Найджел последовал за ней, бросив последний взгляд на доску.
Они повернули за угол налево, двинулись по короткому коридору к большой двери. В переговорной не было мебели, кроме большого деревянного стола посередине. В комнате сидел детектив Фостер, изучая сертификаты. Фостер кивком поприветствовал Найджела, в его взгляде мелькала тревога.
— Паршиво выглядите, — сказал он.
— Мы только что проходили мимо белой доски, — объяснила Хизер.
— Садитесь. — Фостер подвинул к нему стул. Когда Найджел сел, он встал, потянулся к подносу на середине стола и налил чай. — Сахар?
Найджел покачал головой, страшные образы все еще мелькали у него перед глазами.
— Я никогда раньше не видел мертвых.
Фостер поставил перед ним чашку.
— Со временем привыкаешь, — усмехнулась Хизер. — Но не ко всему.
— Лучше я буду заниматься свидетельствами о смерти. Не так грязно, — добавил Найджел, глядя на нее.
— Верно, не так грязно, — повторила она. И снова улыбка появилась на ее губах.
Теперь, помимо азарта и интереса к работе, у Найджела появилась еще причина, по которой он хотел участвовать в расследовании до тех пор, пока ему позволят. Он отхлебнул большой глоток чая, а Фостер указал на одного человека в комнате, которого Найджел поначалу не заметил. Высокий, хорошо сложенный мужчина лет тридцати пяти довольно привлекательной наружности.
— Инспектор Энди Дринкуотер.
Они обменялись рукопожатиями.
«Инспектор полиции, — подумал Найджел. — По рангу он ниже Фостера на одну ступень и на ступень выше Хизер».
— Инспектор Дринкуотер и сержант Дженкинс помогут вам изучить свидетельства. Мне нужно провести пресс-конференцию с вдовой убитого перед толпой пресмыкающихся, желающих знать лишь одно: она его прикончила или нет. — Фостер взял пальто со спинки стула. — И прежде чем вы спросите, я отвечу, нет, это не она.
Найджел почувствовал, что потрясение от увиденного на доске постепенно проходит.
— Ваша фамилия — Дринкуотер? — обратился он к мужчине.
Детектив с подозрением посмотрел на него:
— Да.
— Никогда не встречал людей по фамилии Дринкуотер.
— Правда?
— Сейчас она не очень распространенная. Знаете, что она означает?
— Нет.
— Очень любопытная фамилия.
— Это единственное, что есть в Энди любопытного, — вмешался Фостер. Он задержался в дверях, чтобы узнать этимологию фамилии своего молодого коллеги.
Дринкуотер саркастически улыбнулся ему:
— Что же в ней такого интересного?
— Существуют две теории: либо ваши предки жили в такой бедности, что не могли позволить себе покупать пиво, поэтому пили только воду…
— Либо?
— Либо один из ваших предков был таким пьяницей, что получил прозвище Пьющий воду. Это ирония.
— Сейчас в этом уже нет Ничего смешного, — с усмешкой проговорил Фостер. — Энди не пьет, занимается спортом и работает словно вол, как и другие. — Он улыбнулся. — Я тоже так живу. — И он ушел на пресс-конференцию.
— Спасибо, мистер Барнс, — с насмешкой промолвил Дринкуотер и сел.
На столе лежали три стопки бумаг: свидетельства о рождении, заключении брака и смерти.
— Найджел, вы займетесь брачными свидетельствами.
— А мы ищем что-либо конкретное? — поинтересовался он.
Дринкуотер пожал плечами:
— Все, что имеет хоть какое-нибудь отношение к убийству. Фамилия Дарбишир, место — церковь Святого Иоанна: там могли кого-то венчать. Откладывайте их в сторону, чтобы мы еще раз просмотрели.
Он взял свидетельство, и в комнате воцарилась тишина. До Найджела доносились голоса, настойчивые телефонные звонки, но они втроем сидели и просматривали документы, не произнося ни слова, читая и перечитывая, проверяя каждое имя, каждый адрес, каждую деталь. За несколько часов работы у них появились зацепки: Дринкуотер нашел свидетельство о рождении девушки, жившей на Сент-Джон-кресент; Найджел — два свидетельства о заключении брака пар, венчавшихся в церкви Святого Иоанна. Эти документы были сложены в тонкую стопку для дальнейшего изучения. Дженкинс не обнаружила ничего подходящего, ее работа продвигалась очень медленно. О многих причинах смертей, перечисленных в свидетельствах, она никогда не слышала, или они были описаны словами, которые больше не употреблялись.
Найджелу это казалось необычайно увлекательным. Ему всегда нравился трепет, охватывавший его, когда он занимался поисками. А сейчас награда за работу была еще выше, а цель благороднее. Он изучал каждый документ. Его стопка сокращалась быстрее, чем у детективов. Найджел подумал, что работает слишком быстро, но сообразил, что он единственный из присутствующих может бегло читать написанные от руки каракули. Тем не менее он уделял внимание всему, что казалось хоть сколько-нибудь важным, и размышлял, не следует ли ему еще раз внимательно изучить отработанные документы.
— Есть! — крикнула Дженкинс, глядя на остальных.
— Что? — спросил Дринкуотер.
Она подняла палец, призывая к вниманию, и еще раз прочитала документ.
— Черт возьми, — сказала Дженкинс, растягивая ударную букву «е» между «ч» и «р», чтобы показать свое удивление. — Господи!
Она полезла в карман куртки, висевшей на спинке стула, и достала мобильный телефон. Быстро набрала номер.
— Что ты нашла, Хизер? — воскликнул Дринкуотер.
Она подвинула к нему свидетельство.
— Сэр, это Дженкинс, — произнесла она в трубку. — Сейчас десять тридцать. Возвращайтесь как можно скорее. Мы нашли!
Найджел смотрел, как Фостер, развалившись за столом и ослабив узел галстука, изучал свидетельство о смерти.
— Значит, это оно и есть? — наконец спросил Фостер, глядя на Хизер и Дринкуотера.
Сертификат принадлежал Альберту Беку, тридцатидвухлетнему дубильщику с Кларедон-роуд северного Кенсингтона. Его зарезали на территории церкви Святого Иоанна в Лэдброк-гроув 29 марта 1879 года. В то же самое число и месяц, когда обнаружили труп Дарбишира.
Фостер рассматривал сертификат, слегка выпятив нижнюю губу.
— Нужно выяснить, есть ли что-нибудь в архиве об этом преступлении, — проговорил он.
Дринкуотер сделал пометку у себя в блокноте. Найджел молчал с тех пор, как появился Фостер.
— Большая часть архива лондонской полиции была уничтожена. Думаю, записи, относящиеся ко второй половине девятнадцатого столетия, там отсутствуют.
Фостер кивнул:
— Спасибо. Но все равно проверьте, Энди. — Он обратился к Найджелу: — Убийца, похоже, видел свидетельство или знал о нем, поэтому и сослался на него, верно?
Найджел кивнул.
— И вы говорили, что это номер из центрального управления записи актов гражданского состояния. Значит ли это, что он или она могли заказать его в Центре истории семьи?
— Не обязательно, — ответил Найджел. — Есть несколько сайтов, где вы можете посмотреть номера в режиме онлайн, но за определенную плату; или заказать свидетельства по Интернету из управления.
— Где еще?
— Есть вероятность, что сертификат уже находился у них в руках.
— Объясните, пожалуйста.
— Он мог принадлежать их семье; не исключено, они имели какое-нибудь отношение к покойному; или просто документ каким-то образом мог попасть к ним.
— Ладно, данный вариант тоже не будем пока сбрасывать со счетов. Но самый верный способ получить бумагу — заказать и ждать, пока ее пришлют по почте?
— Если только он не заплатил за это в Центре истории семьи и не забрал копию свидетельства через несколько дней.
Фостер продолжил изучать документ, будто чем больше он на него смотрел, тем больше было вероятности, что раскроются новые секреты.
— Что ж, нам есть над чем поработать, — заявил он двум офицерам. — Необходимо послать кого-нибудь в центр, чтобы он изучил записи с камер скрытого наблюдения и выяснил, не заказывал ли кто-нибудь это свидетельство, и если заказывал, то кто именно. Понятно?
Дринкуотер вышел из комнаты.
— Вы можете еще кое в чем нам помочь. Это связано с вашим предположением о том, как убийца мог получить свидетельство. Вам по силам проследить, что случилось с родственниками этого человека? Не его предками, а его потомками?
Найджел кивнул:
— Это называется методом от обратного. Вы путешествуете во времени, прослеживая историю чьей-то семьи до наших дней.
— Значит, вы отыщете потомков Альберта Бека?
— Без проблем.
Найджел взял свою сумку и пальто прежде, чем Фостер закончил изучать свидетельство.
Последний поезд мчался в ночи. Он слышал громкий лязг и хрипение его дьявольского двигателя, пока стоял, выжидая, на темной безлюдной улице, глядя на Элгин. Мягкий оранжевый свет, исходивший от фонарей поезда, разливался во все стороны, освещая темные стены монастырской стены. Наконец дверь распахнулась, и сейчас до него должны были донестись пьяные голоса и смех. Он резко повернул голову направо, чувствуя, как что-то хрустнуло в шее. Он наблюдал, как люди выходят из поезда и входят в него, их было так много, но ни одного подходящего.
