— Может быть.
Эмос пробежал пальцем по линии заголовка над последней таблицей кода.
— Ровно столько и продолжалась последняя передача.
— Значит, там кто-то есть? Где-то за пределами поселения рудокопов Синшары кто-то регулярно посылает сообщения Адептус Механикус?
— И не просто кто-то — это Бур. Вот код Адептус Механикус, соответствующий его имени. — Эмос промотал лист обратно и стал рассматривать самый старый, пожелтевший участок. — Он вещает уже одиннадцать недель.
— И что он говорит?
— Понятия не имею. Основной текст закодирован. Механилингва-А или С, а может, и какая-то современная переработка одного из гексадецимальиых сервиторных скриптов. Вероятно, импульс-аналог девятой версии. Я не могу…
— Ты не можешь прочесть. И этого мне достаточно.
— Хорошо. Зато я знаю, где он.
Я помедлил:
— Знаешь?
Эмос улыбнулся и подрегулировал тяжёлые аугметические очки.
— Ну, не совсем. По-настоящему — не знаю. Но могу его найти.
— Как?
Он указал на вертикальные полосы разноцветных прямоугольников, бегущих от каждой из передач.
— Общепринято, что любую трансляцию должен сопровождать спектрографический отчёт с места расположения передатчика. Эти цвета передают сжатую информацию о типе, структуре и плотности окружающих его пород. Что-то вроде отпечатков пальцев. Будь у меня хорошая карта стратов Синшары и геологический ауспекс, я смог бы разыскать его.
— Как знал, что ты нам пригодишься, — улыбнулся я.
— Так что, мы отправляемся за ним? — спросила Медея.
— Именно так. Нам потребуется транспорт. Возможно, гондола геодезистов. Сможешь управиться с ней?
— Легче лёгкого. Вот только где её взять?
— Их полно в экспедиционном ангаре Объединённых Каменоломен, — сказал Эмос. — Я видел прикрученный к стене схематический путеводитель по рудникам.
Я тоже видел план, но не мог вспомнить его в таких подробностях. Это очередной раз напомнило мне о невероятной фотографической памяти Эмоса.
— А что насчёт карты и ауспекса, о которых ты говорил? — спросила Медея.
— Любая машина старателей оборудована минералогическими или геологическими сканерами, — ответил учёный. — И нас это вполне устроит. А вот насчёт подробной карты уверенным быть нельзя. Стоит запастись ею, прежде чем отправляться в путь.
Он сел на кровать и начал настраивать что-то в информационном планшете, прикреплённом к его запястью.
— Что ты делаешь? — спросил я, присаживаясь рядом.
— Скачиваю карту с когиторума офиса службы безопасности.
— А ты можешь? — удивилась Медея.
— Это достаточно просто. Несмотря на гравитационные аномалии, транслятор в моем планшете вполне может добраться до кодифера в их офисе. Я могу создать текстовый мост и запросить картографические файлы.
— Да, да… но можешь ли ты сделать это, не имея кода доступа? — не унималась Бетанкор.
— Нет, — сказал Эмос. — Но, к счастью, я его знаю.
— Откуда?
— Он был записан на бумажке, приклеенной к краю стола. Разве вы её не заметили?
Мы с Медеей покачали головами и улыбнулись. Даже просто болтая с Калейлом и потягивая пятисортный амасек, Эмос отмечал и впитывал каждую деталь обстановки.
— Один вопрос. — Медея прищурилась. — Мы не знаем, что здесь происходит, но могу побиться об заклад, что твой друг не в ладах с Калейлом и его приятелями. Если мы нашли способ отыскать его, то почему этого до сих пор не сделал Калейл?
— Сомневаюсь, что даже опытный шахтёр увидит много смысла в подобных спектроскопических отметках. Это же код Адептус Механикус, — гордо ответил Эмос.
— Все ещё проще, — сказал я. — Они не нашли распечатки. В башне все было покрыто нетронутым слоем пыли. Не думаю, что Калейл или кто-либо из его людей бывал там. Страх перед Адептус Механикус достаточно силён. Они не знают того, что знаем мы.
Ночью они пришли убить нас.
Как только Эмос скачал карту и ещё несколько файлов с важными данными, мы решили ухватить несколько часов сна, перед тем как сделать следующий шаг.
Я проспал всего около часа и проснулся оттого, что пальцы Медеи в темноте поглаживают мою щеку. Как только я пошевелился, она плотно прижала ладонь к моим губам.
— Призраки, агрессивные, завиток виноградной лозы, — прошептала она.
Мои глаза привыкли к полумраку. Эмос храпел как ни в чём не бывало.
Я поднялся с кровати и услышал то же, что и Медея: поскрипывание ступенек лестницы, ведущей к нашей комнате. Бетанкор принялась натягивать лётный костюм, умудряясь при этом держать дверь в прицеле игломета. Я вытащил из кобуры лазерный пистолет, затем наклонился к Эмосу и зажал ему рот.
Его глаза резко распахнулись.
— Продолжай храпеть, но готовься двигаться, — прошептал я ему на ухо.
Эмос с трудом поднялся, продолжая изображать храп, одновременно подбирая свою одежду и трость.
Я был в майке. Моя куртка и датчик перемещений лежали на полу возле кровати. Времени одеваться не оставалось.
Кто-то вышиб дверь. По комнате заметались яркие синие лучи целеискателей, и короткая очередь из стаббера распотрошила матрац на моей пустой кровати.
Мы с Медеей открыли ответный огонь. Выпустив по двери примерно дюжину выстрелов, мы увидели, что два тёмных силуэта повалились назад. Кто-то закричал от боли.
Шквальная пальба из ружей разнесла окна в щепки, и нас окатил фонтан осколков стеклоцита. Одну раму вышибло из проёма. На пол полетели куски измочаленных досок.
— Назад! — закричал я, дважды выстрелив в силуэт, возникший в двери. Мимо моей головы промчалось три лазерный луча.
Рухнула задняя дверь, комнату залил поток света. Гибкая и подвижная Медея стремительно развернулась и нанесла первому из вбежавших удар ногой по лицу. Головорез вскрикнул и покатился по полу.
Через оба изуродованных проёма в комнату вламывались вооружённые люди. Я успел пристрелить двоих, но потом ещё двое набросились на меня со спины, отчаянно пытаясь вырвать лазерный пистолет из моей ладони. Я двинул одного из них коленом в пах и, когда противник отшатнулся, добил его выстрелом в шею.
Второй сжал руки на моем горле.
Я вонзил своё сознание прямо в его мозг, вызывая сильное кровоизлияние, от которого его глазные яблоки лопнули, а сам он безвольно обмяк.
Нас мутило от одуряющей смеси запахов крови, кордита и давно немытых тел шахтёров.
Изящно, словно в танце, Медея метнулась обратно к задней двери, точно рассчитанным движением воткнула локоть в лицо очередному убийце. Приём оглушил его и перешиб дыхание.
Затем Бетанкор изогнулась и ударом с разворота выкинула следующего противника из окна.
Ещё один головорез набросился на неё сзади. Я увидел, как во мраке блеснуло лезвие ножа.
Эмос медленно, но уверенно развернулся вокруг своей оси и одним ударом сломал шею человека, угрожавшего Медее ножом. Истинную мощь аугметического экзоскелета моего старого учёного слишком легко недооценить.
Снова раздалась короткая винтовочная очередь. Стреляли не прицельно. На этот раз на выстрелы ответило шипение главианского пистолета Медеи.
Я снова вскочил на ноги, и как раз вовремя, чтобы пристрелить мужчину с ружьём, входившего в дверь.
Тишина. Дрейфующие облака дыма.
На площади закричали.
— Хватайте вещи! — приказал я. — Уходим!
Полуодетые, мы пробрались вниз по ступенькам чёрного хода, сжимая в руках нехитрый скарб. На ступенях первого лестничного пролёта лежало тело шахтёра, застреленного Медеей. Рабочий комбинезон сотрудника Ортог Прометиум был пропитан кровью. На неестественно изогнутой шее виднелась бледная родинка.
— Знакомо? — спросил Эмос.
В моей голове уже начала складываться кое-какая картинка.
— Вроде у этого червяка Банделби тоже была родинка, — напомнила Медея.
Я кивнул:
— Скорее всего.
С трудом, но мы всё-таки пробились сквозь ряд беспорядочно загромождённых складских помещений и вышли наружу в переулке позади магазинов, примыкающих к зданию Комитета по социальному обеспечению. Когда мы появились, рыжеволосый шахтёр, выставленный охранять чёрный ход, удивлённо развернулся, нащупывая ружьё, висящее на его плече.
— Брось его и иди сюда! — приказал я, применяя Волю.
Он бросил оружие и подбежал к нам с остекленевшими и смущёнными глазами.
— Покажи мне свою шею! — Я снова воздействовал на него Волей.
Он отвёл свои космы в сторону и расстегнул засаленный ворот рабочего комбинезона. Мокрая родинка розовела в районе загривка.
— У нас нет на это времени! — торопил Эмос.
Топот бегущих ног уже приближался, в коридоре здания Комитета слышались громкие выкрики и ругань.
