и тем несчастным.
И как раз в это время рядом со мной уселся Эрдарион. По его виду я сразу определила, что он пребывал в довольно мрачном настроении.
— Помогаешь врагам? — не поворачивая головы, спросил он у меня. Я тяжело вздохнула.
— Орт’Фанг приказал. Иначе он бы меня либо убил, либо посадил бы обратно в повозку связанной, — ответила я ему в ответ. Золотистый дракх’кхан тихо фыркнул.
— Могла бы отказаться. Не забывай, кого они слушают здесь, — он указал на свою голову и расплылся в недовольном оскале, — поможешь нашим соклановцам тогда?
— Да. Для них как раз остался бульон. Какого их состояние? — спросила я Эрдариона.
— Хорошее. Хор’Гарат уже очнулся, как и Синнэра. Почти все уже хотят высвободиться, но им не разрешают.
Я закрыла глаза и начала тереть свою морду. Мне всё ещё требовалось немного посидеть и отойти от увиденного в лазарете, поэтому к нашим я пока не спешила. А Эрдарион с каким-то подозрением поглядывал на меня.
— Ты довольно легко согласилась помогать врагу. Не значит ли это, что ты тоже носишь кровь врага? — с подозрением начал вглядываться в меня ши’хсад. Кажется, он во мне что-то начал подозревать.
Я вздохнула, но ничего не ответила, думая. Если Даггонат может контроллировать скрытно других, то значит ли это, что таких вот шпионов среди нас куда больше, чем кажется? Я всё ещё с уверенностью могла сказать, что я никого не слышу у себя в голове, но что, если всё не так, как я себе представляю? Дракх’кханы пытаются простыми словами объяснить даже очень сложные для них вещи, и это зачастую непонятно до тех пор, пока не столкнёшься с подобным лично, и кровь Владыки… может быть не исключением из этого правила.
К счастью, к нам в разговор вклинился ещё один собеседник: Эрдорат, и он, приблизившись к Эрдариону, тихо тому ответил:
— Не все, кто когда-то отведал крови Владыки, под его влиянием. Не у всех Его голос.
— Что ты имеешь в виду? — сразу поинтересовалась я, убирая лапы от морды. Серый дракх’кхан повернулся ко мне и внезапно улыбнулся.
— Я служу клану Ро’Фанг добровольно. Меня Владыка не держит больше, — сказал он загадочно. Я не удержалась и усмехнулась в ответ, услышав такое.
— Не держит? Насколько помню, ты тоже слышал его голос. Что с ним случилось?
— Сначала я не мог его голосу сопротивляться и делал то, что он скажет, — Эрдорат неспешно уселся между мной и ши’хсадом и чуть подвигал гребнем, — затем… я начал поневоле задумываться о том, что хочу иметь свою волю, а не слушать голос, но он меня не отпускал. А так продолжалось несколько рогов… и однажды этот голос сказал мне, что пока я добровольно помогаю Орт’Фангу, он не будет трогать меня, после чего замолк навсегда. И теперь я больше не слышу Владыку. Возможно, я даже очистился от него. Орт’Фанг знает это, и он старается это не замечать даже, чтобы не вызвать среди дракх’кханов раскол.
Я снова усмехнулась. Как интересно получается… значит, с этим Даггонатом можно и договориться, так? Однако я сомневалась, что это как-то поможет полностью избавиться от его влияния. Ведь кровь Владыки все равно с ними.
— Но он все равно у вас остаётся, хоть вы этого и не замечаете? Разве нет? — с явным скептицизмом спросила я у Эрдората. Тот отрицательно рыкнул в ответ.
— Всё не так. Когда мы только попали под его влияние, мы чувствовали давление и его голос здесь, — собеседник указал себе на лоб, — но со временем это давление становилось меньше, пока не утихло совсем. Теперь мы такие же, как и вы, но мы все равно с кланом Ро’Фанг.
Это заставило меня на миг задуматься о том, а какого это: ощущать то самое давление? Как оно отразится на мне? И способен ли Владыка их взять под контроль обратно в таком случае?
— А что вы ещё ощущали, пока чувствовали Даггоната? — задала я новый вопрос, но чисто из любопытства. Эрдорат сначала помолчал, а затем слегка качнул гребнем.
— Чувствовал… только Его волю и эмоции. Он не такой злой, каким вы его рисуете, нарушители воли Владыки. Он, как и Орт’Фанг, заботится о нас, хоть и по-своему.
— Поняла, — коротко ответила я, сложив гребень. Что ж, будет мне о чём подумать, когда я доберусь до храма. Возможно, «Странник», Эрдарион и остальные из моего клана не одобрят, если я всё-таки решусь испить чужую кровь, но в моей голове начала закрадываться мысль о том, а не зря ли я сопротивляюсь? Тем более, что я уже почти наверняка уверена, что он меня примет без лишних вопросов, а бросать вызов местному богу или даже его ближайшим сподручным, не имея за собой ни артефактов, ни особых способностей, равносильно самоубийству.
Я поднялась с места и принялась помогать уже нашим пленникам, раздавая им целебную похлёбку из эс’курана, а также по возможности обрабатывая раны. Наши захватчики не возражали, однако они следили, чтобы я не пыталась освободить сородичей. Один из пленных вскоре спросил у меня, что им ожидать от Орт’Фанга, на что я ответила ему сухо и коротко:
— Нас хотят обратить в веру их Владыки.
В повозке сразу поднялся шум, сопровождающийся проклятиями в сторону Даггоната. Было видно, что клан Рокхана крайне неохотно примет предложение Орт’Фанга, и среди них немало тех, кто предпочтёт умереть, но не предать духов предков. Это меня одновременно и заставило гордиться, что я жила среди таких смелых драконидов, и расстроиться, потому что я знала, что их будет ждать. Скорее всего — смерть…
«Может, я зря поверила на миг, что Даггонат не такой уж и плохой? Его приспешники убьют множество моих сородичей!» — сухо сжала я зубы. Да так, что аж челюсть заболела.
— Атакама что-то готовит? — неожиданно меня окликнул один из пленников. Я подняла голову и увидела Хор’Гарата, который сидел весь связаный по лапам и крыльям. От моего внимания не ушло и то, что на него потратили куда больше верёвок, чем на других. Видимо, на контроль сильнейших воинов нашего клана тратили куда больше сил, чем на остальных.
— Хор… У меня нет плана. А что ты думаешь по этому поводу? — спросила я, поднося к его морде похлёбку и помогая её пить.
— Не принимать веру лживого Владыки! — разревелся тот так, что в повозку к нам даже заглянули охранники, с подозрением прищурившись и приподняв гребни, — Ро’Фанг — предатели Дар’Ша! Ро’Фанг есть разрушители и убийцы клана Рокхана! Ро’Фанг…
Я вздохнула. Откровенно говоря, я
