Форма входа
Читем онлайн Повести - Генрих Гофман
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Но Ян Ткач только отмахивался. Он ускорял шаг, стараясь показать, что совсем не устал.
Вскоре они добрались до огромного дуба. Лесники положили Мурзина на землю, а сами подошли к могучему стволу. Почти до самого вечера ковыряли они ножами и палками землю под вековым красавцем дубом, пока между его корнями не образовалось маленькое убежище, способное вместить одного человека. Лесники натаскали сухой травы, перенесли туда Мурзина и замаскировали яму ветвями и прелыми листьями.
Прощаясь, они пообещали вернуться утром, принести еду и овчины.
Оставшись один, Мурзин начал обдумывать случившееся. «Основная база разгромлена. Ушияк неизвестно где. Может, его уже нет в живых. В каком положении остальные отряды партизан, уцелели или тоже подверглись нападению карателей? Успели ли радисты спасти рацию?»
Жгучая обида раздирала душу. Ведь, казалось бы, все было предусмотрено. За последнее время размах партизанской борьбы в Моравии ширился с каждым днем. Подготовка к вооруженному восстанию в Брно и других городах протектората шла полным ходом. Ждали только наступления Советской Армии, к которому решили приурочить начало восстания. И вдруг такая нелепость накануне решающих боев.
Мурзину казалось, что и другие отряды партизанской бригады разгромлены немцами. Ему мерещилось, что гестапо вскрыло и подпольные центры городских коммунистических организаций. Иначе почему же никто из связных не сообщил своевременно о подходе немецких карателей к партизанскому лесу? «Теперь все пропало, — думал Мурзин, — не оправдал доверие командования Украинского штаба партизанского движения. Зачем тогда жить?»
Он достал пистолет, положил его рядом. Вспомнил мать, отца, башкирское село, где родился и рос, босоногих мальчишек — закадычных друзей детства, с кем не раз ездил в ночное пасти табуны лошадей. В памяти возникли первые дни войны. Учебная рота 10-й стрелковой дивизии. В то лето они стояли в Прибалтике, всего в восемнадцати километрах от государственной границы. Утром 22 июня приняли первый бой возле города Плунге. За день отбили двенадцать танковых атак. И 23-го сумели продержаться до обеда. Но слишком неравными были силы. Немцы давили обилием техники. Танковые колонны нескончаемой лавиной двигались на восток, прогрызали нашу оборону. Дивизия, в которой служил Мурзин, с боями отступала. Через несколько дней докатилась до Риги. Но там уже были немцы. И советские воины с ходу ринулись в бой, ворвались в город. Два дня вели ожесточенные уличные сражения. В одной из рукопашных схваток Даян Мурзин был ранен штыком в шею. Упал, потерял сознание. Матрос Балтийского флота вынес его на руках о поля боя и доставил в больницу.
Вскоре и там появились немцы. Полтора месяца пролежал Мурзин на больничной койке. А когда крепко стал на ноги, вместе с одним балтийским моряком бежал из больницы. Ночью выбрались они из Риги и направились на юг, к Киеву. Слышали, что там фронт стоит крепко. Новый товарищ оказался старшиной первой статьи, умел ориентироваться по звездам. Да и мужества был необыкновенного. В ночной засаде возле Бобруйска подкараулили они немецкого офицера. Отомстили фашисту за свои раны. Так появился у них пистолет. С ним стало надежнее.
Шли лесами. Однажды на одной из дорог набрели на вражеского мотоциклиста, чинившего поломавшийся мотоцикл. Прикончили и этого, вооружились его автоматом. А потом в белорусском лесу повстречали трех окруженцев во главе с майором Солнцевым. Решили идти вместе. Глубокой осенью под хутором Михайловским набрели на Ямпольский партизанский отряд. Командир отряда, бывший секретарь райкома Гнебеда, и комиссар Красняк приняли всех пятерых в свою боевую семью. Там и провоевал Мурзин до конца сорок второго года.
Воевал бы и дольше, но в тяжелом, кровопролитном бою под городом Глуховом был ранен в левую ногу. Рана оказалась серьезной, потому и вывезли самолетом на Большую землю. До лета сорок третьего провалялся в московском госпитале. А когда поправился, откомандировали в распоряжение штаба партизанского движения.
В августе вместе с московской разведчицей Ольгой забросили в Донбасс под Макеевку. Приказали связаться с подпольной организацией города Шахты. Там в ту пору готовилось восстание в тылу гитлеровских войск. Мурзину надлежало командовать Рутченковской подпольной организацией. Задание это он выполнил. Отыскал в Шахтах товарища Шведова — руководителя Шахтинского подполья. Стал вести боевую работу в поселке Рутченково.
Устраивали побеги военнопленным, взорвали два склада с боеприпасами, а однажды ночью вырезали шесть метров подземного телефонного кабеля, который связывал ставку Гитлера с командованием группы армий «Юг». Переполох был страшный. Немцы расстреляли двадцать заложников, но так и не напали на след подпольщиков.
По заданию товарища Шведова Мурзин связался с солдатами двух власовских батальонов, готовил их восстание и переход на сторону Красной Армии. Все было предусмотрено. С началом наступления советских войск оба «добровольческих» батальона подняли восстание и сдались нашей армии. С ликованием встретила донбасская земля своих освободителей. Но война продолжалась. И Мурзин получил новое боевое задание.
Во главе группы из восьми человек его забросили во вражеский тыл под Одессу. В тяжелейших условиях оккупации создал он мощный партизанский отряд. Громил в Молдавии мелкие вражеские гарнизоны, вершил суд над предателями Родины, взрывал мосты и военные склады, устанавливал Советскую власть в населенных пунктах. Словом, делал все, что было в его силах, чтобы приблизить час нашей победы. А теперь вот в Чехословакии...
В памяти возникали то суровые, то радостные лица боевых друзей, костры на лесных привалах, лихие засады, после которых враги недосчитывались десятков, а то и сотен своих солдат и офицеров. Нет, не зря бродил он по тылам гитлеровской армии, не зря проливал свою кровь, терпел лишения. В победах советских войск есть небольшая крупица и его заслуг. А когда-нибудь настанет долгожданный день окончательной победы. Он придет обязательно!
Мурзин представил, каким праздничным будет этот день великой победы, и с грустью подумал о себе. «Так нет же, — твердо решил он, поглаживая холодную сталь пистолета, — застрелиться никогда не поздно. Если уж суждено погибнуть, так прихвачу с собой еще нескольких гадов. В автомате есть половина диска. Шестнадцать патронов в двух пистолетных обоймах. С таким арсеналом еще можно воевать. Только бы не потерять сознания, только бы немцы не застигли врасплох».
С этими мыслями он заснул. Спал долго. Проснулся от удушья. В тесной яме почти не было воздуха. Мурзин приоткрыл глаза и не увидел ни единого проблеска света. Думая, что еще ночь, он поднял вытянутую руку, попытался раздвинуть наваленные сверху ветви и листья. Пальцы вонзились в холодный и липкий снег. Слой снега оказался довольно толстым. Несколько минут орудовал он дулом автомата, пока проделал небольшое отверстие над головой. В него хлынул яркий дневной свет. Дышать стало легче. В лесу было тихо.
Весь день пролежал Мурзин, поджидая лесников. Время от времени он брал пригоршню снега и съедал его, чтобы утолить жажду. Но ни Ян Ткач, ни Кржановский не появлялись. Не пришли они и на второй, и на третий день. Откуда мог знать Мурзин, что все окрестные леса кишели карателями. Немецкие части, отведенные с фронта для отдыха, по приказу Карла Германа Франка прочесывали весь партизанский район. И Ян Ткач боялся оставить след на снегу, по которому немцы смогли бы обнаружить убежище партизанского командира.
С каждым днем Мурзину становилось хуже. Простреленная нога распухла и посинела. Раны все больше и больше наливались гноем. На память часто приходило страшное слово «гангрена», слышанное от врачей еще в московском госпитале. Тогда большинство смертельных исходов медики объясняли этим словом. И Мурзин понял, что сейчас он сам хозяин своей судьбы. Рассчитывать на чью-либо помощь было бессмысленно, и, доедая последний кусочек черствого хлеба — остаток запасов, оставленных лесниками, он решился на отчаянный шаг.
Разбив стекло ручного компаса, выбрал самый острый осколок. Этим нехитрым инструментом вскрыл себе рану и стал осторожно выскребать гной. От боли тело покрылось испариной, по лицу заструился пот. Но сознание работало четко. Он очистил раны от гноя, насухо вытер их носовым платком и вновь обернул тряпками. К вечеру стало легче, боль поутихла, и он повторил операцию.
Голодный и обессиленный, дважды проделал он то же самое и на следующий день. Это был пятый день его одиночества. В голове все настойчивее возникала мысль о самоубийстве. И вдруг его слух, привыкший к шорохам леса, уловил чьи-то шаги. Мурзин схватил автомат, приготовил его к стрельбе. Но тут же узнал знакомый голос лесника. Это был Ян Ткач. Он принес две овчины, сало, хлеб, колбасу, горячий чай в термосе.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повести - Генрих Гофман бесплатно.
Похожие на Повести - Генрих Гофман книги
- Парашюты на деревьях - Наполеон Ридевский - О войне
- Волчья яма - Василий Быков - О войне
- Было приказано выстоять - Борис Зубавин - О войне
- Один "МИГ" из тысячи - Георгий Жуков - О войне
- Черная Калитва - Евгений Добровольский - О войне
- Морпехи - Натаниэль Фик - О войне
- Запасный полк - Александр Былинов - О войне
- Целую ваши руки - Юрий Гончаров - О войне
- Гром и Молния - Евгений Захарович Воробьев - О войне
- Картонные звезды - Александр Косарев - О войне