— Что тут происходит? Кто здесь главный? — потребовал голос снаружи.
Это был Эмос.
Человек с оружием выглянул наружу и жестом подозвал меня. С надменным и гордым видом Эмос стоял посреди улицы рядом с припаркованным автомобильчиком.
— Я доктор Савин из Ройал Школум Геологикус с Мендалины. Значит, так рудники Синшары встречают своих гостей?
Я был впечатлен. Оскорблённое брюзжание выдавало в нём человека, обладающего весом в обществе. У Эмоса обнаружились актёрские задатки, о которых я и не подозревал.
— Документы есть? — спросил темнокожий мужчина, продолжая держать меня на прицеле. Банделби тоже выглянул из офиса и наблюдал за происходящим.
— Конечно! — рявкнул Эмос. — И я готов продемонстрировать их тому, у кого есть на это полномочия.
Засунув свободную руку под воротник армированной проволокой куртки, мужчина достал цепочку с отполированным серебряным значком.
— Патрульный Калейл, служба безопасности рудников Синшары. Я тут единственный, у кого есть подобные полномочия.
Эмос что-то проворчал и постучал кончиком своей инфотрости по рокритовому покрытию дороги. Набалдашник со щелчком провернулся и произвёл в воздухе над собой небольшую голограмму с основными приметами, знаком Ройал Школум Геологикус и медленно вращающимся трехмерным снимком головы Эмоса.
— Ладно, доктор, — кивнул Калейл и ткнул в мою сторону оружием: — А это что за жлоб?
— Вы думаете, что я отправился бы в путешествие к этому чёртову обломку без телохранителя? Этого жлоба зовут мистер Хорн.
— Этот жлоб пытался допросить моего приятеля Банделби.
Эмос сурово уставился на меня:
— Хорн, я ведь уже предупреждал тебя! Черт возьми! Это не Мордия, и здесь ты не на бандитской разборке!
Отчитав меня, Эмос снова обернулся к Калейлу:
— Он несколько увлекается. Слишком много тестостеронсодержащих стимуляторов. Но я нуждался в мышцах, а не в мозгах, и он оказался дешевле, чем кибер-мастифф.
«Тебе повезло, старый друг, что моё лицо скрыто маской», — подумал я.
— Ладно. Только держите его на привязи, — сказал Калейл, убирая оружие. — Предлагаю отправиться в Управление службы безопасности, где вы наконец объясните, какого рожна здесь делаете.
— А вы наконец расскажете, куда все, черт побери, подевались, — ответил Эмос.
Калейл кивнул и жестом предложил нам отправиться вдоль по улице.
— Значит, мне никому не надо вышибать мозги, доктор Савин? — произнёс женский голос.
Калейл и Банделби замерли. Медея выскользнула из укрытия на противоположной стороне улицы. При этом главианский игломет, не дрогнув, продолжал смотреть на Калейла.
— Вот дерьмо! — выдохнул Банделби.
— Это мой пилот, — невозмутимо произнёс Эмос и махнул Медее. — Не надо, Кора. Мы уже подружились.
Медея усмехнулась и, убирая своё оружие, подмигнула патрульному:
— Похоже, я вас подловила.
Калейл чуть не испепелил её взглядом и повёл нас к Управлению службы безопасности.
Управление службы безопасности размещалось на втором этаже круглого здания, расположенного на пустынной площади. Вдоль стен примерно в метре от пола был проложен страховочный поручень. Из широких окон открывался вид на площадь. Калейл щёлкнул настенным тумблером, уменьшая степень затемненности окон. В комнате стало светлее.
В центре стоял круглый рабочий стол, заваленный пустыми пакетами из-под еды и пивными бутылками. Над ним светился галодисплей. По краям консолей были прилеплены исписанные от руки разноцветные листики памяток и заметок. Вдоль стен располагались кушетки с протёртой обивкой и лежали груды мусора. Задняя дверь вела к оружейной комнате и помещению дежурного. Во влажном воздухе чувствовался запах пота и давно не стиранной одежды.
Калейл скинул армированную куртку и остался в грязной майке, которая подчёркивала его телосложение и выставляла напоказ татуировки Имперской Гвардии на его плечах.
Значок службы безопасности возлежал на его мощной груди, словно медаль атлета.
— Дай им чем освежиться, — приказал он Банделби.
Шахтёр начал расшвыривать пивные бутылки на столе, пытаясь найти те, в которых ещё что-нибудь осталось.
— Свежие тащи, — выругался Калейл. — И я уверен, что наш доктор предпочёл бы что-нибудь помягче… ну, или покрепче.
— Амасек, если можно, — сказал Эмос.
— Мне сойдёт и пиво. — Улыбаясь, Медея плюхнулась на кушетку и подобрала под себя ноги.
— Ничего, — покачал я головой.
Банделби исчез. Калейл оседлал один из стульев у стола и сложил руки на спинке.
— Ладно, доктор. Какой будет ваша история?
— Я являюсь главой металлургического департамента в Ройал Школум. Вы знакомы с Мендалиной?
— Никогда не бывал, — покачал головой Калейл.
— Прекрасный мир, известный благодаря своей академии. — Эмос осторожно опустился рядом с Медеей.
Я стоял возле окон. Уверен, что Калейл одним глазом присматривал за мной.
— Мы заняты в двадцатилетней программе, одобренной самим эрцгерцогом Фредериком и направленной на исследование внутренних переходных свойств редчайших металлов, чтобы… короче говоря, суть основной части проводимых работ не подлежит разглашению. Но полученные результаты могут повысить индустриальный уровень моторных цехов Мендалины. Эрцгерцог большой поклонник металлургии. Достаточно сказать, что он патронирует Ройал Школум.
— Ты только подумай… — пробормотал Калейл.
— Фориднум один из металлов, входящих в поле внимания нашей программы. А этот астероид — ближайший его поставщик. Администратум обязал меня посетить Синшару и собрать образцы. Кроме того, у меня есть письма от главного директора Объединённых Каменоломен, разрешающие мне понаблюдать за разработками фориднума. Не желаете ли посмотреть?
Калейл только отмахнулся.
— Также я надеялся на встречу с техножрецами, обитающими здесь, чтобы узнать их мнение об этом драгоценном металле.
— Короче, вы собираете факты?
— Научная экспедиция, — ответил Эмос.
Банделби вернулся с тремя бутылками пива и эмалированной кружкой. Он нёс их на помятой дверце от металлического шкафчика, которую использовал в качестве подноса.
— Не слишком хорош, — сказал он, вручая Эмосу кружку. — Но что ещё ожидать от пайка?
Эмос пригубил напиток без малейшего содрогания.
— Грубоват, но бодрит, — оценил он.
Калейл взял свою бутылку и сделал жадный глоток. При этом его кадык заходил ходуном.
— Боюсь, вы совершили эту поездку впустую. — Он вытер губы тыльной стороной ладони, — Император его знает, во что Объединённые Каменоломни играли, выдавая вам эти бумаги. Они же знают, что их люди отсюда убрались.
— Поясни, — сказал я.
Калейл одарил меня равнодушным взглядом.
— Эту глыбу весьма упорно перекапывали в течение девяти веков. Работёнка опасная, но приносит огромные прибыли. Как вы и сказали, Синшара богата множеством различных металлов, которые, правда, весьма трудно найти.
Он сделал ещё один долгий глоток.
— В последние двадцать лет власти стали беспокоиться из-за местных условий. Гравитационные аномалии. Синшара все ближе подходит к полю притяжения Паймбайл. По расчётам это местечко окажется вообще непригодным для жизни через каких-то восемьдесят или девяносто лет. Имперские Объединённые Каменоломни и Ортог увеличили добычу, стараясь выкачать из Синшары всё, что только можно, пока она ещё не вошла в гравитационный карман, после чего она выпадет из зоны досягаемости на следующие несколько тысяч лет. Вольные старатели тоже… Они сюда просто ордами наплывали. В последние годы старая добрая рудная лихорадка просто не прекращалась.
— Так что случилось? — спросила Медея.
— Гравь, — произнёс Банделби, расчищавший для себя место на одной из заваленных бумагой кушеток.
Он обернулся и увидел, как Медея вопросительно приподняла бровь.
— Гравитационная болезнь. — Фин нервно почесал родинку, жадно разглядывая Бетанкор. Вероятно, она была первой женщиной, которую он увидел за долгое время. Калейл вёл себя более спокойно.
— Гравитационная болезнь, — продолжал Банделби, — проблемы с весом, башка гудит, гравь… ну, вы понимаете.
— Хроническая гравитистезия, также известная как синдром Мазбура. Прогрессирующее расстройство, вызываемое гравитационными изменениями. Симптомы проявляются паранойей, нарушением координации, потерей памяти, галлюцинациями, изменениями психического состояния, включающими приступы тревоги или экстаза, иногда, в крайних случаях, неконтролируемую жестокость. Подобные состояния обычно сопровождаются гравимиастенией, остеохондрозом и лейкемией, — закончил Эмос.
