тем же, обнажая длинные и очень кривые зубы.
— Он не хотел мне её отдавать… пришлось настоять, — голос его звучал хрипло и тяжело, словно говорить ему приходилось через силу, и говорил он с явным не местным говором. — Отпусти меня, а… просто отпусти и мы разойдёмся миром… я…мы просто хотим есть… — последние слова незнакомец чуть ли не прошептал и столько всего было вложено в последнее слово, что сердце Рена дрогнуло… но лишь на миг. Всё испортил свёрток в руках мужчины, свёрток из зелёной ткани, свёрток в который было завёрнуто что-то большое и сырое, что-то что истекало красными крупными каплями мерно падая на сухую почву.
Оскал Рена тут же померк. И его следующие слова поставили точку в их коротком разговоре:
— Тебе придётся сдохнуть.
Краткий миг тишины закончился. Среди густого едкого дыма, среди мрачных туч, среди расчленённых людских тел и нитей кишок… левая рука Рена потянулась вперёд, правая распростёрлась назад, замелькали страницы гримуара за его спиной.
Мужчина растворился в воздухе пеленой, тут же неясной тенью возникая рядом с Реном, его руки преобразились, указательные и большой палец срастились, вытянулись длинные закрученные когти, мужчина тут же ударил, желая отсечь голову Рену одним быстрым, запредельно быстрым движением.
Когти ударились о светящуюся преграду барьера, тут же выбив из неё искры. В правой руке Рена растянулся светоч, образуя собой короткое копьё, Рен метнул его почти в упор.
Мужчина завалился на бок, уворачиваясь от удара, но световое копьё пробило дыру в его плече, однако он не издал ни звука, даже не вздрогнул. Лишь молча завалился набок.
Рен тут же попытался метнуть в него второе копьё, но замешкался на долю мгновения от дикой боли в пробитой насквозь ступне… однако он всё же метнул следующее копьё, и на этот раз мужчина не смог отделаться так легко, светоч пробил его точно посреди хребта, раздробив кости на спине.
На этот раз мужчина зашипел, и оттолкнувшись одной, ещё рабочей рукой, отлетел назад на добрый десяток шагов, теряясь в клубе дыма.
Рен опустил взгляд вниз и увидел дыру в собственном барьере, увидел тёмный шип, торчащий из стопы и лужу чёрной грязи, что дорожкой шла от ноги до места, где лежал мужчина, эта чёрная грязь ещё большей лужицей разливалась там на земле и бурлила, шипела…
«Он зачаровал свою кровь из пробитого плеча, когда свалился на землю… подлый говнюк…»
Рен почувствовал вибрацию воздуха и в его барьер тут же влетело три тёмных шипа, барьер не выдержал и схлопнулся со звонким шлепком, разметав во все стороны искры. Рен отскочил в бок, чудом увернувшись от четвёртого шипа. И сразу, в ту же сторону, откуда прилетели черные шипи, Рен пустил два новых сверхбыстрых световых копья. Во тьме вновь зашипели, но этот шипящий звук словно исходил ото всюду разом, и вместе с тем словно звучал напрямую в голове Рена.
Рен откатился в сторону на всякий случай и тут же, сложив вместе пальцы произнес:
— Руки архангела Иеримма.
Страницы гримуара зашевелились, открывая новое заклинание, и тут же над Реном повисли две огромных ладони из чистого света, они сжались, заключая мага в призрачный кокон, и новые тёмные шипы, мелькнувшие из клубящегося дыма, смогли лишь глухо отскочить от кокона, не причиняя Рену никакого вреда.
Гримуар перелистнулся на последнюю страницу.
— Исцелющие души благодатным светом… — голос Рена резко ослабел и прервался, но маг нашёл в себе силы закончить, — стрелы Иеримма!
Тёмное небо озарили вспышки. Мрак непроглядных туч запестрел дырами. Из клубов дыма благим матом вопила тёмная тварь, во всё нарастающем свете стал виден её чёрный силуэт, тварь пыталась уползти прочь, рывками отскакивая на одной руке она неслась в сторону гружённой телеги, что так чужеродно смотрелась посреди деревенской площади, к которой так стремительно приближалась небесная кара…
Обычная телега, на которой обычно возят сено для скота, была завалена подтекающими кровью свёртками...и впереди стояла запряжённая лошадь с облезлыми костями, с помутневшими, абсолютно мёртвыми глазами.
Свет стал нестерпимо ярким, и первая стрела достигла земли. Ровно в этот же момент тёмная тварь юркнула под телегу и остатками магической крови попыталась возвести над собой тёмный щит.
Жалкое подобие барьера было тут же стёрто с лица земли, вместе с телегой и ближайшими окрестностями… Рен не смог сдержать рези в глазах и закрыл их, а с неба всё продолжали падать гигантские стрелы, горящие чистым белым пламенем, они рассекали небосвод и все как один летели в одну и ту же точку – туда, где мгновенье назад стояла телега, за которой пряталась тварь.
Во все стороны летела каменная крошка вперемешку с пылью и комьями земли. Яркий свет залил всю округу, затрещали от безумной энергии ближайшие дома, их стены покосились и опали, рухнули вниз крыши, а вокруг продолжала пульсировать и разлетаться земля.
Когда защитный кокон Рена погас, посеревший от истощения маг оглядел округу и не узнал её совершенно: дым сдуло безумной энергией заклинания, на месте телеги в земле появилась здоровенная и ещё раскалённая воронка в десяток шагов диаметром, из недр её фонтаном валил белёсый пар, и вокруг этого бедствия рухнули все заборы, дома и даже деревья… и вот тогда Рен услышал вопль.
Безумный, протяжный, отчуждённый и очень далёкий вопль. Откуда-то с запада, именно с той стороны, откуда чуть ранее расползись мрачный тучи. После стрел Иеримма небо очистилось, но в той стороне мрак туч продолжал держаться. И именно оттуда звучал полный боли вой, такой далёкий, но такой жуткий…
Замелькали страницы гримуара. Рен повис в воздухе как кусок безвольного мяса посреди двух огромных крыльев. Крылья подняли его вверх, а затем понесли на запад. Ему нужно было увидеть, узнать, понять… откуда исходил тот дикий женский вопль.
Крылья отнесли его на приличное расстояние, более десятка лиг. За то время, что он летел, крик повторялся несколько раз, и в последний из них, помимо беспокойно-хрипящих ноток, Рен уловил отчётливое:
— У-У-УБЬЮ-У-У!
И вскоре он разглядел источник звука. Она стояла посреди широкого поля, под тенью мрачных туч, окружённая стаей воронья, она металась, обезумев из стороны в сторону, валялась по земле и всё это время продолжала вопить.
— УБЬЮ! УБЬЮ! УБЬЮ!
Позади обезумевшей женской фигуры шёл караван. Холёные лошади, крытые массивные деревянные повозки, и люди… а люди ли? Со светящимися в этом мраке красными глазами, в тёмных доспехах, у некоторых были за спиной косы, у некоторых в
