─ Вика вложилась в раскрутку моего последнего сериала. Вложилась не деньгами, а продукцией. Она печатает интервью с главными героями фильма, дает нашу рекламу, подогревает зрительский интерес, и вообще… помогает…
─ Вообще помогает! – язвительно повторила Элла вполголоса.
─ Да, помогает, ─ не смутился Колобок. – Вика нашла мне хорошего инвестора для следующего фильма. Не задаром, конечно, но какой деловой человек будет сейчас работать даром?
─ Помяни мое слово: она тебя разорит! – торжественно пообещала Элла. – А ты этого даже не заметишь.
Колобок посмотрел на жену. Его губы скривились в странной улыбке: одновременно ироничной и грустной.
─ Ты недооцениваешь меня… милая, ─ сказал он тихо.
Мне стало неловко. Неужели Элла не замечает, что топчет ногами человека, который ее по-настоящему любит? Вот глупая! Тихие воды глубоки. Таких людей, как Максим, нельзя доводить до верхней точки кипения. Потому что последствия могут быть разрушительными.
Я сделала себе зарубку на память: деликатно намекнуть приятельнице, чтобы она не унижала мужа. Во всяком случае, не делала этого в моем присутствии.
В отличие от нее я прекрасно понимала, что иметь такого врага, как Колобок, весьма накладно.
Таких людей нужно всеми правдами и неправдами делать своими друзьями.
Вот и я попытаюсь это сделать.
─ Тогда нам нужно переодеться, ─ сказала Элла, круто меняя тему разговора. – Анечка, пойдем.
─ Куда? – удивилась я.
─ Как куда? – в свою очередь удивилась Элла. – Переодеваться!
Я демонстративно осмотрела себя. Интересно, во что я могу переодеться?
─ Я помню, что у тебя ничего другого нет, ─ успокоила Элла. – Я еще не сошла с ума. Вот сейчас пойдем и подыщем тебе что-нибудь в моем гардеробе. Не можешь же ты проходить все время в одном свитере и в одной юбке!
─ Но… ─ начала я.
─ Никаких «но»! – отрезала Элла. Развернулась и приказала: ─ За мной!
Она вышла из комнаты, я немного замешкалась. Замешкалась сознательно, потому что хотела кое-что спросить у Колобка.
─ Максим Леонидович, ─ начала я.
─ Просто Максим, ─ перебил Колобок.
─ Максим, ─ послушно повторила я. – Один человек предложил купить мой гарнитур. Извините, что я без конца об этом говорю… Но Элла права, не могу же я жить без денег!
─ Это не пробле…
─ Нет-нет! – перебила я быстро. – Не хватало, чтобы вы мне еще и на расходы выдавали! Этого не будет. Драгоценности я продам. Просто, если они вам нравятся, я продам их вам гораздо дешевле.
Максим насмешливо прищурился.
─ А вы помните, сколько стоит ваш гарнитур? – спросил он ехидно.
─ Нет, ─ ответила я, уходя из ловушки. – Во-первых, судя по надписи, мне его подарили. А во-вторых, было бы странно, если бы я помнила стоимость каких-то побрякушек, пускай дорогих, и не помнила своего имени. В поселке живет ювелир, я думаю, он сможет оценить…
Максим нахмурился.
─ Ювелир, ─ задумчиво повторил он вслед за мной. И спросил напрямик:
– Это Стефан?
Я с готовностью кивнула.
Максим быстро опустил ресницы. Его лицо окаменело и стало непроницаемым.
─ Значит, он предложил вам продать драгоценности? – спросил он, все так же не глядя на меня.
─ Да, ─ подтвердила я.
Максим чуть заметно поджал губы. От крыльев носа к уголкам рта пролегли хмурые дорожки.
─ Видите ли, Аня, ─ начал он медленно. – Я вам уже сказал, что на чужом несчастье наживаться не стану. Это мой принцип, а я принципам не изменяю.
Он посмотрел на меня, криво ухмыльнулся и неловко развел руками.
─ Вот такой я несовременный! Мне ваш гарнитур нравится, но свободных денег, чтобы купить его за настоящую цену, у меня сейчас нет. Думаю, он стоит от пятнадцати до двадцати пяти тысяч долларов. Бриллианты крупные, качество работы, насколько я могу судить, высокое. Возможно, ваш гарнитур старинный. Это дополнительные деньги. В общем, не советую торопиться с его продажей. Во всяком случае, не продавайте его без предварительной оценки.
─ Покажу Стефану, он оценит.
Максим незаметно усмехнулся.
─ В таком случае примите еще один совет, ─ сказал он спокойно. – Цифру, которую назовет наш сосед, умножьте на два с половиной. А лучше на три. Для безопасности. А то, что он будет говорить о нынешней дешевизне бриллиантов, лучше разделить на три. Или на четыре.
─ Для безопасности, ─ понимающе закончила я.
─ Вот именно, ─ тихо подтвердил Колобок.
─ Все настолько непорядочно? – спросила я после короткой паузы.
Колобок сделал бровями быстрый красноречивый жест. Такой жест обычно делают тогда, когда не хотят употреблять сильные выражения в присутствии дам.
─ Понятно, ─ задумчиво пробормотала я себе под нос.
─ Не торопитесь, ─ повторил Колобок. – Продать такой гарнитур можно только один раз. Если вы решили непременно от него избавиться, я постараюсь найти честного оценщика и добросовестного покупателя. Деньги на расходы я вам дам… в долг, в долг! – повысил голос Колобок, уловив мой отрицательный жест. – Продадите гарнитур и вернете! Не дергайтесь вы так! Я не ростовщик!
─ Не буду, ─ пообещала я пристыженно.
─ Вот и славно.
Тут внизу раздался звонок, а голос Эллы окликнул меня сверху:
─ Аня!
─ Иду! – ответила я так же громко.
─ Вика пришла, ─ объяснил Максим. – Идите, Аня. Чем ослепительней вы будете выглядеть, тем лучше.
─ Для кого лучше? – не утерпела я.
Колобок высоко поднял брови.
─ Для Эллы, разумеется! – произнес он. – Не делайте вид, что вы ничего не поняли!
Я потупилась.
─ Ну, ступайте…
И Колобок мягко подтолкнул меня к выходу.
Прыгая через ступеньку, я взлетела на второй этаж. Постучала в дверь хозяйской спальни, и Элла моментально распахнула ее.
─ Ну, что так долго, ─ сказала она нетерпеливо.
─ Прости, замешкалась, ─ покаялась я. – Нужно было кое о чем посоветоваться с твоим мужем.
─ Господи!
Элла раздраженно отбросила в сторону бледно розовое вечернее платье из шифона на атласном чехле. Переодеться она еще не успела, зато успела сделать себе вечерний макияж и закрутить волосы в красивую ракушку.
─ О чем с ним можно советоваться!
И тут я не утерпела.
─ Элла, а тебе не кажется, что ты к нему несправедлива? – спросила я сухо.
─ Несправедлива?
Элла настолько изумилась, что перестала рыться в куче разноцветных тряпок, разложенных на широкой кровати.
─ Да что ты говоришь?
─ То, что слышишь, ─ жестко отрубила я. – Прости, конечно, что я позволяю себе говорить о ваших отношениях, но меня теперь это тоже касается. Мне неприятно видеть, как ты унижаешь Максима. Я думаю, что ему это тоже приятно. Не ставь нас обоих в неловкое положение! Ты можешь разговаривать со своим мужем в любом тоне, который он терпит, но – пожалуйста! – не в моем присутствии! Договорились?
Элла молча хлопала ресницами. По-моему, она утратила дар речи.
─ Что ты говоришь? – наконец повторила она слабым голосом.
─ Давай договаривай! – оборвала я ее. – Тебя больше всего возмутило, не что я говорю, а каким тоном я говорю. Действительно, кто я такая? Неизвестная бродяжка, девочка с улицы… И она осмеливается так разговаривать со своей благодетельницей, которая, можно сказать, ее из грязи вытащила! Знаешь, Элла, если ты так думаешь, мне действительно лучше уйти. Я предпочитаю оказаться на улице.
─ Я даже не дума…
─ Очень плохо, что ты не думаешь, ─ опять оборвала я хозяйку. – Потому что ты унижаешь человека, в доме которого я живу. Человека, который, между прочим, меня кормит. И тебя тоже. Но если тебя кормить он обязан как свою жену, то меня – нет. Поэтому еще раз тебе говорю: не ставь нас обоих в неловкое положение. Не разговаривай с Максимом в таком пренебрежительном тоне при мне. Делай это тет-а-тет. Поверь, так будет лучше для всех.
Настала мучительная пауза. Я отошла к окну и уставилась невидящими глазами в тускло освещенный двор.
Вполне возможно, что произнесенный монолог будет моей последней речью в этом доме. Но все равно я об этом не жалею.
─ Аня! – окликнула меня Элла слабым голосом.
Я повернулась к ней.
─ Извини меня, ─ вдруг сказала приятельница.
Я опешила.
─ Мне тебя извинять не за что. Перед Максимом извиняйся, если захочешь, конечно…
Элла присела на край кровати, сжимая в руках какую-то газовую накидку.
─ Я не хотела его обижать, ─ сказала она тихо.
─ Ты не замечаешь, как это делаешь, ─ подтвердила я. – Но это не оправдание.
Элла подняла на меня больные глаза.
─ У нас… все… непросто, ─ сказала она с усилием.
─ Я не слепая, ─ хмуро ответила я, глядя в стенку. – Разбираться в ваших сложностях я не собираюсь. Просто… не афишируй их, хорошо? Помни, мне неловко. Я живу здесь, можно сказать, на птичьих правах. Да, да, я знаю, это ты меня тогда подобрала! Я очень тебе признательна, и надеюсь, что когда-нибудь смогу тебя отблагодарить. Но Максим согласился оставить меня в доме, хотя спокойно мог этого не делать, понимаешь? Я обязана вам обоим в равной степени. Не вынуждай меня выбирать между вами и становится на чью-то сторону. Вы мне нравитесь оба.
