом. В затуманенных блекло-карих глазах проскользнул огонек удивления.
— Как ты смогла выжить тут? Прошлую колонну забрасывали пару месяцев назад. Невозможно, невозможно?!
Морщинистые тоненькие пальцы схватили за плащ мертвой хваткой. И наши взгляды вновь встретились.
Безумный, переполненный чем-то фанатичным. Мне словно в саму душу смотрели, выжигающе ставя на ней клеймо.
— Магиня, темная, — вновь тихо, едва слышно пробурчал предельно жуткий старик. — Но и ваших здесь жрут. Не понимаю…
Вновь оценивающий взгляд. Тяжёлый. И мое сердце замерло.
Я, нервно сглотнув вязкую слюну, пытаюсь отцепить от себя старика и увеличить расстояние. Но сделать это трудно. Хватка цепкая.
«И откуда столько сил в нем?»
Старик слишком худой. Дармовая из грубой ткани одежда, состоящая из длинной темно-коричневой футболки на подвязках и широких бридж, висела на нем, как на вешалке.
— Шелк найрили, — снова говорит сам с собой старик, оценивая ткань плаща психа. Словно меня здесь и нет. — Дорогая-дорогая ткань. Темная беглянка не может себе такого позволить… не может! Лес играется со мной? Вновь создаёт миражи? Но сейчас день. День же? Или иллюзия?!
«Сумасшедший…»
Я с распахнутыми глазами стояла и не могла пошевелиться. Тело онемело. Даже вдох сделать сложно.
— Простите, я вас не понимаю, — аккуратно, неуверенно тяну подрагивающим голосом.
— Нет, живая, удивительно!!! Богиня Форнами, вы услышали мои молитвы? Вы решили спасти и дать надежду своему покорному слуге? — Глаза старика увлажнились. — Спасибо, спасибо!!!
— Кто вы и о какой колонне говорили? — Очередная попытка разведать информацию. — Господин?
— Ты не чувствуешь? Не знаешь? Темная беглянка, сколько дней здесь ты скитаешься? Сколько времени лес поглощает тебя?! И почему ты настолько живая?! Нужно идти, да, идти дальше. Пока солнце не село, а лес не проснулся.
Он буквально отталкивает меня от себя и бредёт вперёд, больше не обращая на меня никакого внимания.
