коснуться.
А учитывая, что Эспен ещё даже их не пробурил в лёгких — можно было только представить, какую боль испытывал паразит. И тем не менее, у него не было выбора.
Тело соблазняло разум прервать пытку, прервать мучительную процедуру, и вдвойне сложно было с работающим на полную животным инстинктом самосохранения, который превосходил человеческий. Но Эспен продолжал терпеть боль. Он пытался напевать услышанные им когда-то песни бардов, считать до бесконечности — делать всё ради того, чтобы отвлечься от неё.
И первые результаты появились незамедлительно. Кожа приобретала более живой оттенок. Раны медленно, но верно затягивались.
— Ну, капитан! — недовольно рыкнул Смрадазуб.
— Я… согласен! — прохрипел Эспен.
— Что?! — удивились рейнджеры.
— Ты ведь только что… — обомлел Яхтир.
— Помоги встать… — махнув, прервал его Эспен.
— И мы позволим ему это сделать? — крикнул лейтенант Людвигу.
Капитан и сам не знал, как поступить. А после столь самоотверженного поступка паразита и вовсе не желал думать об оставлении кого-то из своих. Вот только начать бойню он также не мог. И дело даже не в гибели остальных рейнджеров. Просто оставить Моди без матери…
— Вот уш ат каво ни ажыдал! — мерзко хрюкнул гоблин.
— У тебя ведь есть план? — обеспокоенно спросил Яхтир, помогая Эспену слезть с Фелуции.
— По правде говоря… нет. Я в херовой форме и повязан клятвой. Идиот… я тогда совсем забыл, что Говнорот должен был принести мне такую же, — прокряхтел Эспен.
— Быть может, я или Мак попробуем его убить? — спросил Яхтир.
— Не думаю, что Смрадазуб не использует какой-нибудь защитный амулет гоблинов… Другое дело, — задумался Эспен, медленно перебирая ногами, — ты можешь рассечь меня вместе с ним при помощи своих мистерий, но… я не хочу, чтобы остальные узнали, что я на самом деле паразит.
— Учти, если ты сейчас что-то не придумаешь, мне придётся так поступить, — предупредил Яхтир.
— Я знаю, друг мой, хех! Постараюсь сообразить на ходу…
— Челавек с узкими глозами, стой! — рявкнул Смрадазуб, когда между ним и Яхтиром оказалось шагов десять. — Дальше пусть сам кавыляит!
— Эспен…
— Доверься моей смекалке, — ухмыльнулся напоследок паразит и отпустил плечо кочевника, на которое опирался.
Вдох. Боль. Вдох. Боль. Вдох…
Смрадазуб резко толкнул Алису на колени и вырвал из рук копьё. Развернув древко не заострённой стороной, он ударил им в солнечное сплетение Эспена. Тот мигом согнулся и почти сразу почувствовал холодное лезвие криса пол горлом.
— Баба, атайди падальше! — потребовал гоблин и взял обессилевшего Эспена под мышку, прикрывшись его телом от пищалей и стрел. — Давай, топай! — прорычал он на ухо паразиту.
— Это уже твоя забота донести меня, хех! — усмехнулся тот.
Вдох. Боль. Вдох. Боль.
А вместе с болью, к Эспену возвращались утерянные силы. Если несколько минут назад он пошевелиться от неё не мог, то сейчас, мог самостоятельно стоять. Само собой, он не показывал этого гоблину, не столько из-за того, чтобы не заподозрили культисты, сколько для того, чтобы оттянуть время.
— Что же ты такой биспомашный! — сплюнул Смрадазуб, хоть ему и оставалось шагов двадцать до стороны культистов. Никто из адептов не шевелился, провожая парочку взглядом. — Ни пайми миня ниправильна. Эта фсё путь адепта, каторый выбрал каждый из нас. Отнять што-та у каво-та или дажы убить — в парядке вищей, разви ни так?
— Я что, спорю? — хмыкнул Эспен. — Но раз уж мне не жить, то почему бы не поднасрать тебе, мерзкий ты сифилитик? Хе-хе!
— Как удачна, што я ни принасил тибе атветную клятву. Ты дажы убить миня ни можишь, хы-хы!
— Только убить? — уточнил Эспен.
— Баюсь, дажы без клятфы ты бы ничиво мне ни зделал сичас.
— И то верно, — коварно улыбнулся Эспен.
Вдох. Боль. Вдох. Вдох. Вдох.
«Факелов здесь много. Вендиго побоится подходить к нам сейчас, но то, что он следит за происходящим — это факт», — оценил обстановку Эспен.
Вдох. Вдох. Вдох
— Давай его сюда уже! — прорычал культист с головой ящерицы.
— У вас видь есть ликарство ат раны вендиго? — уточнил Смрадазуб.
— Есть, — кивнул без капли лжи Говорящий с воронами.
— Дай мне ево… — прохрипел гоблин.
Командир жнецов закатил глаза под маской, но, сделав несколько пасов руками, выстрелил лучом тёмной энергии в Смрадазуба. Того обуяло вихрем тьмы, а Эспена из рук синекожего выдернула воля истинного адепта уровня «Человек», коей обладал Говорящий.
— Ха-ха! Чюствую сибя как никакда лучше! — воскликнул Смрадазуб, глядя на то, как гноящаяся и уже второй день не заживающая рана бесследно исчезает в сиреневом пламени. — Штош, палагаю, мы магли бы сработаца и в дальнейшем? — обратился он к Говорящему.
Вдох. Вдох. Вдох!
Спустя несколько сотен быстрых вдохов, Эспен, который перестал чувствовать боль при этом, ощутил перемены в своём теле. Лёгкие будто бы раскрылись совершенно по другому. Словно не только грудью, но и спиной теперь дышал паразит. А в следующий мог произошёл…
— Ты что?!
…выплеск. Тёмная и светлая энергии Тельмуса переплелись и выстрелили светящимся столбом неизвестного цвета в небо. Даже Говорящий с воронами инстинктивно прикрыл лицо рукавом длинного плаща и зажмурился.
— Эспен! Меч! — рявкнул Яхтир, метнув белый клинок в стоящего слева от паразита нелюдя.
Полными сил руками, Эспен вырвал меч из тела культиста вместе с сердцем и снёс голову второму, слева от себя. Тут же, наполнив грудь воздухом, что содержал количество телума, которое воин-паразит до этого просто не замечал, он сделал сразу двадцать шагов при помощи «Рвения Аргамака».
Две армии замерли на мгновение. Смрадазуб, буркнув под нос что-то вроже «ой-ёй!», исчез во вспышке заклинания невидимости. Людвиг обернулся назад: все его товарищи были наготове.
— Эспен, ложись! — рявкнул Жнец Таверн и лес проснулся от залпа из кремниевых ружей и пистолей.
Говорящий с воронами выставил защитную формацию, те, кто находился поодаль от командира могли уповать исключительно на себя. Пусть одной пули было и недостаточно, чтобы убить нелюдя, в конце-концов, почти двадцать культистов пали от залпа.
— Вперёд, парни! Вырежем всю эту нечисть! — скомандовал Людвиг, бросаясь на Самсона верхом на Кровавом Мустанге.
Эспен резко обернулся, глядя с улыбкой на культистов. Позади, с занесёнными мечами и топорами неслись навстречу аммастцам рейнджеры. Пусть и в меньшинстве, но каждый из солдат был полон решимости уничтожить фанатиков, а учитывая, что за бойцы собрались на их стороне — у последних не было ни шанса.
Хотя, так могло показаться лишь по началу. Нелюдь с головой лошади был поднят на копьях, а с другой стороны, гусеница с шестью руками обезглавила двух рейнджеров. Культист с головой рыбы-меча присел на корточки и пронзил всадника вместе с его скакуном. В двух метрах слева Фелуция сомкнула
