— Зато ты мой талисман удачи. — Он забирается обратно в постель и обнимает меня за талию. — Ты и я? Мы с тобой навсегда, котенок. Пожалуйста, скажи, что знаешь это.
— Согласна, — отвечаю я, поглаживая его руку.
Он садится и вскидывает бровь от моего выбора слова.
Я закатываю глаза и толкаю его в плечо.
— Я серьезно. Не надо. Не следует делать предложение после ссоры.
Деклан откидывается на кровати и театрально вздыхает.
— Тогда этого никогда не произойдет.
— Ха-ха. — Я шлепаю его по ноге, пока он ухмыляется. — Кроме того, мы не можем уехать. Завтра днем у меня назначена первая встреча с доктором.
— Дерьмо. Я совсем забыл.
Я стараюсь делать вид, что не разочарована.
— Все в порядке. Я могу сходить одна.
— Одна ты не пойдешь. — Деклан смотрит хмуро, будто я только что сморозила самую нелепую глупость. — Я попрошу Маркуса подменить меня в спортзале.
Вдруг он округляет глаза и резко выпрямляется, пугая меня.
Почему он так подозрительно на меня смотрит?
— Я почти забыл о том маленьком трюке, который ты сегодня провернула. Я тебя отстранил от работы, помнишь? Это значит, что твоя красивая задница в моем тренажерном зале не появится.
Я закатываю глаза.
Ах, да. Это.
Деклан становится серьезным.
— Я серьезно, Саванна. Ты там больше не работаешь. Вся эта химия, с которой ты работаешь, плохо скажется на ребенке.
Черт. А он прав.
— Ладно, ладно. Я буду…
Я буду что?
— А что мне делать, если не буду работать?
Он пожимает плечами.
— Спать. Смотреть телевизор. Ходить по магазинам.
— И что я буду покупать?
— Наручники? — спрашивает он с надеждой в голосе. Он уже третий раз об этом заговаривает с тех пор, как я предложила связать его. Очевидно, ему действительно понравилось.
Как знать?
— Хорошо, а после того, как я куплю наручники. Что потом?
— Не знаю. Новую одежду, новую машину…
— Притормози. — Я поднимаю руку, останавливая его. Теперь уже я выгляжу так, словно он сморозил глупость.
Он берет меня за руку и целует ладонь.
— Это все равно произойдет. Ты не можешь разъезжать с ребенком на этом ржавом куске дерьма, а тебе понадобится собственная машина.
— Деклан…
— Саванна, — передразнивает он мой тон. — Просто смирись и выбери, или это сделаю я.
— Ладно, — вздыхаю. Я быстро учусь выбирать, о чем стоит с ним спорить, и этот спор явно того не стоит. Он хочет купить мне машину? Хорошо. Пускай. — Но я буду ей пользоваться, и мы не выйдем за рамки бюджета.
— Посмотрим.
Я закатываю глаза. Почему бы ему просто не сказать «нет»? Ведь именно это он и подразумевает.
— Знаешь, что еще ты могла бы купить?
— Что? — спрашиваю я, наблюдая, как он играет с прядью моих волос.
— Детскую кроватку. Знаю, еще рано, но думаю, из этой комнаты получится неплохая детская.
— Это да. — Я улыбаюсь и наклоняюсь, чтобы быстро поцеловать его.
Пока что все кажется нереальным. Кроме ощущений, будто по груди слон потоптался, и я не чувствую себя беременной. Меня не тошнит. Не кидает в жар. И совершенно не видно внешне.
Деклан словно прочитал мои мысли и тянется ладонью к моему животу.
— Не могу дождаться, когда ты станешь такой большой и круглой. — Он улыбается, будто искренне хочет, чтобы меня разнесло как шар.
Что, черт возьми, с ним не так?
— Зато я могу. — Я кривлюсь, когда думаю обо всех неприятных побочных эффектах беременности. — У меня будут растяжки. И зная тебя, ребенок родится килограммов пять. Моя бедная вагина будет разорвана в клочья.
У Деклана испуганный вид, и я похлопываю его по щеке.
— Не волнуйся, они зашьют ее обратно.
Выражение ужаса на его лице только растет.
— Мне придется начать называть тебя Франкенкиска, а не котенок.
Он хохочет, когда я пихаю его в грудь.
— Вот именно поэтому я сделаю кесарево сечение.
***
Мне знакомо это место.
Я хмурюсь, оглядывая темную гостиную. Шторы задернуты, создавая ореол света от пытающегося заглянуть внутрь солнца. Этого достаточно, чтобы понять — я ничего не узнаю, но чувство дежавю не пропадает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я определенно бывала здесь раньше, даже если не могу вспомнить, когда и почему.
Воздух наполнен запахом несвежего пива и сигаретного дыма, но я различаю и что-то еще. Намек на дешевые духи и что-то… плохое.
Я оглядываюсь, пытаясь найти источник. Может быть, мусорный бак или грязная посуда.
Желудок скручивает от ужаса, когда я замечаю на диване спящую женщину. Как я ее пропустила?
Она тоже кажется знакомой, хотя и лежит ко мне спиной. Может, из-за одежды? Или волос?
Длинные, песочного цвета. Пальцы дергаются от необъяснимого желания заплести их. Откуда мне знать, насколько они мягкие и как хорошо пахнут?
В голове звякают тревожные колокольчики, но я игнорирую их и делаю шаг к ней. Мне нужно с ней поговорить. Я должна выяснить, откуда ее знаю и почему не узнаю сразу.
— Мэм? Эй?
Она не шевелится, и я осторожно трясу ее за плечо. Она перекатывается на спину, ее глаза встречаются с моими, но цвет у них неправильный. Они безжизненны и подернуты дымкой смерти.
А должны быть синими.
Я так резко распахиваю глаза, что теряюсь в пространстве. Требуется добрая секунда, прежде чем осознаю, что нахожусь в кровати с Декланом и что-то не так.
Я вся мокрая. В животе все переворачивается, словно меня крутит безумная карусель. И у меня есть примерно пять секунд до того, как состоится нежелательная встреча со спагетти, которые ела на ужин. Зажав рот ладонью, я вскакиваю с кровати и бегу в ванную, едва успев добежать до туалета, прежде чем из меня вырывается обжигающий кислый поток.
Вот тебе и не тошнит.
Глава 9
Деклан
Ушам своим не верю. О чем, черт возьми, Саванна думает?
Официально заявляю. Беременность свела ее с ума.
Я смотрю на дорогу и в замешательстве качаю головой. Снова поворачиваюсь к Саванне. И опять качаю головой.
— Об этом не может быть и речи. — Не могу поверить, что она такое предложила.
— Но почему? — спрашивает она. — Он владеет домом, у него постоянный доход и нет ипотеки. И он член семьи, Деклан, которая у нас не такая уж и большая.
А еще он придурок и инфантильный мужик, у которого детство в заднице играет. И лжец.
Я крепче сжимаю руль по дороге к Блейку на День Благодарения. Не могу поверить, что мы сейчас об этом говорим. Буквально вишенка на торте абсолютно дерьмового дня.
Для начала, утром мы узнали, что Саванна не может начинить индейку, не бегая блевать каждые пять минут. Поняв, что не может готовить, она сильно расстроилась. Это наш первый совместный праздник, и она хотела, чтобы все прошло идеально, тем более сегодня к нам присоединится мой папа. Днем его должны выписать из больницы, что по словам Блейка, просто чудо.
Поэтому я взял все купленные утром продукты, разбудил Блейка и велел помочь мне приготовить эту чертову еду. Он недвусмысленно послал меня куда подальше. Поэтому я рассказал ему о ребенке и о том, почему Саванна не может готовить. И снова был послан.
Это же правильная реакция на то, что ты станешь дядей?
В конце концов я уговорил — пригрозил — ему помочь мне. Я даже позвал на помощь Мэйси, потому что она уже знала о ребенке и утренней тошноте. Решил, что нам не помешает лишняя пара рук. Это сексизм, но я надеялся — молился, — что Мэйси умеет готовить, потому что мы с Блейком нет.
Полагаю, скоро это выясним. Блейк выгнал меня, как только она приехала. Сказал, чтобы я валил домой и позаботился о Саванне. Я на 99,9% уверен, что он просто хотел приударить за Мэйси, а я его обламывал, но да ладно. У меня есть дела поважнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Как и тот факт, что Саванна окончательно слетела с катушек.
— Ты сама себя слышишь? — спрашиваю я. — Ты серьезно хочешь, чтобы нашего ребенка воспитывал Блейк?
