прошла на просторную и светлую кухню, и долго сидела у большого и раскрытого окна, смотря невидящими глазами на красивый пейзаж за окном. Она пила кофе, но не чувствовала его вкус. Она думала про свой сон и узнавала всех, кто играл свои роли в нем. Небывалая комбинация былых впечатлений, или прорыв подсознания, ее собственного или Закарии… Ей казалось, что теперь его мысли, воспоминания и мечты объединяются с ее собственными, создавая такие яркие и живые полотна, на которые она покупает билеты, как на киносеанс. Посетив кабинку своего неосознанного и потаенного, плохо выражаемого,и описываемого обычными словами.
Она не знала и не могла сказать наверняка, что ее ждет впереди. Она впервые в жизни доверилась чувствам и положилась на них, понимая, что разумом она уже устала жить. Он всегда рисовал мрачную и реальную картину, вернее отражал суровую действительность, а ей хотелось отдыха. Обычной и размеренной жизни. Но вдруг она вспомнила, где и с кем сейчас Закария, и слегка приуныла. Даже чертыхнулась. Этот до конца непознанный ею человек, только выздоровев, пробыв с ней всего неделю, уже покинул ее и направился на очередное задание. Теперь – семейное. Вместе с ее дорогим одноглазым братцем. И как осторожно, и в то же время, не утаивая никаких деталей, она рассказывала ему, всю историю своей Семьи. Кто такие Неприкасаемые. И кто такие Хранители. Что такое Легион на самом деле. Кто такие Вайда и Тигель. И Соледад. И что ему впервые в истории ее Семьи, будет суждено пережить эту трансформацию – из легионера в ее Хранителя. И в ее любимого. Не забывая своего прошлого, и стараясь прожить все следующие годы так, чтобы умирая, никто не боялся за его душу. Прежде всего, она, Ангелла, Глава Семьи Неприкасаемых.
Позже, они, насмотревшись друг на друга, дурачились. Она, смеясь, спрашивала его, не смущает ли его их разница в возрасте, а он, качая головой, в свою очередь интересовался, не смущает ли ее, такую состоятельную и влиятельную даму, неравный союз с бывшим легионером. Они смеялись, и она сама читала ему свои романы, комментируя, в какой из эпох она нашла их сюжеты. Она понимала, смотря в его глаза, или наблюдая за ним, спящим возле нее, что во многих своих книгах она писала про него. Он, как она поняла все же, встречался ей и раньше, как предвестник настоящей любви. Закария говорил про свое одиночество, которое она прервала так поздно, но, все же, к его счастью, нашла его. А она говорила, что была так одинока без него все эти столетия. Он носил и кружил ее на руках, и она только сейчас понимала, что она королева. И не поменяла бы его руки, и сильные объятия ни на какую церемонию инаугурации. Или другие дурацкие ритуалы и почести.
К ее удивлению, он не принял ее за сумасшедшую, но и поверил не сразу. Причем, основным фактором, который помог ему принять эту правду, была ее смерть в том Мини, в которой он все еще винил себя. И смотря ей в глаза, находясь так близко от нее, он вновь и вновь заглядывал в ее душу, и узнавал ту, которая лежала в том маленькой машинке, так сильно пострадавшей от броска его гранаты.
Он спрашивал ее, почему она простила, а затем спасла его, а она лишь пожимала плечами и загадочно улыбалась. Думая про то, что он для нее был символом своего собственного самопожертвования и проверки себя. Если она смогла простить его, то она сможет простить и своих родственников. Конечно, кроме одного. И она бы убивала его каждый день, раз за разом все более жестоко и безжалостно, и ее подсознание сдалось, и ей перестали сниться сны про Кадавра и Глорию. Теперь в ее снах царствовали Глория и Закария, одну она ждала, второго отправляла так далеко от себя, что она впервые в жизни боялась и стала плохо спать. Да и возможно, он совсем не случайно появился в ее Легионе и в ее жизни, и она тоже должна была многое понять и научиться чему-то. Например, любить и не быть одинокой. Только бы эта миссия Закарии и Асраила оказалась не очередной авантюрой, которая так часто преследовала ее Семью в последнее время. Но некоторые вещи и явления она не могла контролировать, и ей пришлось только подчиниться и согласиться на предложение Асраила. Который прямым текстом сообщил ей, донес свою, блестящую, как всегда идею, что Закарию может обучить только его Хранитель. Но, как и где они найдут его… Ведь он умер много веков назад…
Она решила отвлечься от этих вопросов без ответов, и стала впервые в истории Неприкасаемых переводить их негласный Кодекс в письменный формат. Она чесала голову, напрягала память, и иногда звала Гранж, и они вместе, очень усердно, вспоминали его основные положения и правила. И она записывала их. Не упуская ни малейшей детали. Теперь это будет письменный документ. И все будут расписываться в ознакомлении с ним. И он будет всегда перед их глазами. Она не забывала про собственные идеи – касания и объятия, никаких объединений внутри Семьи, никаких третьих лиц и их влияния на Семью, и кое-что другое. Гранж с уважением смотрела на нее, и чувствовала, что на ее глазах пишется история, и открывается новая эпоха развития их Семьи. Да, развития, как надеялась и сама Ангелла. Главное – не остановиться на Кодексе, а идти дальше…
Она нашла свой телефон и долго звонила Асраилу, но тот, традиционно не брал трубку. Закария же вообще не взял с собой никакого средства связи, давая понять, что ему звонить не нужно. Он хотел, чтобы ничто не отвлекало его от нового задания. Или он просто давал ей понять, что все же, он независим и не признает над собой никакой власти?В конце концов, не придя к какому-то ясному ответу, она запустила телефоном в стену и ушла в душ. Как понимала сама Ангелла, она ревновала Закарию, и уже гневалась на него и тех женщин, которые обязательно окажутся поблизости него. Но она брала себя в руки и вспоминала, что к ее удивлению, Закария был очарован Тигелем и его наследием. Его мастерством и достижениями во многих областях. Он называл его философом и поэтом. И мечтал увидеть его наяву, понимая, что это, к сожалению, невозможно. Он сказал ей, что Хранители, на его взгляд – это самое больше достижение их Семьи. Он, конечно, был преданным фанатом Легиона,
