— Зачем ты привел меня сюда, ярл? — спросил Грейлок. — Весь Этт знает о неприязни между вами — это не новость.
Аркенджо скривил побелевшие от холода губы.
— Он созвал военный совет. На последней охоте он получил нечто, чем хочет поделиться, и я чувствую жажду убийства в каждом его слове. Он не склонит ярлов на свою сторону, не в этот раз, так как большинство по-прежнему против него, но с каждым прошедшим годом баланс смещается. Я не могу все время следить за ними. Мы были созданы вести войну, а не остерегаться друг друга, как ссорящиеся щенки.
— Значит, ты хочешь, что бы я проследил за его гвардией.
— Тебе это под силу. Никто в моей роте не справится лучше тебя. Держись поближе к Траску, Фрею, Вирмблейду, любому, кому он доверяет.
— Что я должен разузнать?
Аркенджо горько рассмеялся.
— Если бы я знал, то уже бы действовал.
Лицо ярла напряглось.
— Он вернулся не с пустыми руками. Тебе не удастся узнать его секреты, но они будут диктовать его действия. Поэтому, когда он что-то предпримет, будь рядом. Все, что мне понадобится — приказы, которые он отдаст своим щитоносцам. По крайней мере, я узнаю о его решении вскоре после его принятия. Раз уж не остается ничего другого, этого должно быть достаточно.
Грейлок кивнул. Само задание было ему противно — красться по ямам Клыка, укрепляя свою репутацию хладнокровного. Но Аркенджо был прав в одном: Вэр мог скрываться в тенях, как никто другой.
— Что ж, я все сделаю, лорд, — ответил Грейлок.
Аркенджо кивнул. Удовлетворение старого лорда сдерживалось едва скрытым раздражением.
— Если бы Русс был все еще с нами и видел это, — пробормотал он, — он бы зарыдал. В кого мы превратились?
— Есть один, кто мог бы рассказать тебе.
— А, еще не время. Ради этого его не разбудят. Интересно, его когда-нибудь разбудят? Можно ли это сделать?
Грейлок глубоко вздохнул.
— Если это все, лорд…
— Иди. Я достаточно долго задерживал тебя.
Аркенджо посмотрел на него проницательным взглядом, словно оценивая решение, которое принял давным-давно.
— Россек все еще фаворит, — сказал он, наконец. — Я не стану лгать тебе.
Затем он снова побрел, раскачиваясь, через глубокие сугробы.
— Но это еще не предопределено, — выкрикнул он, исчезая за вершиной перевала. Ветер уже унес его голос. — Как и ничто иное.
Тар Хралдир, прозванный Вирмблейдом, ждал прихода Великого Волка в своих покоях телотворца. Он ждал с тех пор, как ему сообщили о посадке транспортного корабля Железного Шлема в Вальгарде. В лабораториях убрали, трэллов отпустили, а вспомогательные помещения обесточили. Освещенной оставалась только центральная пещера, от которой расходились во все стороны остальные. В воздухе стоял запаха антисептиков и свежей крови.
Волчий жрец взглянул на инфопланшет, сжатый в мозолистых руках. Десять лет назад он сомневался, была ли эта идея чем-то большим, нежели просто нездоровой мечтой. А сейчас, после очевидного прогресса, сомнений почти не осталось. Можно было попытаться. Другой вопрос — следовало ли, и над ним он слишком долго и безрезультатно размышлял.
«Не я отдам этот приказ, — подумал он. — Но мое имя останется в анналах: богохульство Вирмблейда. Слава Вирмблейда».
Он пошевелился при звуке тяжелой поступи бронированных сапог. Железный Шлем вошел во внутренний зал, как обычно один, когда они встречались для обсуждения этого тайного задания.
— С возвращением, ярл, — поприветствовал волчий жрец, поклонившись.
Железный Шлем оглядел его, не сумев скрыть своего волнения. Вдоль выложенных плитками стен стояли ряды стеклянных пробирок, каждая из которых была маркирована отличной от других последовательностью рун. Медленно вращались детали многочисленных механизмов, гудели работающие центрифуги.
— Рассказывай, — потребовал Великий Волк.
Вирмблейд положил инфопланшет и скрестил руки.
— Во время своего последнего визита ты просил доказательства.
— Они у тебя есть?
— Это был невыполнимый приказ. Тех доказательств, которые тебе нужны, никогда не будет, — Вирмблейд чувствовал бремя усталости во всем теле. — Но, при всем этом, я понял достаточно.
Жрец подошел к длинному ряду когитаторов, каждый из которых представлял собой запутанную мозаику из клапанов, трубок, текстов чистоты Механикус и грязных линз пиктеров. Вирмблейд пробежался когтистым пальцем по отполированному краю ближайшего устройства.
— Если позволит судьба, я смогу добиться большего, — сказал жрец. Он два дня репетировал то, что собирался сказать, но сейчас, когда настало время, по-прежнему колебался. — Я знаю больше, чем когда-либо. Больше любого из живущих людей, за исключением нашего творца. Это решает определенные вопросы.
Железный Шлем слушал с явным нетерпением. У него всегда были требования воина: атака или отход, наступление или отступление. Ему были нужны быстрые ответы, данные под шквалом снарядов и натиском клинков, но сейчас речь шла не о войне, по крайней мере, в прямом смысле.
— Итак, — произнес, в конце концов, Вирмблейд, снова встретившись взглядом с Великим Волком. — Дай приказ и я приступлю к заключительной стадии.
— И? Что это значит?
— Подготовка терапии. Затем живые пациенты. Из числа кандидатов.
Железный Шлем вздохнул. Они уже обсуждали это раньше. И всегда речь шла о конечном результате, о цели. Но сейчас, когда перед ними, наконец, открылась перспектива, они никак не могли пренебречь масштабом правонарушения, на который собирались пойти.
— Сколько?
— Пока еще не знаю. Но как только начнем…
Вирмблейд прервался. Железный Шлем знал цену, по крайней мере, в общих чертах. Некоторые волчьи лорды имели самые поверхностные представления о задании, но, в конечном счете, только Вирмблейд полностью понимал всю глубину замысла.
«И когда мы начали говорить о «глубине»? В самом начале речь шла о высотах, о бессмертной славе, о возрождении».
Железный Шлем, тяжело прихрамывая, обошел металлические столы. Вирмблейд увидел свежие повреждения доспеха и струпья на обнаженном лице. Количество ран Великого Волка было необычным даже по стандартам его призвания — однажды это погубит его.
— Пути назад не будет, — мрачно заявил Железный Шлем. — Мы начинаем и доведем дело до конца.
Вирмблейд кивнул.
Задумчивый Харек побарабанил пальцами по стали. Его глаза безостановочно двигались от пробирки к пробирке, выдавая внутреннее беспокойство. Было ли оно более явным, нежели в прошлом? Сложно сказать. О Железном Шлеме ходили слухи с тех самых пор, как он принял командование: большинство мотивировались соперничеством, и только немногие предчувствием.
«Вначале говорили, что он похож на Бьорна. Сколько братьев по-прежнему так думают? — улыбнулся про себя Вирмблейд. — И что ему надо сделать, чтобы вернуть эту оценку?»
— Я подумаю об этом, — наконец, сказал Железный Шлем. — Я устал от боев, а над этим нужно хорошенько подумать. Ты получишь ответ перед следующей охотой.
Вирмблейд поклонился, почувствовав в некотором смысле облегчение. Ему предстояло еще многое сделать, прежде чем принять окончательное решение, и отсрочка помогла бы прояснить ситуацию.
— Но есть еще кое-что, — сказал Великий Волк, возвращаясь к когитаторам. Он развернул холщевый сверток и выложил содержимое на стол. Когда Вирмблейд подошел, Железный Шлем поправил фрагмент с Арвиона, показав ему надпись.
— Скажи, что ты думаешь об этом, — поинтересовался Великий Волк.
Вирмблейд наклонился поближе, внимательно изучая фрагмент.
— Доспех Адептус Астартес, — сказал жрец.
— Наполовину правильно.
Вирмблейд нахмурился и снова посмотрел. Он провел рукой по краю разорванного керамита, обратив внимание на странность текста. Когда палец коснулся поверхности, последовал легкий щелчок, словно от разряда статического электричества.
— Возможно ли…
— Доверься своим чувства, — посоветовал Железный Шлем.
— Легионес Астартес.
— И не какого-нибудь Легиона.
Вирмблейд пробежался взглядом по странным буквам, и хотя не смог прочесть слова, очертания были тревожно знакомыми.
— Просперо, — прошептал волчий жрец. — Но это не совпадает с тем, что нам рассказывали.
— Они маршировали в алом, — согласился Железный Шлем.
— Так ты видел его? — спросил Вирмблейд. — Живым?
Великий Волк рассмеялся резким низким смехом.
— Живым? Я не знаю. Он не разговаривал, но все еще мог пользоваться клинком.
Он прислонился к краю стола.
— Возможно, они существовали со времен Осады. А может быть, их создали в наше время. Если Инквизиция знает о них, они никогда не скажут нам. Какой бы ни была правда, очевидно одно: Легион все еще жив. Их будет больше. Мы должны уничтожить их, истребить, где бы они ни обитали. Они не просто колдуны — они сами предатели.
