— А какого ты рода?
К Нишаю подошёл дикарь огромного роста, на целых полголовы выше обычного воина. Да ещё и плечистый, широкогрудый!
Надо бы пощадить его, а потом связать печатями и пусть служит в охране!
— Я суна — волк, — быстро ответил Нишай. — Имя моё — Кара.
— Он бежал от найманов, что вели его в город, — подсказал болтливый парень с корзиной.
И вытащил два добытых вайгальских меча.
— Да это-то хорошо, — сказал огромный воин, мельком взглянув на оружие. — Да только утром мы уже поймали одного «волка», что убежал от найманов. Ты свою корзину мёдом не мазал, нет? — ехидно спросил он болтливого.
Тот удивлённо помотал головой.
А огромный скомандовал:
— А ну, тащите сюда второго! Разберёмся, чего у нас шпионы толпами бегают! А ты, — обратился он к «Каре», — стой смирно!
Бежать Нишаю было некуда — его плотно обступили дикари. Да он и не собирался — какие они ему противники?
А вот демаскировать могли. И это ему не нравилось.
Наконец к Нишаю протолкнули грязного и побитого парнишку примерно его же возраста.
— Ну? — спросил огромный второго беглеца. — Знаешь этого? Тоже «волк», и тоже сбежал от найманов сегодня утром!
Парнишка уставился на Нишая и испуганно помотал головой.
Нишай его тоже не знал, зато прекрасно видел на нём печать Шудура. Похоже, это действительно был шпион, подосланный главным колдуном.
Что же за игру затеял Шудур? Вот же каша заварилась какая!
Но надо было как-то выкручиваться. И юный колдун, присмотревшись к побитому волчонку, схватил его за резной амулет, висящий на шее в куче других.
— Это амулет колдунов, — сказал он уверенно. — Я видел такие в городе. Боюсь, ваш гость — и вправду шпион. Такой штукой колдуны подчиняют волю. Снимите амулет, и может, парень расскажет, кто он такой?
На его удивление, никто из дикарей не полез снимать амулет. Кто-то успел научить их, что такое самоуправство — штука небезопасная. Забавно.
— Позовите-ка Шасти, — велел огромный воин. — Пускай она снимет!
Шасти? Она?
Нишай задумался. Если Шасти была шаманкой, то почему у неё вайгальское имя?
Пока ждали женщину, жену того же самого Кая, о котором говорил болтливый, подошёл Айнур, заинтересованный шумом. Вместе с ним явился ещё один воин, который мог бы узнать Нишая, не будь тот под надёжной личиной.
Воина звали Чиен, он был ближником правителя Юри и драконьим воином не по рождению, но по клятве. И меч тоже носил драконий.
Нишай выдохнул и улыбнулся. Жизнь налаживалась — целых два меча! И шанс обыграть Шудура!
Наконец, явилась и женщина. Вернее — девушка-подросток. Замуж таких берут только мерзавцы, охочие до детей. По обычаям ей до женщины гулять ещё не меньше зимы.
Девушка была красивая, большеглазая и…
Нишай ощутил, что сейчас всё-таки не выдержит и расхохочется.
Это была чёрная Нангай, рождённая милостью Эрлика. Дочь одного из подручных Шудура — колдуна Нгайалая!
Колдун был родственником самого императора, да и Нишаю девчонка приходилась не меньше, чем троюродной сестрой!
* * *
Похож на Нишая?)
Глава 7
В городе
Сборы затянулись, и из лагеря я вышел поздним утром вместе с шаманами. У них планировалось какое-то грандиозное камлание на вершине Теке, той самой горы, что нависала над сожжённым военным лагерем барсов.
Оказывается, эта гора у вольных племён считалась чем-то вроде дома духа барса. Потому никто из местных и не удивлялся бродящему там призраку этого великолепного хищника.
В представлении шаманов гора Теке была связана с Белой горой корнями. Но на духовном, а не на физическом уровне.
Дедушка Тин сказал, что большое камлание на горе — один из ключей к нашей миссии. Без одобрения духов ничего не выйдет, даже если вайгальцы пропустят нас к перевалу.
Мало захватить Белую гору и огненный перевал. Надо, чтобы Дьайачы впустили меня в сон воина, дали оружие, с которым я смогу победить терия Вердена.
— У меня же есть меч? — удивился я и похлопал себя по бедру, где под иллюзией охотничьего ножа скрывался мой красавец-дракон.
— Откуда ты знаешь, что для победы нужен именно меч? — хитро улыбнулся дедушка Тин. — Оружие победы может быть и костяной иглой. И только Дьайачы знают, что тебе нужно на самом деле.
— Значит, без камлания духи Белой горы могут и не впустить нас? — уточнил я и задал коварный вопрос: — Но как же они пустили вайгальцев?
Дедушка Тин загадочно улыбнулся:
— А кто сказал тебе, что пустили?
Эта простая мысль буквально ошеломила меня. Действительно, окружить гору, где живут духи — это ещё не победа. С чего мы взяли, что вайгальцы могут получить там оружие или молоко для волчат?
Я задумался, замолчал и начал крутить эту мысль то так, то этак.
Нужно было срочно сориентировать разведчиков на предмет наблюдения за найманами, потерявшими волков. Появились ли в городе новые волчата? А новые мечи?
И что там вообще рассказывают сейчас про Белую гору, в этом городе из войлока и коры?
В общем, вместе с дедушкой Тином и шаманами я шёл недолго, но головную боль они мне организовали на всю дорогу до города.
Тут надо сказать, что словом «город» я перевёл здешнее название мегастойбища из юрт и аилов исключительно для удобства. Вайгальцы называют его саха — каменный круг колдунов. А местные племена словом, обозначающим место для торговли.
Видимо, они всегда торговали в долине у крепости своего правителя. Это же, в общем-то, самое безопасное место. Разбойники не ограбят, разве что — сам правитель?
Мда… расслабился я, прижился. Забыл, что слишком многое не понимаю в этом странном мире.
Вернее, понимаю искажённо. Подхожу с привычной мне меркой, а мир-то — другой.
Вот, например, магия. Для меня и колдуны, и шаманы — часть общего большого мира, но ведь это не совсем так.
Похоже, что вольные племена не знали магии до появления своих «драконьих» правителей. Они поклонялись духам и могли получить от них помощь. А если «спускались» в подземный мир, то это происходило почти иносказательно. Тело шамана оставалось на земле, а уж чего он там себе надумал — как разберёшь?
Вся магия вольных племён, которую я действительно не мог объяснить — это призраки медведя и барса.
А вот Шасти с её хоргонами и молниями смогла поменять меня телом с Незуром, в одно касание вылечить рану Кимы. И это была уже настоящая магия.
Стоп. Были ещё крылатые волки — которые не вписывались ни в магический, ни в шаманский концепт. Это ещё одна картина мира, ещё одна «магия», уже третья, что ли?
А Белая гора с её духами? Как-то всё дико намешано, словно я не понимаю или не видел ещё самого главного…
И вообще, как вышло, что воины рода красного дракона стали править этими землями? Почему вольные племена признали правителя Юри без боя?
Впрочем, стоп. Они были готовы признать и терия Вердена, когда его найманы разбили армию правителя Юри.
Местного ополчения, кроме «таможенников» — воинов из рода волка, медведя и барса — здесь не было.
Это я тут пытаюсь создать партизанский отряд. Без меня никакого союза людей правителя Юри и воинов вольных племён просто не получилось бы.
Люди Айнура вырезали бы наш «пионерский лагерь», не окажись там меня. А потом сгинули в горах, так и не увидев ни одного мужика из родов барса и волка.
Скорее всего, конец людям Айнура пришёл бы зимой. Охотиться они умеют кое-как, горы не знают, а тропить их вайгальцам по снегу проще.
Не уцелели бы и воины вольных племён. Ичин, скорее всего, превратился бы в демона от своей страшной раны. И они вместе с Мергеном, который тоже к тому времени стал бы демоном с помощью «глаза колдуна» (это я его сильно поторопил) — сожрали бы и волков, и барсов.
