Так что, я сказал себе: Майк, ты должен пойти и найти своего старого друга Луи, ведь вы были так близки. Так вот я и ищу его — или есть еще предложения? В реестре станции нет никаких записей о том, что Луи прилетел на станцию. Ни один пропускной пункт не записал, что старик Луи прошёл через него! Представляешь, не сумасшествие ли?
Ты знаешь, это на самом деле хорошо, когда народ, проходит через таможню правильным путём, и когда мы прогоняем их личные карты через сканер, и их имена попадают в реестр. Видишь ли, тогда мы знаем, кто есть кто на станции. Мы знаем, где их искать, когда ищем их. Так что, я сказал себе, Майк, почему бы просто не побродить по станции некоторое время, осмотреться, и может быть, ты возьмёшь, да и столкнешься со старым Луи. Мы посмеёмся, поговорим о старых временах, и возможно я узнаю, что случилось с его удостоверением личности, когда он прибыл на станцию, и тогда этого вновь не случится. И тогда я смогу найти Луи в любое время, когда захочу, и мне не придётся спускаться сюда, чтобы искать его.
— Ты несёшь чушь, Гарибальди.
— Тогда позволь мне выразиться более ясно, Морт. Кто-то прошёл на эту станцию через чёрный ход. Возможно по фальшивому удостоверению. Мне это не нравится. Я хочу знать, какое поддельное удостоверение личности может обмануть наши сканеры. Я хочу уяснить это для себя.
— Ты хочешь поддельное удостоверение?
— Именно, Морт.
— Я тебе дам много фальшивых корочек.
Он начал рыться в карманах, внутри необъятных слоёв своей одежды, которая не скрывала его костлявой фигуры, но Гарибальди остановил его.
— Э не, Мортимер. Не то барахло, которым ты разводишь туристов. Настоящую вещь.
Морт помрачнел.
— Мне разузнать надо.
— Приятно слышать. А может быть, я спущусь сюда и сделаю еще немного покупок через день или два. В конце концов, я имею достаточно времени, чтобы прибрать вас к рукам, как ты говоришь.
Он закончил прогулку. Это было хватание за соломинку, но кое-что из этого могло выйти, никогда не знаешь что.
Он помедлил, перед тем как сделать следующий шаг, потому, что это был шаг чертовски близкий к расследованию, которое вёл Уоллес, но, чёрт возьми, люди, скрывающиеся на Вавилоне 5, по настоящему задели службу безопасности станции. И если здесь фигурируют поддельные личные удостоверения, он должен их найти.
В более респектабельной части станции — коричневом секторе, женщина по имени Хардести управляла заведением называющемся "Пьяная Скала". Это было место, куда обслуживающий персонал станции, приходил после рабочей смены, пропустить кружку пива, или две, или три. Пиво было таким дешёвым, каким оно может быть только на далёкой космической станции в таком безлюдном месте, и еда, которую она подавала к нему, была немного жестковата, с привкусом крахмала и жира. Гарибальди это нравилось.
— Хардести, как поживаешь?
— Хорошо поживаю, — сказала она тоном, который означал: Ты по делу или как, Гарибальди?
— Ты не видела Мейера в последнее время?
— Думаю, он покинул станцию. Собирался ишачить на пару владельцев грузовиков, примерно несколько дней назад.
— А как насчёт Ника?
— Ника Патино?
— Единственного и неповторимого.
— Думаю, он теперь работает в ночную смену. Чертовски трудно стало перехватить его.
— Он всё еще появляется здесь иногда?
— Да, после работы. По большей части в этом глупом игровом зале. Или в гимнастическом.
Гарибальди знал, где находился игровой зал. Ник был одним из примерно дюжины участников, сидевших за столами, где несуществующие наземные автомобили соревновались друг с другом вокруг виртуальной трассы, а похожие на призраков, голографические фигуры, сражались в гладиаторских боях. Гарибальди на время присоединился к зрителям, пока одна из фигур не упала на колени и не испустила последний вздох, после чего новый претендент сел бороться с победителем.
— А тебе идёт этот меч, Ник, — заметил Гарибальди.
Человек поднял глаза от кружки с пивом. Это был докер, с тёмными глазами и седеющими волосами.
— Хей, Майк. Да, я могу выстоять иногда до десяти минут против Касса в некоторые дни.
— Может, сыграем как-нибудь раунд. Или сходим в спортзал, устроим спарринг один на один в низкой гравитации, как раньше на Марсе?
— Да, может быть. Он сделал паузу и посмотрел на Гарибальди. — Но ты ведь спустился сюда сегодня не затем чтобы играть в голо-игры, не так ли Майк?
Его молчание подтвердило это.
— Я слышал, ты ищешь кое-что. — Ник посмотрел на своё пиво. — Возможно, то, что ты ищешь, станет причиной больших проблем. "Хорошие вести быстро и уверенно распространяются", подумал Гарибальди кисло.
— Ты слышал что-нибудь, так ведь?
Ник сделал пренебрежительный жест.
— Местами.
— Ну, мы тут разыскивали кое-кого пару дней назад. Подозреваемого в терроризме…
Но Ник гневно стукнул кружкой по столу.
— Терроризм! Знаешь что, со времени бунта в прошлом году, вы, военные, вдолбили себе в башку, чёрт знает что, об этом чёртовом терроризме. Я сыт этим по горло! Ты показываешь своё удостоверение, и каждый раз тебе говорят: "О, вы с Марса, тогда мы должны проверить ваши вещи, проверить просто на случай, что вы можете иметь взрывчатые вещества в ваших грязны носках". Я устал от этого Майк!
— Эй! Слушай, Ник, ты же знаешь меня. Я не просто "военный", так? Может кто-то и роется в вещах террористов, но это не я. Не сейчас. Эй, ты мне веришь, или нет? Мы знаем друг друга с Марса, уже три года, не так ли?
— Да, но времена меняются. Ты был вне пределов досягаемости.
Гарибальди на мгновение, с горечью подумал о Лиз. Она могла бы прилететь на Вавилон 5, он мог бы остаться с ней на Марсе. Да, он был вне пределов досягаемости слишком долго, теперь уже слишком поздно.
— Ладно, — сказал он, с усилием отогнав мысли о ней, — мы сейчас не на Марсе, мы на Вавилоне 5: космической станции, замкнутом пространстве. Я держу безопасность этого места в своих руках. Всё, что я хочу знать это: как парень пробрался на станцию, минуя таможню? Его провезли как контрабанду в грузе, или у него было фальшивое удостоверение? Ник, подумай об этом. Забудь принципы на минуту, Землю, "Свободный Марс" и всё прочее. Никто не хочет иметь сумасшедших на станции, разгуливающих с взрывчатыми веществами, биологической дрянью, и прочим! Давай! Помоги мне!
— Я подумаю об этом, Майк. Я порасспрошу. Но сейчас не очень подходящее время для этого. На самом деле… — Он покачал головой. — Я узнаю.
— Если ты знаешь что-нибудь…
— Я не знаю не о каких опасностях для станции. Сейчас я могу сказать только это.
— А о незаконных проникновениях? О поддельных удостоверениях?
Ник покачал головой, отодвинул кружку с пивом и поднялся, собираясь уходить.
— Я порасспрошу. Хотя сейчас и не подходящее время для этого. "Можно подумать, что когда-то есть подходящее", подумал Гарибальди.
Это было паршивое время. И он чувствовал, что скоро будет еще хуже, совсем скоро.
Глава 8
Беседа началась не с приятной ноты. Лейтенант Мийоши лишь мельком взглянула на Иванову когда та вошла в комнату совещаний.
Иванова, помедлив секунду, произнесла:
— Лейтенант, судя по числу сообщений, которые вы послали, пока я была сегодня на дежурстве, я предположила, что вы имеете ко мне какие то вопросы. Но если вы заняты, я могу, конечно, прийти попозже.
Когда Мийоши всё-таки взглянула на неё, её выражение лица, слишком поздно напомнило Ивановой, предостережение Гарибальди, сделанное им сегодня утром.
— Вовсе нет, Командор. Я рада, что вы, наконец, уделили время, чтобы помочь нам в расследовании.
Иванова, без приглашения, села напротив неё.
— Я уверенна, Лейтенант, что вы сможете понять, что моё дежурство на этой станции не всегда может быть прервано в момент поступления сообщений. Я — должностное лицо. У нас здесь вышедшая недавно из строя зона перехода, и множество других неотложных дел, с которыми я должна иметь дело.
— Да, я понимаю, вы были вовлечены в этот… несчастный случай. Однако, тем временем, у меня было время, чтобы просмотреть ваш файл — в частности, ваши отношения с беглым террористом Джей Ди Ортегой.
Отношения? Иванова нахмурилась. Ей это не понравилось.
— Вы имели в виду "предполагаемого террориста"?
— Если вам угодно. Так как долго вы знали этого "предполагаемого террориста", Командор?
— Около десяти лет. Сразу вскоре после начала войны. Он был моим лётным инструктором, когда я проходила обучение.
— Вы были близки?
— Не более близки, чем обычно кадет и его инструктор.
Мийоши с сомнением подняла бровь.
— А после войны, вы поддерживали отношения?
— Эпизодически, а после того как он улетел на Марс, и вовсе нет.
— В самом деле? А что бы вы ответили, если бы я сказала, что у нас есть письма, за вашей подписью, написанные вашей рукой и адресованные ему. "Ловко",
