— Что он творит? — шепнул Ал.
Муан выразил свое недоумение молчанием.
— Он просит о помощи, — прошептал Шен. — И голос становится все слабее.
— Что? — Он говорил так тихо, что Муан не полностью расслышал.
Странное ощущение окутало Шена. Он будто бы лежал в огромной воронке. Со всех сторон к ее центру скатывались волны белого песка. Песок двигался под ним и постепенно погребал под собой. Слабый свет от огня на ладони Ала, ощущаемый сквозь прикрытые веки, исчез, когда песок полностью поглотил его, чтобы через мгновение взорваться светом и невесомостью.
Падая или летя, Шен подумал, что приближается к тому, кто просил помощи. Просит. Просил?
Что?
Шен перестал ощущать свое тело, но обрел способность видеть все вокруг. И вокруг было белым-бело от ликорисов.
Белоснежные ликорисы колыхались на легком ветерке, являясь чудесным украшением холма, в центре которого под каменным сводом стояла беседка. В беседке звучал смех, и два человека в белых одеждах сидели за каменным столом.
Налетел сильный порыв ветра, и все стало меняться, будто с ветром летели года. Ликорисы обратились прекрасными белыми кристаллами, а те стали песком.
А затем в беседку пришли другие люди и стали рисовать печати. Своды пещеры покрылись скверной, а люди сгоняли внутрь все больше и больше духов, заражая их, заставляя метаться, сходить с ума, но не давая умереть. А затем засветились линии печати в центре беседки и сильная вспышка энергии озарила пространство. Духи исчезли. Скверна застыла. Все вокруг умерло. Лишь один человек возродился.
Глава 276. Твое заклятье на моей душе
Красивая круглолицая девушка в белых одеяниях стояла на столе и вешала очередную ленточку с колокольчиком под крышу беседки. За тем же столом сидел мужчина в белой накидке с меховым воротником и меланхолично пил чай, делая вид, что не обращает никакого внимания на девичьи ножки, застывшие рядом с чайником.
Повесив все ленточки, что держала в руках, девушка спрыгнула и оценивающе посмотрела вверх, а затем довольно улыбнулась. Она потянулась к чайнику и налила чай во вторую пиалу.
Воротник на плечах мужчины дрогнул и выпростал черный носик и два глаза-бусинки, что внимательно уставились на девушку.
— Бессмысленное занятие, — все же прокомментировал мужчина, подняв взгляд на ленты.
— Это мое спасибо и прощай, — тихо произнесла девушка. — Я могу сделать хотя бы это.
— Мен А, хочешь, чтобы ленты висели и над твоей могилой?
Девушка обдумала вопрос.
— Хотелось бы, — серьезно ответила она. — Повесь для меня хотя бы один колокольчик.
— Это была шутка. Ты не умрешь.
— Я не умру, — эхом повторила девушка. Помолчав, она добавила с невеселой улыбкой: — Конечно, я не умру, мы ведь достигли бессмертия. Только вот…
Она замолчала, так и не договорив.
Какое-то время они сидели молча. Взгляд девушки постепенно наполнялся решительностью, а затем она протянула руку через стол и дотронулась до пальцев мужчины, сжимающих пиалу. Сперва несмело, затем накрыла их своей ладонью и вцепилась с такой силой, будто в любой миг ожидала, что тот отдернет руку.
— Наша встреча не была случайностью или подарком небес. Я не верю в это. Мне кажется, однажды я пообещала, что найду тебя. И нашла. Теперь я пообещаю вновь: даже если нам потребуется десять тысяч лет, даже если этот мир погибнет, я все равно найду тебя.
— Мен А…
— Это мое решение, — перебила девушка, — тебе не обязательно соглашаться. Я сказала, что найду тебя. Это не значит, что я заставлю тебя быть рядом до конца моих дней!
Взгляд мужчины потеплел, и он рассмеялся.
— Не думаю, что у меня будет выбор, — с улыбкой произнес он. — Полагаю, я снова влюблюсь в тебя с первого взгляда.
Какое-то время девушка оторопело смотрела на него, явно не ожидая, что он признается ей вот так. Затем улыбнулась и произнесла:
— Что ж, договорились.
Шен почувствовал, что ему нечем дышать. Песок стал окрашиваться в алый. Вся дюна белоснежного песка стала алой, стал алым камень, на котором он лежал, стал алым песок, что его накрывал. Все кругом стало алым.
Боль обожгла правое плечо. Шен распахнул глаза и осознал, что сидит на каменном полу. Его плечи сжимает Муан и с беспокойством вглядывается в его лицо. Песка, что привиделся ему, нигде нет.
— Что случилось? — требовательно спросил Муан.
— Что случилось? — эхом повторил Шен.
— Это я у тебя спрашиваю! — воскликнул прославленный мечник. — Ты просто лежал там, свернувшись в комок, и дрожал, а я не мог тебя дозваться!
— Дрожал? — тупо повторил Шен.
Страха не было, лишь тоска и опустошение на сердце. Он провел рукой по лицу.
— И долго я так лежал? — уточнил он.
— Несколько минут.
Шен молчал, осматриваясь вокруг, будто впервые увидел это место.
— Ты сказал, что кто-то просит о помощи, — произнес Ал.
Шен перевел на него задумчивый взгляд.
— Просил, — признал он. — Это было давно.
Теория о том, что источники — всего лишь узлы силы, разлетелась вдребезги. У этого источника была индивидуальность. Пусть Шен и почувствовал лишь ее отголосок.
— Либо ты говоришь, что вообще произошло, либо я прямо сейчас иду на поверхность! — разозлился Муан. — С тобой! — спустя пару секунд добавил он.
— Ну, хм-м… Это сложно объяснить…
— Шен, просто расскажи все по порядку, — предложил Ал. — С того момента, как спустился.
Шен с кислой миной перевел взгляд с одного на другого.
— И когда вы успели так спеться?
— Не переводи тему! — потребовал Муан.
Эти двое действительно были полны солидарности. Смирившись, старейшина пика Черного лотоса коротко поведал о своих видениях, не вдаваясь в подробности диалога в беседке.
— Так значит, ты думаешь, что ощутил отголосок источника? — резюмировал прославленный мечник. — Источника как тот, что под пиком Черного лотоса. Только другого и почти потухшего. И этот источник показал тебе видение.
— Я же говорил, что это лишь мои догадки, — буркнул Шен.
— Я тебе верю! — с готовностью воскликнул Ал.
— Эй, я тоже ему верю! — возмутился Муан.
Они уставились друг на друга с таким видом, будто сейчас начнут драться за то, кто сильнее ему верит.
«А когда-то я бы многое отдал, чтобы так легко рассказывать им о своих 'странностях», — с умилением подумал Шен. Он протянул вверх руку, и Муан отвлекся от дуэли взглядов с Алом и помог ему подняться на ноги.
Белый каменный пол, испещренный кругами, показался Шену высохшим озерным дном. Была ли когда-то здесь такая же странная по цвету вода, как под пиком Черного лотоса? Или она была другого цвета? Может, кислотно-зеленая или малиновая?
Он обвел взглядом пространство, представляя, как бы оно могло быть. В видении ничего подобного не было, только белый, а затем алый. Может, этот источник с самого начала был очень сдержанных цветов?
— Как твое плечо? — спросил Муан. Сделал он это не потому, что не знал, а как раз-таки из-за того, что отчетливо ощущал по связи нарастающую ноющую боль в районе правого плеча, колющую острыми иглами при каждом неловком движении.
— Нормально, — коротко отозвался Шен, все еще увлеченный изучением зала.
Он наклонился и поднял куртку с эмблемой контрольного бюро, которая слетела с его плеч, пока он лежал на полу, и неловко попытался накинуть ее, используя одну руку. Ал перехватил куртку и помог ему. Шен украдкой глянул на его серьезное лицо.
— Как ты вообще поверил, что мы обменялись телами? Разве это не звучит невероятно? — не сдержавшись, спросил он.
Ал посмотрел на него с выражением снисходительности, обычно не свойственным его лицу.
— Шен, я поверил, что ты пришел из другого мира. Тебе действительно кажется, что обмен телами более невероятен?
Осознав, что его удивление действительно нелепо, Шен улыбнулся, слегка покачав головой. Он ощущал благодарность к Алу, хотя толком не мог сформулировать за что. Наверное, это ощущение… заботы? Он чувствовал эту заботу, направленную к нему. Раньше попытки Ала стать ближе лишь заставляли учителя отдаляться, а теперь Ал будто бы и не пытается приблизиться, а просто… хм-м… заботится. Без отчаянной борьбы за внимание, хоть и продолжает время от времени цапаться с Муаном, и без ожидания чего-то взамен. Хотелось бы верить, что хотя бы на сей раз Шен не воспринимает желаемое за действительное. В его глазах Ал постепенно становился тем, на кого в самом деле можно положиться. Может, вот он — путь становления героя? Довольно извилистый в случае Ала, и все же они подошли к этапу, на котором есть, чем гордиться.
