В Италии будущее Ferrari все более омрачалось. Ожили ужасные призраки волны забастовок. Четырехмесячная стачка отбросила далеко назад испытательный и гоночный отделы. Обрушился проект Can-Am. Рабочих, которые проникали на завод ночью, хватали и тащили в военно-полевой суд. Двадцать против одного и мрачное мерцание свечей: Трибунал грозил за первый случай побоями, за второй - разбитой машиной, за третий - разрушенным домом. "С каждым днем все хуже", - жаловался Шетти и оборудовал себе запасное пристанище в бельгийском гараже.
На протяжении многих дней Ferrari жила только благодаря безымянным героям, таким, как маленький Джорджио, который, по-обезьяньи проворный, спиной к стене, со стилетом в кармане штанов, пробивал себе дорогу к станку.
И на Lotus в весенние дни 1971 года тоже отнюдь не царило перемирие. Гоночный директор Дик Скаммел уже работал у Тома Уиткрофта за более солидное вознаграждение, - "поскольку Чэпмен так скуп". Морис Филипп, с зарплатой в 3000 фунтов в год, являвшийся недооцененным конструктором типов "49" и "72", находился в поисках работы в США. Правда, объяснял свою поездку как "визит к родственникам". Херби, бывший раньше механиком Йохена, теперь у Фрэнка Уильямса. Грэми - в команде McLaren-Indy.
В следующую после Барселоны пятницу последовала вторая часть Исхода. После ссоры с Чэпменом ("он все время жалуется") уволились еще три гоночных механика. Дерек ушел в Формулу III, Дуг - в американскую STP, Дэйв - в Williams. "Бывшие механики Йохена много рассказывают мне об отношениях Риндт - Чэпмен", - потирал руки Уильямс. "Много веселых историй". На стороне Чэпмена остается только несчастный шеф-механик Эдди.
Когда Йохен завоевал в 1970 году пять Больших Призов, когда Lotus был "королевским садом", техперсонал команды-победителя потерял, как сформулировал Гордон Хакл, - "старый имидж механика - как грязного и жалкого парня". Потом начались жесткие допросы с целью выяснить, кто разболтал про "государственную тайну #1" - существование газотурбинного Lotus (который Чэпмен снова засекретил). И вновь пошли проблемы.
Когда позднее Чэпмен спрашивал своих мятежных механиков: "Сколько вам нужно, чтобы вернуться на пару дней и собрать Lotus 72?", они ответили хором: " 50 фунтов на человека в день". Колин отклонил требование. У него и так было много денежных забот. Весной он ежедневно совершал паломничества в Лондон. И вот дело его жизни в Хезеле вновь крепко стояло на ногах. Но время, которое все остальные гоночные команды использовали для тестов, было упущено.
Это 19-й год Чэпмена в бизнесе. Гонки все время были его жизнью, он управлял всем. Начиная с Монцы, он потерял интерес к этому. Он передал полномочия. А люди, которые долгое время только получали приказы, не привыкли к тому, чтобы принимать самостоятельные решения.
На тренировке в Онтарио Фиттипальди мучился целых девять часов, чтобы улучшить время со слабых 1:45 до 1:44,5. Чэпмен: "Что не так?" Фиттипальди: "Все". Вечером растерянный Чэпмен - наполовину бизнесмен, наполовину романтик, который постоянно колеблется между этими двумя полюсами - протянул журналистке руку в окно трейлера: "Держите мою руку".
Новые низкопрофильные шины слишком "хваткие", обладают слишком большим сцеплением с дорогой. "Подвески колес рыскают", - формулировал Фиттипальди, "на ухабистых трассах Lotus 72 неожиданно одолевают фундаментальные проблемы. Конечно, это исключительно остроумно придуманный автомобиль. Но с подвеской от 49-го он был бы лучше".
В Барселоне подвеска у Фиттипальди ломалась трижды. Два раза на тренировках, еще один раз в гонке… "У этих парней - Фитипальди и Виселля - слишком мало опыта в настройке машины", - говорил Эдди. А откуда ему быть, без тестов, которых особенно жаждет Фиттипальди, - "потому что я хочу учиться и учиться"? Постепенно Чэпмен начал понимать, каким хорошим тест-пилотом, а не просто хорошим гонщиком, был Йохен Риндт.
Официально говоря "мистер Lotus" об Эмерсоне и Рейне, он (Чэпмен - А.Г.) хвалил бразильца и шведа в качестве "молодых гонщиков, которым я нынче хотел бы передать много опыта для 1972 года". Однако друзьям он жаловался: "Как же мне не хватает англоговорящего гонщика!" Между тем у него есть Эмерсон Фиттипальди - первый латиноамериканский пилот Гран-при со времен Фанхио, которого он сам восхвалял как "следующего Стюарта" за отточенность траекторий, в отличие от безрассудно смелого Ронни Петерсона, которого в 1970 году сравнивали с "ранним Риндтом".
Эмерсон Фиттипальди: Жених в голубых джинсах
Всего через 19 месяцев с момента его первой европейской гонки в монопостах - за школу гонщиков Джима Рассела в Снеттертоне - он сенсационно стал победителем Большого Приза США в 1970 году. Никому до него не посчастливилось стать триумфатором уже в четвертом Гран-при. В конце концов, мало кто в таком же темпе становился и женатым человеком. В декабре 1969 года Эмерсон в аэропорту Сан-Паулу влюбился в девушку за стойкой по имени Мария-Хелена, взял ее в Англию и через шесть недель женился на ней в маленьком местечке в Средней Англии, чье название оба уже позабыли.
Оба были одеты в голубые джинсы. Сразу после "Да" Эмерсон поехал на автомобильную фирму, Мария-Хелена пошла домой мыть посуду. "Причем я уже придумала фасон свадебного платья… и вообще - воображала себе все так романтично".
Эмерсон Фиттипальди, бразилец с открытой мальчишеской улыбкой и длинными бакенбардами (родился 12 декабря 1946 года в Сан-Паулу), всегда был развит не по годам. Мотогонщик в 15 лет, чемпион Бразилии по го-карту - в 18, владелец фабрики - в 19, конструктор - в 20 лет, а параллельно все время гонялся. Все это происходило совместно со старшим братом Вильсоном, который, правда, женился только через десять лет, то есть был более осмотрительным.
Фабрика в Сан-Паулу, на которой производятся "специальные рулевые колеса Фиттипальди", дает работу сегодня 70-ти сотрудникам. Го-карты Фиттипальди и гоночные автомобили Формулы V того же названия и сегодня доминируют на бразильской гоночной сцене. Но оба брата давно начали завоевывать Европу, поскольку для них в Южной Америке не было ничего такого, что можно было бы выиграть и чему научиться.
Спортивный директор Ford Уолтер Хайес рассказал мне: "Однажды в мое бюро ворвался сильно взволнованный Стирлинг Мосс. Есть новая звезда в Формуле Ford, закричал он, этот Фиттипальди - лучший из нового поколения". Хайес посмотрел на чудо-мальчика и решил "поставить на него много денег", причем его "не удивило бы, стань Фиттипальди чемпионом мира раньше, чем это сделает Икс".
Его взлет, как в замедленной съемке, его безостановочный марш через Формулы Ford, III, II к воротам в Формулу 1 мог бы испортить некоторых 23-летних. Эмерсон же был все время вне опасности. "Я всегда хотел стать гонщиком, о другом я никогда не думал. Это доставляет мне такое удовольствие, что я даже стал бы за это платить". Хотя по образу мыслей его прочили в кандидаты March, для него предметом обсуждения были только две команды Формулы 1 - Lotus и Фрэнк Уильямс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
