Ни одного заблудшего.
Неприятный запах серы подземного поезда защекотал его ноздри. Он вздрогнул. Однажды он ездил на этом поезде из любопытства. Оказалось хуже, чем он представлял, — настоящий ад на колесах. Это случилось прошлым летом. Погода была очень теплой, и ни малейшего ветерка, чтобы прогнать жару и дым. Он спустился вниз на Бейкер-стрит со страхом в сердце. Стук колес и рычание приближающегося поезда, клубы горячего пара — все это было совсем рядом с ним, пока он взбирался по деревянным ступеням. И все же он рискнул.
Под землей, в этом гробу на рельсах, он знал, что рядом с ним находился дьявол. Опустившиеся люди, безбожники, пьяницы и шлюхи — это их колесница. Вокруг мужчины курили трубки, дым наполнял душный вагон, смешиваясь с тяжелым запахом газовых ламп. Когда поезд двинулся на запад, они оказались в полосе яркого, слепящего света, а вскоре провалились в кромешную тьму. Он продержался две станции в этой зловонной атмосфере, прежде чем сообразил, что с ним может случиться приступ асфиксии. На Пэддингтоне он вышел, набрав полные легкие воздуха. «Я отправлюсь в ад, когда мне это скажет Господь, но ни минутой раньше», — решил он. С тех пор он и близко не подходил к этому месту. Он не был одинок в своих страхах. Большинство людей тоже ненавидели его.
Потом он увидел его. Того, кто был ему нужен. Он вышел из паба и неуверенной походкой направился вперед, затем свернул в сторону Лэдброк-гроув. Пьяный дурак едва мог поднять голову. Он задался вопросом, куда приведет его эта погоня: на северную станцию или на фермы и поля Ноттинг-Барн? Это был бы идеальный вариант: там располагались жилые кварталы, ряды домов для богатых людей, которых привозил сюда по рельсам поезд метро.
Но нет. Не доходя до станции, пьяница свернул. Он держался на расстоянии, мысленно благодаря погоду за еще одну ночь без тумана, но ускорил шаг, увидев, что они приближаются к плохо освещенному участку улицы. Мужчина повернул налево, и он почувствовал, что улыбается: это было так просто.
Человек, которого он преследовал, перешел через дорогу и направился к обочине, он находился как раз над подземной линией метро. Там темная влажная земля. Оказавшись вдали от освещенных улиц, он понял, что его трудно будет найти. Но его глаза привыкли к темноте, и теперь он видел, почему пьяница свернул с дороги: захотел помочиться. Он осмотрелся: вокруг ни души. Пьяница стоял у обочины фунтовой дороги, постепенно переходившей в шоссе. Его окружали лишь силуэты пустых домов, выступающие из черной как смоль ночи. Он услышал, как струя мочи полилась на мокрую почву.
Он вытащил нож из кармана и крепко сжал в руке. Его последние шаги были плавными и тихими, как у кошки. Он быстро преодолел расстояние между ними. Пьяница уже встряхивался, не подозревая об опасности, и поднял голову, вдыхая ночной воздух. В этот момент его преследователь схватил левой рукой мужчину за горло и потянул назад, вонзив нож глубоко в грудь. Мужчина не издал ни звука, только захрипел и сполз на землю.
Этой ночью его работа была закончена, и он скрылся в черном дегте улиц.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Когда Найджел покинул полицейский участок в пятницу вечером, Центр истории семьи был уже закрыт. В субботу утром двери центра открылись, а Найджел уже с нетерпением ждал на улице. Он предвкушал интересный рабочий день, ему было безумно любопытно, какие еще секреты и какая ложь всплывут на поверхность. Новый сотрудник — Найджел вспомнил, что его, кажется, звали Филом — стоял за столиком для приема заявок посетителей, насвистывая мелодию «Один день» Лены Мартелл. Найджел кивнул ему, проходя мимо.
— Вчера они навели шороха, — проговорил Фил.
— Кто? — невинно спросил Найджел, хотя прекрасно знал, кого имеет в виду Фил.
— Ваши друзья из полиции. Чем ты провинился?
— Ничем особенным. Просто помогаю им провести одно исследование.
Перебирая стопку документов, Фил по-прежнему не смотрел на Найджела.
— Хорошая работа, раз тебе ее доверили, не так ли? — сказал он и наконец взглянул на собеседника. У него было круглое, добродушное лицо.
— Наверное, — произнес Найджел, раздумывая над тем, был ли Дакуорт таким же скрытным, как он сам.
Фил продолжил разбирать документы. Пока он рассматривал номера свидетельств о рождении, Найджел услышал, как Фил стал насвистывать последние строчки «Труса из графства» Кении Роджерса.
Ему не терпелось приступить к поискам, он был заинтригован возможностью узнать что-то новое. Это приятное чувство ожидания, которое он особенно любил в своей работе. Семейная история в чем-то напоминала картофельное поле — самое интересное никогда не лежало на поверхности. Когда что-нибудь раскапываешь, то узнаешь заново истории людей, умерших давным-давно.
Однако он сразу же столкнулся с серьезной проблемой. Принимая во внимание возраст, указанный в свидетельстве о смерти — тридцать два года, — Найджел решил, что Бек родился либо в 1846-м, либо в 1847 году. Однако он не нашел ни одного Альберта Бека, появившегося на свет в эти годы. Ничего удивительного, до 1865 года не существовало обязательной регистрации рождений, браков или смертей, поэтому не все делали это. Но когда Найджел принялся изучать брачные свидетельства начиная с 1865 года, ему повезло больше. В сентябре 1873 года Бек женился. Звонок по горячей линии полиции в управление, и он выяснил имя его жены — Мэри Ярроу.
Найджел поднялся на верхний этаж центра. Перепись населения за 1881 год хранилась в электронной базе одного из терминалов в зале, посвященном переписи населения. Там хранились все данные с 1881 по 1904 год. Он знал, что Бек, поскольку он умер, не включен в нее, но надеялся, что вдова и дети, которые могли быть у этой пары, все еще жили по своему адресу на Кларедон-роуд. Тогда он узнал бы возраст детей, а потом по данным переписей проследил их судьбу и выяснил, кто из них женился и были ли у них дети.
— Где же вы, где же вы? — повторял он, нажимая кнопку поиска.
Он часто повторял эту фразу, приступая к работе. Найджел всегда надеялся, что совершит открытие, ему хотелось увидеть детали, имена, сведения, которые помогут ему объяснить прошлое.
Они оказались там, на Кларедон-роуд. Мэри числилась главой семьи. У нее имелось двое детей: дочь Эдит, которой на момент переписи 1881 года было пять лет, и сын Альберт (по крайней мере именно это имя было указано) трех лет. Интересно, что в качестве жильца указали Джона Арнольда Смита, тридцати четырех лет. Найджел подумал, что это был новый мужчина Мэри. Вдове с двумя детьми приходилось тяжело в викторианской Англии, трудно было прожить без поддержки церкви, а смутные очертания готических башен работного дома постоянно маячили на горизонте. Мужчина в доме необходим. Тем не менее никто не стал бы афишировать свою жизнь в грехе, поэтому они не открыли бы правду чиновнику, делающему перепись.
В глубине души Найджел надеялся, он ошибается, ведь если Мэри жила со своим «жильцом», а потом вышла за него замуж, она и ее дети взяли бы себе фамилию Смит. В таком случае становилось практически невозможно проследить ее потомков, поскольку миллионы и миллионы Смитов рождались, вступали в брак и умирали в следующие сто двадцать пять лет.
Спустившись вниз, Найджел стал просматривать номера брачных свидетельств начиная с 1881 года, разыскивая там Мэри Бек и Джона Смита. К сожалению, он нашел их, брак был заключен летом 1882 года. Пара проживала теперь по новому адресу в Кенсингтоне. Найджел снова поднялся наверх, чтобы посмотреть перепись 1891 года, и отыскал там Смитов. У них появилось еще двое детей, но один из детей Бека, похоже, исчез. Эдит была там, в возрасте пятнадцати лет, но он не обнаружил никаких упоминаний об Альберте-младшем. Найджел разгадал загадку, быстро проверив номера свидетельств о смерти. Маленький Альберт умер от туберкулеза в 1885 году, когда ему было шесть лет, в живых от первого брака Мэри осталась только Эдит. Жизнь жестоко обошлась с Мэри. Найджел вообразил эту женщину: обветрившееся, постаревшее раньше времени лицо, горе от потери первого мужа, а потом и единственного сына отпечаталось в ее чертах, искривило рот и лишило живости взгляд. Но она переносила все трагедии и несчастья своей жизни без жалости к себе. Таких, как она, было много в то время. Эти люди не выставляли напоказ свои переживания и не искали, кого бы обвинить в собственных бедах. Стойкость, самообладание, сдержанность — вот черты характера, которые чаще всего приходят на ум, когда сдуваешь пыль с забытых жизней, и как все это контрастирует с эмоциональной невоздержанностью, свойственной современному миру.
Эдит осталась единственным ребенком Альберта. По крайней мере это сужало поиски. В 1891 году ей было пятнадцать, и Найджел подсчитал: в 1901 году ей должно было быть двадцать пять, так что вполне вероятно, что к тому времени она уже вышла замуж. Прежде чем посмотреть брачные свидетельства — при мысли, что ему придется просматривать сотни тысяч Эдит Смит, чтобы найти одну, ту самую, сердце Найджела упало, — он все-таки рискнул и выяснил, что к 1901 году она не была замужем. Он ввел адрес в Кенсингтоне, и вот они все: Мэри Смит, Джон Арнольд Смит, Эдит Смит. Наверное, Эдит не являлась завидной невестой. Он представил бледную, старомодно одетую девушку, одинокую и нелюбимую. Найджел надеялся, что ошибается и что в конечном итоге она нашла себе супруга, и не только по той причине, что тогда он смог бы продолжить поиски.
