Щенок продолжал жевать мой палец, пока я не убрала его. Я встала, чувствуя сомнения. Мать не оставит щенка одного, вот так. Малыш подвинулся к краю ямки, следуя за мной, но не оставляя свой дом. Его писк нарушал тишину.
— Он один? — спросил Оливер сверху.
— Насколько я вижу, — крикнула я в ответ. — Он просто малыш.
— Очень плохо, — вздохнул он. — Он не должен страдать в этом богом забытом месте.
Я согласилась. Рядом с высокими корнями кора была испачкана кровью, и её становилось больше при удалении от гнезда. Наконец, я нашла источник.
Мать разорвал на куски кто-то больше и злее её. Рядом с переломанным телом матери лежал ещё одни лисёнок, с рыжим мехом, который почти полностью был пропитан засохшей кровью. В нескольких футах лежали останки лисицы крупнее.
Выпотрошенной.
Залитой кровью.
— Драконья кровь, — прошептала я. Щенок потерял всю семью.
Я оглянулась назад и его зелёные глаза наблюдали за мной из-за корня. Я почувствовала, как моя грудь разрывается от жалости.
— Мать и отец мертвы, — крикнула я Оливеру. — Как и брат.
— Тогда ему повезло, что он выжил. Хотя, это ненадолго.
Меня будто ударили в грудь.
— Тессана, нам нужно идти, пока светло. Нам нужно найти выход из этого ада.
В этом он тоже был прав.
Я наклонилась и подняла щенка.
— Он — это определённо она.
Я положила девочку в свою сумку и начала взбираться наверх, пока она пищала и когтями драла кожу. Мои покрытые кровью ботинки скользили по листьям, разбрасывая грязь и мелкие веточки. Когда я наконец-то вылезла и посмотрела на Оливера, он выглядел почище по сравнению со мной.
Поскольку с тех пор, как мы принимали ванну, прошло одинаковое количество времени, я имела полное право жаловаться, что это было нечестно.
Он вытащил веточку из моих торчащих косм.
— Как ты будешь о ней заботиться? С нами она тоже не выживет. По меньшей мере, если бы ты её оставила, то тебе не пришлось бы смотреть, как она мучается.
Она.
Я подняла подбородок и поняла, что найду способ.
— Она потеряла семью, Оливер. У неё никого нет, — сунув руку в сумку, я вытащила её. От ужаса её маленькие коготки вцепились мне в руку, и она держалась за меня так, как будто от этого зависела её жизнь.
Я держала её, чтобы Оливер мог её рассмотреть.
— Она в ужасе. Мы не можем её бросить.
Он наклонился ближе и понизил голос:
— Посмотри, какие зелёные глаза. Она особенная.
— Разве нет?
Он рассмеялся, когда она начала кусать его протянутый палец.
— Нам нужно найти что-нибудь ей поесть. Бедняжка умирает с голоду. Но не знаю, где в этом чёртовом кошмаре можно найти молока для маленькой бестии.
— Шикса, — прошептала я. Он вопросительно поднял бровь. — Так её зовут. Шикса.
— Это языческое слово, — в его голосе сквозило предостережение.
— Это означает "маленький воин". Моя мама так звала меня и моих братьев, когда мы дрались.
— Твоя мать была язычницей? — Оливер встал и сделал шаг назад, как будто я заражу его воспоминаниями о религии моей матери.
— Нет, — ответила я. — Она не была язычницей. Но она знала язык. Она не отрекалась от него, как большинство людей сейчас. Она видела важность в традициях.
— Опасно использовать языческое слово, Тессана.
Я отмахнулась от него.
— И кто услышит, как я разговариваю с лисёнком?
У него не было на это ответа.
Я засунула Шиксу обратно в сумку, где она стала скулить и мяукать.
— Мы найдём тебе что-нибудь поесть, маленький воин, — прошептала я ей. Оливеру я сказала: — Давай пойдём, прежде чем останемся без света.
Оливер выразительно посмотрел на меня, но повёл нас в направлении, откуда мы пришли.
Мы не могли найти ни одного из наших знаков. Оливер вытащил карту из сумки, но было невозможно сказать, в каком направлении нужно идти. Мы бежали на север или на юг? Или мы сначала бежали на юг, потом на восток?
Большую часть утра мы бродили. Шикса скулила до тех пор, пока мы не нашли съедобные корешки, чтобы покормить её. Корешок был достаточно мягким, чтобы она могла разорвать его маленькими зубками. Мы нашли только три штуки, и она явно не совсем наелась, но успокоилась, облизывая усики розовым язычком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если бы нам так же повезло. К тому времени, как солнце достигло наивысшей точки над кронами деревьев, мой желудок злобно рычал, а ноги спотыкались о коренья.
— Больше еды не осталось? — пыхтела я, когда мы повернули в другом направлении. Мы думали, что дорога была на востоке, но поход в том направлении не был продуктивным.
— Нет, — простонал Оливер. — Ну, немного. Но лучше оставим это на вечер.
— Мы уже должны были найти дорогу, — я провела пальцами по свалявшимся волосам, пытаясь заплести дикие пряди.
— Это не лес, — добавил Оливер. — А невозможный лабиринт, ведущий в Деннамон.
Если бы у меня остались силы, я бы закатила глаза.
— Просто чуть дальше, — подбадривала я. — В конце концов, мы найдём. В этом направлении что-то есть. Деревья не могут простираться до конца мира.
Шикса мяукнула у меня в сумке, не соглашаясь. — Где-то должна быть дорога. В этом королевстве не только этот чёртов лес. Рано или поздно мы снова найдём цивилизацию.
Мы с Оливером замерли одновременно. Что-то щёлкнуло над головой, как разматывающаяся верёвка. Ветер выл в лесу, пока мы ждали чьего-то появления. Моя рука инстинктивно легла на пояс, где висело оружие.
Я закричала, когда умная верёвочная ловушка подняла нас от земли. В одну секунду мы твердо стояли на ногах, а в другую мы уже летели вверх через сплетение ветвей, молясь Свету, чтобы не разбить голову обо что-нибудь или друг о друга.
Из моих лёгких вышел весь воздух, и желудок переворачивался, пока мы не прекратили раскачиваться. Мы висели рядом друг с другом, болтаясь туда-сюда головой вниз.
Мы были подвешены слишком низко, чтобы была возможность ухватиться за ветки, и слишком высоко, чтобы дотронуться до земли.
Обе наших сумки лежали на земле в беспорядке, на расстоянии вытянутой руки. Я пыталась удержать своё дорожное платье от подчинения гравитации, наблюдая за сумкой.
Мой меч тоже умудрился отстегнуться и лежал красивой серебристой чертой на беспорядочной лесной подстилке.
— Драконья кровь! — крикнула я ему.
Оливер пытался потянуться к нашим сумкам, пока я боролась с платьем, но даже его длинные руки не могли дотянуться.
Позади раздался голос, посылая мурашки страха по моей коже.
— А я-то думал, что мы вернёмся с пустыми руками.
Ещё один голос ответил с нашей стороны.
— Удача была на нашей стороне сегодня, Древон. Мы поймали не простой ужин, а деньги сразу на несколько ужинов.
— Вы ничего не найдёте у нас кроме пустых карманов и бесполезных сумок, — ответила я. Я пыталась разглядеть их, но из этой позиции было тяжело. Я изогнулась, но не смогла удержаться на месте. Самое большее, что я рассмотрела — это охотничьи ботинки из сыромятной кожи и чёрная кожаная одежда.
Бандиты, можно быть уверенными.
Драконья кровь!
— Тогда нищие, — рассмеялся тот, кого называли Девоном. — В Кровавом Лесу? Вам разве не сказали, что нужно платить пошлину? Проход по нашим землям не бесплатный, девица. Ты или платишь золотом, или своей жизнью. Мы требуем одно или другое.
— Или всё вместе, — рассмеялся его компаньон.
Я снова изогнулась, не обращая внимания на боль в лодыжке, где верёвка впилась в мою кожу. Я увидела их более отчётливо и удивилась тому, как молоды они были.
Я ожидала, что мужчины будут похожи на тех, кого мы встретили в таверне прошлой ночью, бородатые, громоздкие и хамоватые. Но это были молодые люди, всего на несколько лет старше нас с Оливером, мускулистые и выбритые.
— Вы не получите ничего, — сказала я им. — Опустите нас, чтобы мы могли продолжить путь.
Они посмеялись моей смелости. Я не могла винить их, но я подумала, что лучше быть храброй, чем бояться.
