Даже эти ублюдки почувствовали мое презрение. Тогда я раскрыл им наш семейный секрет. Рассказал им его. Правда весьма неохотно, но рассказал. Поведал, что этот Кадавр сделал со своей сестрой. До того, как он убил ее… Как он поступил со своей родной сестрой!!!
Асраил так страшно закричал, проговорив по слогам последнее предложение, что Ангелла вновь пережила весь этот ужас, и ее глаза наполнились слезами. К ним подбежали Гуннар с Гранж, но Ангелла смогла найти в себе силы и улыбнулась им, показывая, что у них все в порядке. Почти в порядке.
Асраил перевел дух, и повернулся к ней спиной, опять смотря на небо, где на время упокоилась бедная и израненная душа их сестры. Их родственники удалились слегка встревоженные, и Асраил продолжал свой рассказ.
– Извини, я не хотел этого рассказывать. Мне стыдно. Может быть, мне надо было умереть. Но я решил, что это был единственный шанс одолеть Кадавра. Вот такую борьбу мне пришлось выдержать с самим собой. И они поняли мое презрение. Которое я подкрепил словами. Не знаю почему, но они отступились. И оставили меня наедине с ним. А он даже не мог ничего возразить. И я понял, что подсознательно исполнил то самое пророчество Кадавра, про которое ты мне рассказывала…
Ангелла смотрела на него с изумлением, и качала головой, до конца не осознавая, что ее брат, пройдя столь долгую школу мести, которая вызывала в ней непонимание и гнев, словно готовился к этой встрече с Кадавром. Но она все равно не верила в то, что месть необходима. Или верила… Она уже и не знала…
Асраил повернулся к ней лицом и с усмешкой наблюдал, как его сестра решает для себя этот вопрос. “Надо ей помочь”, – подумал он.
– Ладно, дорогая сестра, надеюсь, с местью в нашей Семье покончено. Я и сам чувствую себя измотанным и постаревшим раньше времени. Ты права – месть убивает и губит всех. Прежде всего, душу мстящего…
Ангелла задумчиво кивнула ему, и он продолжил.
– А потом прибежал Гуннар, и тут я уже не мог остановить его. Он почти убил это животное, избивая его голыми руками. И я решил вмешаться. Чтобы ты увидела его. И сама решила, что делать с ним. И я, в целом, поддерживаю твое решение. Но на этот остров я больше ни ногой. Меня там никогда не будет…
Ангелла подошла к Асраилу, и они теперь вместе смотрели на небо, и они позвали к себе Гуннара с Гранж, и Ангелле пришлось почти шепотом передать своей сестре то, что ей поведал Асраил. Гранж тоже плакала, слушая этот рассказ. Или пересказ. И потом сказала, что только Асраилу можно было доверить это семейное дело. И что Ангелла правильно поступила, когда решила не участвовать в нем. Они еще долго стояли так, слегка успокаиваясь, и приходя в себя, и вглядывались в небо, такое близкое и далекое, и видели звезды, готовые сорваться с него. Они ждали, когда Глория, их дорогая сестра, наконец, подаст им какой-нибудь знак о своем приближении.
Эпилог.
Ангелле под утро приснился сон. Она увидела в нем пожилого мужчину, похожего на старого рыцаря, с красивым восточным лицом, хмурого, со строгими и пронзительными глазами, но, как показалось ей, очень доброго внутри. Справедливого и щедрого. Он ехал по степи на своей лошадке, умело управляя ею, без всякой жестокости и понукания ее плетью. Он ехал почти целую вечность, возвращаясь из долгого путешествия. Преодолев все мыслимые и немыслимые препятствия. Чтобы увидеться с самым родным и любимым человеком. И тот уже встречал его, бежал навстречу и размахивал своими маленькими руками и кричал от радости. И плакал. И этот старик поднял внука с земли и посадил его перед собой на лошадь. Они общались между собой, и мальчик говорил, что он верил, что его ата вернется и не оставит его одного. А этот благородный и осанистый старик утирал слезы внука и говорил негромко, что он всегда будет с ним. Хотя бы в его мыслях и памяти. Солнце светило им прямо в лицо, но они не обращали на это никакого внимания. Они были слишком счастливы, чтобы обращать внимание на мир вокруг них. Колыхалась от ветра трава, и высоко в небе над ними кружил орел, словно следя, чтобы с ними ничего не случилось. Они ехали так довольно долго, и доехав до перепутья, где сходилось несколько дорог, остановились. К ним подъезжал еще один пожилой путник на своем коне, и мальчик узнал этого человека, и тоже протянул к нему свои руки, крича от радости. Они спешились, и старики обнялись, а мальчик стоял возле них, и удерживал их обоих возле себя, смотря на них снизу-вверх. Наблюдая за играющим мальчиком, они опустились на прогретую солнцем землю, погрузившись в долгую и неторопливую беседу. Они что-то рассказывали друг другу, энергично жестикулируя и громко смеясь. Они сразу почувствовали много общего в себе, и конечно, любовь к этому мальчишке, которая объединяла их.
Они, наконец, поднялись на ноги, и оседлали своих коней, которые мирно пощипывали траву и паслись неподалеку. Внук хотел поехать с ними, но они только качали своими головами и щурили глаза. “Тебе еще рано туда с нами, сынок…”, – говорили они ему, и сначала ему было страшно, но они просили его быть сильным и смотрели на него с легкой укоризной, когда он вдруг пустил слезу. Но он удержался, и отпустил их, понимая, что он еще с ними воссоединится в конце концов. А пока у этих двух стариков, которых он любил больше всего в жизни, был свой путь, и они уже удалялись от него, туда, в свет солнца, которое опустилось очень низко над линией горизонта, и почти слилось с землей. К этому мальчику уже подходил другой человек – это была красивая и молодая женщина, которая улыбалась ему и брала его за руку. И они долго стояли и махали вслед двум старцам, которые оборачивались и смотрели на них с улыбкой, и в то же время зорко поглядывая на ту, которая стояла рядом с этим мальчиком.
Ангелла проснулась и долго ходила по дому Гранж, с этажа на этаж, босая и с растрепанными волосами. Она прошла огромный, богато обставленныйзал, где внутри инструктированного серебром стенда из дорого дерева, под стеклом на стойке,находилась винтовка, на прикладе которого она видела три насечки. А на одной из стен висели портреты членов ее Семьи. Некоторые с черными полосками. Затем она
